Слезы Рублевки - Кирилл Казанцев

Матвею тогда даже пришлось обращаться к друзьям по Чечне, чтобы помогли призвать к порядку зарвавшихся хозяев. Помогло. Расплющенный по стене охранник да сдвоенный удар ладонями по ушам генеральному директору — очень болезненно! — убедили руководство фирмы в ошибочности своих действий. Подкрепили это убеждение два развороченных компьютера — самого генерального и главного бухгалтера, хард-диски которых нашли себе новое пристанище в сумке одного из визитеров. «Они ж не отморозки какие, — угрюмо скалясь, сообщил он. — Они за справедливость. Вот изучат финансовые документы компании и точно скажут, кто прав, кто не прав в этом досадном расхождении во мнениях. А с ответом не замедлит явиться местный УБЭП, где служил один из «чеченцев».

УБЭП не явился, что, впрочем, стоило фирме-шакалу круглой суммы. Очень круглой — причитающуюся его жене «за обиду» часть они даже смогли вложить в ту самую строительную фирму.

Тем не менее это были разовые удачи, хотелось чего-то поосновательнее. Стабильной работы со стабильной зарплатой. Чтобы что-то капало на пенсию. Здоровьишко, опять же, требует. Незаметно подкатила старость. Уже не тянет к выпивке — нет в ней теперь того вкуса, как в юности. Да и чтобы заиграла она внутри, надо выпить очень много — и, значит, следующий день провести в тошноте и в ожидании мстительных протестов печени… Уже, честно говоря, и от женщин нет той радости, что в молодости… В общем, возраст подступил…

А стабилизация между тем происходила в стране, а не у него. Вокруг все меньше места находилось для самостоятельных, мелких строительных бригад, автосервисов в собственном гараже и одиночных продовольственных палаток, кормящих лишь хозяина и двух продавщиц с Украины. В городе все больше появлялось крупных фирм — и филиалов крупных фирм, — которые, впрочем, хорошо платили только своим высшим менеджерам. И требовались там не опытные, тертые в поиске собственного куска хлеба мужики, а образованные лощеные клерки. Выпускники вузов по специальностям, значения которых и со словарем не поймешь… Мерчендайзинг, м-мать!

Так что, когда его общие знакомые связали с Серебряковым — случайно практически, — он сразу согласился с предложением открыть здесь, в Смоленске, представительство фарфоровой фирмы. Работа была стабильной, постоянной. Доходы можно было надежно прогнозировать. И это была уже не палатка.

А дальше Матвей постепенно оброс и другими делами. Притулился к нему магазин автозапчастей — взял в нем долю. Открыл прилавок автосувениров. К сувенирам кое-какие заказчики от магазинов потянулись. В общем, можно жить!

Правда, пришлось уже по-серьезному — не мент с санврачом прикормленные — выходить в острый мир отношений с государством. Но постепенно и тут все наладилось. Друг из УБЭП помог. Отыскались общие знакомые — город-то небольшой, — с чиновниками сошлись, договорились об интересах…

И потому непонятен был Матвею вот этот вот «наезд» на трассе. Вот уж действительно — наезд! Но что ни думай, а надо биться, ибо налетчики не отставали.

На ста шестидесяти неизвестные понемногу начали снова настигать его. Это пока не страшно. На ста шестидесяти только дурак осмелится кого-либо зажимать — на такой скорости любое неверное движение может стоить жизни.

Он дал им себя нагнать. Правый автомобиль снова поравнялся с ним, задний подобрался почти под бампер. Сигналят. Матвей чуть придавливает педаль газа еще, дожидается, пока задний снова начинает его подпирать, и на мгновение прикасается к педали тормоза. Нет, не для того, чтобы остановиться — просто хорошо настроенная «лягушка» тут же зажигает красные фонари.

Водитель, что сзади, рефлекторно бьет по тормозам, и его начинает заносить. Некогда за ним наблюдать, Матвей только успевает заметить, как тот дергается, пытаясь удержать машину.

Теперь надо быстро рыскнуть чуть вправо, чтобы сбить с дороги второго. Маневр рискованный. Его стоит проводить тогда, когда у тебя наступает убыстрение сознания. Опытные водители, особенно автогонщики, знают, что такое бывает в критических ситуациях. Тогда ты соображаешь и реагируешь настолько быстро, что все вокруг кажется тебе замедленным.

