Грешник - Маргарет Мэллори

— Я больше не выйду замуж. Я проживу жизнь одна, но до этого я хочу быть с мужчиной. — Глинис почувствовала, что Алекс слабеет, и провела руками по его груди. — Я хочу быть с тобой.

Сверкнула молния, через щель в одеяле ее серебристый свет на мгновение озарил Алекса, и Глинис показалось, что сам король эльфов пришел околдовать ее. Каждая молодая девушка на Западных островах знает, что перед королем эльфов невозможно устоять без специального защитного амулета. Если бы у Глинис был такой амулет, она бы его выбросила. Она посмотрела на губы Алекса и прошептала:

— Покажи мне свое колдовство. Я готова.

Глава 14

Алекс знал, что это неправильно, но устоять перед ней мог бы только святой. А он, видит Бог, святым не был. Хотя он редко расплачивался за свои грехи, но за такое им обоим придется понести наказание. Что бы Глинис ни говорила сейчас, потом она, конечно, об этом пожалеет. Но даже зная это, Алекс был бессилен перед мощью желания — и своего, и этой очаровательной плутовки. Он желал ее с той минуты, когда увидел на острове Барра, собирающую на берегу ракушки. Единственное, что он мог сделать, — это доставить ей столько удовольствия, чтобы их грех того стоил.

Но когда их губы встретились, все планы, все мысли, весь здравый смысл вылетели у него из головы. Их языки двигались в страстном медленном танце, который заставлял его желать большего. Алекс стал целовать ее брови, щеки, нежную кожу под ушами, потом уткнулся лицом в ее шею и вдохнул аромат ее кожи. Глинис обняла его за шею, он стал водить руками по плавным изгибам ее тела. Она была как море — одновременно и знакомая, и загадочная. И Алекс хотел разгадать все ее загадки, познать каждое ее тайное местечко. Глинис таяла в его руках, словно воск, и его охватила неистощимая страсть. Алекс думал, что знает женщин, но с Глинис он чувствовал себя так, будто плыл по морю, не нанесенному на карты.

Алексу нужно было почувствовать ее всей своей кожей, каждой клеточкой. Он встал на колени и через голову сорвал с себя рубашку. Уже почти стемнело, но, отбросив рубашку в сторону, он все же увидел, как взгляд Глинис скользит по его торсу. Она посмотрела на его восставшее мужское достоинство, которое так и просило, чтобы его заметили. Когда она в этом убедилась, ее губы приоткрылись, и по телу Алекса прокатилась новая волна желания.

— Тебе достаточно тепло, чтобы снять платье?

Алекс старался, чтобы в его голос не прокрались нотки отчаяния, но безуспешно. Глинис серьезно кивнула. Когда Алекс наклонился над ней и стал поднимать подол ее платья, у него мелькнула мысль, может ли у него в его возрасте отказать сердце. У нее были длинные стройные ноги, она была как грациозная лань, созданная для бега. И ему хотелось бегать с ней, идти за ней повсюду, куда бы она его ни повела. Он поднял ее ногу и поцеловал колено. Оно было совершенно, как и все в ней. Потом погладил шелковистую кожу на внутренней стороне ее бедра. Глинис резко вдохнула. Передвигая руку все выше, дюйм за дюймом, он наклонился и стал касаться губами там, где только что была его рука, дразня их обоих. Когда его пальцы коснулись завитков волос между ее ног, она вздрогнула.

— Тсс, — прошептал он успокаивающе. — Тебе будет хорошо, обещаю.

Она была уже влажной. Как только Алекс это обнаружил, ему захотелось уткнуться лицом между ее ног и попробовать ее на вкус. Но она была напряжена, и он чувствовал, что это стало бы для нее новым опытом и с этим лучше повременить. Пробыв замужем несколько месяцев, она производила впечатление невинной. Впрочем, некоторые дураки не тратят время на то, чтобы насладиться вкусом женщины. Сам Алекс собирался смаковать каждый дюйм Глинис Макнил до тех пор, пока она не ослабеет и не пресытится их любовью. И тогда он повторит все это снова.

— Ты можешь сесть, чтобы я совсем снял с тебя платье? — спросил Алекс, подтягивая ее вверх.

Когда она выполнила его просьбу и обняла его, они снова слились в глубоком поцелуе, и Алекс обнаружил, что ему трудно сосредоточиться на расстегивании крючков у нее на спине. Наконец он стянул с нее платье через голову. Потом снова привлек Глинис к себе и закрыл глаза от удовольствия, ощущая под своими руками ее мягкую кожу и чувствуя, как ее груди прижимаются к его торсу.

Они упали на одеяло. Теперь было слишком темно, чтобы Алекс мог видеть Глинис, но он исследовал ее тело руками и ртом. Он целовал ее груди, дразнил зубами и языком соски, потом взял один сосок в рот и стал его посасывать, пока она не застонала, выгибаясь под ним дугой. Алекс лег рядом с ней. Он поцеловал ее так, словно умрет, если этого не сделает, и подозревал, что это действительно так. Под его рукой она была горячей и гладкой. Когда он прикасался к ней, она издавала короткие тихие звуки, и, слыша их, он сходил с ума от желания. Ему ужасно хотелось войти в нее, почувствовать, как ее плоть сжимается вокруг его плоти.

Алекс перекатился на спину, увлекая за собой Глинис, она оказалась лежащей на нем сверху. Это было слишком быстро, слишком. Зачем так спешить? Он пытался выровнять дыхание, сдержать свой пыл. Прижав Глинис к себе, Алекс почувствовал, что ее сердце колотится так же часто, как его.

— Я хочу тебя внутри, — сказала она.

Алекса опалил внутренний жар. Он готов был поклясться, что никогда в жизни не слышал слов приятнее. Он взял ее за бедра и опустил на себя. Когда он почувствовал, как кончик его члена упирается в ее сердцевину, его прошиб пот. Он закрыл глаза.

— Боже правый, Глинис, как же в тебе хорошо!

— Мы можем продолжать? — спросила она.

— Ты никогда не бывала сверху?

Что, черт возьми, было не так с ее мужем?!

— Что мне делать? — спросила Глинис.

— Садись на меня. Да, вот так.

Алекс застонал. Глинис медленно опустилась на него и ахнула. Он взял ее за бедра, чтобы направлять ее движения, и пробормотал сдавленным голосом:

— Это как качаться на волнах.

Наверное, ее предки были морскими нимфами, потому что она стала двигаться так, что его ослепило желание. Он не замечал ничего, кроме ритма ее бедер и ощущения ее тугой плоти вокруг его плоти. Она уже дышала прерывисто, когда он поднял руку и нащупал пальцем ее чувствительный бугорок. Было темно, и он мог разглядеть только очертания ее тела, но сквозь завывания ветра слышал ее вздохи и стоны.

Глинис подалась вперед и схватилась за его плечи так, словно она тонула, и только он мог ее спасти. Ее волосы скользили по его груди, и от каждого их взмаха волна необыкновенных ощущений доходила до самого его сердца. Снова сверкнула молния, и Алексу показалось, что она прошла через его тело. Каждый его мускул, каждый нерв был натянут в нарастающем напряжении. Когда ее тело сжалось вокруг него и она вскрикнула, он вместе с ней потерялся в этой буре. В ушах у него шумело от стука собственного сердца, он снова и снова притягивал Глинис к себе. И наконец, взорвался внутри ее и словно со стороны услышал собственный голос, выкрикивающий ее имя.