Не пара для Его Светлейшества (СИ) - Вознесенская Дарья

— Только темная кровь не вытечет на камень, как нам надо, — с внезапным огорчением заявил Страшный и посмотрел в сторону.

Я тоже туда посмотрела. И поморщилась. Плоский камень с грубо нанесенными насечками выглядел довольно… ритуальным. Прям алтарем.

— Пошлость какая, — передернулась, — Этим же баловались до Смутных времен еще. Вы в каких могилах откопали такие древние глупости? Неужели ничего приличнее не смогли придумать?

— Да заткнись ты! — зашипел Противный и руку занес — ударить хотел — но вспомнил про мои угрозы и опустил.

— А ведь и правда не вытечет. Сильна, зараза… — протянул задумчиво Лохматый и добавил, пока я не успела возразить, что вовсе не зараза, — Впрочем, ведьмину силу издавна другим способом получали. Ведите ее к дереву!

Я приготовилась сопротивляться, но оказалось некому. “Повели” меня все те же противные, жирные ленты. Они будто желаниям диких магов подчинялись и толкали, заставляя делать шаги. Хорошо бы кусочек от них отщипнуть или откусить. И сохранить. А потом — изучить. Вдруг ведьмам тоже надо?

Мыслей о том, что откусывать мне будет нечем и вообще сейчас произойдет что-то страшное, я не допускала. Ведьмы гибли из-за инквизиторов, а не помогая им. Не собираюсь нарушать традицию.

Меня привязали все теми же лентами к дереву — руки назад, чтобы ствол неудобно обхватила — и для надежности еще и веревок добавили. А потом… начали подкладывать под ноги дрова. Чтобы сжечь на костре.

Как ведьму!

— Страшно тебе? Сейчас еще и больно будет, — усмехнулся нехорошо Лохматый. И с особенным удовольствием уронил тяжелое полено на мою хрупкую ножку, — А потом и жарко…

Я только хмыкнула.

Во-первых, ботиночки ведьмам не абы кто делал. Такими можно и челюсть сломать, если понадобится. И защищали они от невзначай уроненных на нас предметов замечательно.

Во-вторых, страшно мне не было. Страшно — это когда инквизитор тебя огнем окружает. Пресветлые с ним умеют обращаться. А вот устроенный здесь спектакль не слишком пугал. Ведьмочки в эту игру часто играли в детстве — привязывали друг друга к столбу и смотрели, кто быстрее высвободится. В страх надо идти, тогда в случае реальной опасности останешься спокойным.

В-третьих, не было у меня времени болтать с иным или поддерживать его комплексы. Я присматривалась к ночи и обдумывала, как бы сбежать так, чтобы еще и не повредиться. И платьюшко не запачкать…

Лес поможет.

Иные тем временем закончили, похоже, приготовления и снова встали в круг — вчетвером. Отпили из бурдюка и принялись за свой танец… А я снова невольно засмотрелась на него. Было что-то в этих движениях привлекательное…

— Не двигайся, не разговаривай и не привлекай внимание, — прорычало вдруг сзади тихим инквизиторским голосом так неожиданно и зло, что сердце пропустило удар. — Сейчас я тебя развяжу.

Я, конечно, обрадовалась его появлению. Все проще, чем самой выбираться. Но с какой стати Его Светлейшество мне тыкает?!

Похоже, ректор уже не просто в ведьмином списке. Внутри того списка для него еще один нужен. За один только сегодняшний день столько огорчений! В столицу возил, на мои действия не бесился, по дворцу таскал, с мамой познакомил, о помощи просил… А теперь еще и это!

Между инквизиторами и ведьмами отношения, конечно, непростые, но в этой ситуации наглеть должен кто-то одна.

— Регламент спасения ведьмы не предполагает никакой фамильярности между ней и спасителем, — заявила также тихо и повернула голову, чтобы посмотреть на мужчину. Тот подобрался ко мне слева, так чтобы со стороны иных не было видно, и уже пытался совладать с чужой вязкой, — И осторожней с черными штуковинами — мне они еще нужны.

Осторожней не то слово… Его Светлейшество просто застыло после всех моих слов. И глянуло так, будто вырвет сейчас язык, говорящий подобные дерзости. Я же посмотрела совершенно невозмутимо. Я умею. Как будто объяснять инквизитору, который меня от диких магов спасает, правила вежливости — то, что я делаю каждый день перед ужином. Или даже вместо него.