Однако сейчас это спасительное чувство к Матвею не приходит. Все происходит так быстро, что руки сами дергают баранку туда-обратно. Его машина сваливается вправо и начинает ерзать по дороге — но держится, держится, держится, милая! Зато тот, что летел справа от него, — ему бы прямо держать, и он бы противника «сделал»! — тоже отваливает. Но резко, слишком резко. Слышится удаляющийся визг тормозов, хлопающий звук удара об ограждение трассы, и черный автомобиль замирает у обочины, подняв к небу мятую лысину капота. Второго выносит на разделительную полосу, и он нелепо прыгает по газону, круша свою подвеску и кроша зубы пассажиров…

Вот только Матвей рано радовался. Словно из воздуха — ведь не было же никого на трассе! — прямо перед ним материализовалась третья машина. И подставила ему левое крыло…

Было еще несколько уже физических нападений на его дилеров. Всякий раз — по-разному. И системы снова на первый взгляд не было.

И в то же время система чувствовалась… И вела она к тому, что дела Серебрякова шли все хуже и хуже. Продажи по-прежнему падали.

Но один случай снял у Серебрякова все сомнения.

Сергей Лодкин имел уникальный бизнес. По крайней мере, для Перми. Он торговал старинной радио— и звуковой аппаратурой. Конечно, лишь в известном смысле слова. Старинная для сего дня — это 70—80-е годы прошлого столетия. Тогда производители уже ведали, что такое транзисторы. И аппаратуру для широких слоев потребителей — Серега называл их «гражданскими» — выпускали сплошь на кремниевой основе. Но знатоки и тогда, и сейчас понимали прекрасно: такого звучания, какое дает качественный ламповый усилитель, не даст никакой транзисторный.

Для широкой публики, для гражданских, тут все было приемлемо. Мощность, широта, частоты. К тому же с возможностями чисто компьютерной обработки и улучшения звука. Для всех этих попсяр, за которых поет и играет именно компьютер, — самое то. Но настоящие музыканты, специалисты, мнения не меняли — настоящий звук идет только через лампы. Ламповые фильтры даже по объективным, природным, характеристикам давали лучшую полосность звука, чем более современные аналоги. Почему так происходило, сказать трудно. Сергей в этот вопрос глубоко не вдавался. Было, и все.

И Лодкин заказывал такую аппаратуру везде, где только мог. Отыскивал через Интернет, через базы данных музыкантов, через знатоков, через коллекционеров. У него самого была уже вполне солидная база данных, которая, по нынешним временам, сама становилась все более ценным товаром. Если бы он задумался о ее продаже.

Вот только бизнес это был длинный. И слишком дорогой. Сначала соответствующий аппарат надо было заказать. Чаще всего — в Америке. Там довольно бережно относились к подобного рода артефактам. И сохранилось их довольно много. Что, впрочем, не мешало им раздражающе уверенно дорожать: не в одной России специалисты знали цену ламповой аппаратуре.

Заказал — надо оплатить. Это не вопрос, для таких дел у Сергея была фирма-оператор, которая, собственно, и заключала контракты, и проводила платежи через границу. Проблемы начинались потом, когда заказ потихоньку добирался от Аппалачей до Урала, а все это время немалые деньги были выключены из оборота.

Затем — доставка, растаможка, проверка целостности товара. Тут возможны были всякие сюрпризы. Скажем, объявляет некий таможенный деятель, что аппаратура — военного назначения. Чем это грозит обороноспособности России, оставалось неясным, но крови выпить и нервов у него, у Сереги, вымотать по этому поводу — тут возможности необозримые. Тем более что обе стороны прекрасно сознают: речь идет всего лишь о «неформальной» торговой сделке строго между ними. И придирки одного, и упрямство другого всего лишь были плюсами и минусами в формировании цены. Цены выкупа товара. Хотя, впрочем, бывало, проходило и без всяких трений тоже.

Или, например, выяснялось, что некоторых деталей в аппаратуре не хватает. И было совершенно неясно, к кому по этому поводу обращаться. В спецификации есть, а по факту — нет! Американцы не поставили? Возможно, но не докажешь. По их бумагам все правильно. Почтовики руку приложили? Тоже не исключено, хотя пломбы все на месте. Таможня? А черт ее знает, может, и она. Только тоже ничего не докажешь. Да лучше и не доказывать. Правда, и маржу Сергей имел на этом тоже приличную. Потому, собственно, и держался за этот бизнес.

Но для гарантии от случайностей и неприятностей, да просто от нежданных потерь и пауз в доходах взялся он за параллельный бизнес. Через третьи руки, через приятелей столкнулся как-то с вопросом торговли фарфором. Точнее, кто-то был знаком с кем-то, к кому обратился московский поставщик с темой организовать в Перми магазин, чтобы тот входил в сеть дистрибьюторов данного товара. По сути, сказали, речь идет в перспективе о создании филиала московского производства.