— Я же тебя… Я же сюда… Мог бы и не приходить вообще! — на грани слышимости.

Хотела я ему посоветовать, чтобы не приходил. И уходил. Куда-нибудь подальше. Я и сама справлюсь. Но посмотрела на нервно подрагивающие пальцы, на шею, настолько напряженную, что вены вздутые и в полумраке можно было рассмотреть. Голос еще этот… Пополам дикой злости и обиды…

И прикусила губу.

Это, конечно, не в ведьминых правилах — жалеть кого-то. Или сожалеть о собственном характере. Но Его Светлейшество на мгновение сделалось жалко. Про второе даже не собираюсь думать.

— С-спасибо, что пришел, — выдавила из себя.

Еще секундочку он раздумывал, не бросить ли меня здесь… Но потом снова начал меня отвязывать. И все бы нормально дальше пошло — увлеченные своими делами иные и не смотрели в нашу сторону — но мы не учли один нюанс. Что ленты, поддавшись пресветлой магии — вот это, кстати, интересно — и отстав от меня, решат вернуться к своим “хозяевам”.

Так что “танец” у тех снова не получился.

Картинка, конечно, та еще

Дикие, от того, что их снова прервали, одичали.

"Ябедничающие" им ленты.

Обиженно растирающая запястья ведьмочка.

Ну и замерший возле ведьмы инквизитор, пойманный на горяченьком…

Только вряд ли придворный художник зарисовал бы эту правдивую сцену. Во дворцах я видела только пафосные картины. Великие бои прошлого — сотня на сотню и клубы дыма, поднимающиеся на ля вверх. Какое-нибудь из Его Величеств в великолепных одеяниях, в развевающемся плаще и мечом наперевес, скачущий верхом навстречу врагам. Или вот как сейчас.

Его Светлейшество, раскинувший руи и развернувший пресветлую магию во всю мощь, что аж вспыхнуло повсюду и бахнуло.

Уж не знаю, какой у него был план прежде. Может хотел снова отправить меня прочь — а потом развлечься с иными самостоятельно. Может понаблюдать за магами, как я наблюдала… Чужая незнакомая магия всегда завораживает. Всегда подсказывает возможности, о которых ты не думал прежде. Ни одна община не откажется от новых знаний — даже если эти знания несут отбившиеся от общины маги, которые очень хотят вас убить.

Особенно если они.

Но что бы ректор ни думал прежде, сейчас решил бить на поражение. Оно и понятно — иные за своей спиной не будут оставлять разъяренных ведьму и инквизитора.

Ох. Я действительно мысленно поставила нас… в связке?

— Ай! — вскрикнула, когда меня снова чуть не задела лента.

— Хр-р, — захрипел Страшный, когда его прошило пресветлым сиянием.

— Уничтош-шу… — прошипел Лохматый, нападая одновременно с дубиной и “душилкой” — знакомой мне гадостью, которую он сначала ссыпал в ладонь из напоясного мешочка, а потом щедро распылил по воздуху.

— Именем пресветлой инквизиции… — громко начал ректор заготовленную речь.

А дальше все смешалось. Магия, ленты, искры, инквизитор с иными… Ну и я в стороне не осталась — и палаш подхватила, и нож, тени призвала. Благо, Триединая давно уже на небе в помощь появилась. Принялась почти незримо для мужчин кружить по поляне. Паутиной замедляющих заклинаний опутывая, порошок дурманящих снов раскидывая, сталью, где можно, помогая…

Страшный сдался таки первый. Ну или умер. Упал во всяком случае.

Грязный тоже был на подступах к Запределью — уж очень рьяно атаковало Его Светлейшество. И никакие ленты не помогали: против пресветлой магии они были бессильны, чему я, безусловно, обзавидовалась.

Но предводитель иных оказался хитер.

Упал обманкой, так что и ректор, и я от него отвлеклись — за других принялись. И только в последний момент я краем глаза уловила, что Лохматый достал откуда-то орудие лесных разбойников. Обоюдоострое лезвие без ручки. Такое легко метать на дальние расстояния и входит оно что в дерево, что в плоть одинаково легко.

Ведьмы не сильны в предсказаниях. Но я будто наяву увидела, куда метит Лохматый. Смертельно метит, практически. А если крикну и Агрэ обернется — его ждет однозначная смерть.