Техно-Рай - Алексей Юрьевич Булатов

Я перестал бояться обидеть ее или кого бы то ни было в Техно. Тем более что это было невозможно. Они был просто роботами, без эмоций и желаний. Пусть совершенными по форме, но безэмоциональными. Теплые и мягкие… железяки. Я чувствовал, как сплин наполняет всего меня. А может это была просто усталость после двух дней эйфории? С такими непростыми чувствами я отправился в спальню и бухнулся на кровать.

«Скорее бы домой, в Родное, к Лиле, я соскучился… Как там Колян, интересно… Да, еще купить подарок НП… Привезти бы ей сканер, как у меня, чтобы за ее здоровьем следил…», – эти приятные мысли, словно легкое теплое мерцание, перевели меня через границу между явью и сном.

6 Глава Путешествие

Одной из функций сканера было введение снотворного. Проснувшись, я вспомнил, как долго ворочался и с радостью подтвердил запрос сканера о помощи в засыпании. Моя нервная система была крайне напряжена от событий прошедшего дня, было так сладко провалиться в объятия морфея…

Утро снова пахло вкусной едой… Видимо, Света знала до минуты время моего пробуждения – сканер наверняка помог ей в этом – и старалась сделать его максимально приятным. Как это часто у меня бывает, вместе со мной проснулась моя совесть. Я уже жалел, что нагрубил Свете вчера. Она была совершенно не виновата, а всего лишь хотела доставить мне удовольствие.

Гигиенические процедуры в Техно радовали своей простотой. Я принял душ, сполоснул зубы, нанес на лицо пену и смыл щетину, таким же способом избавился от растительности в области подмышек и внизу живота. Как же это было удобно! «Нужно будет взять пару таких баллонов с собой, вот Лиля обрадуется, – мои мысли привычно возвращались к любимой женщине. – Она намекала мне, что излишняя растительность на моем теле не дает в полной мере насладиться кое-какими ощущениями…» Вспомнив о Лиле, я почувствовал очередной укол совести: «Вот так выдернул ее из привычного образа жизни и бросил, как она там теперь? Нужно будет обязательно привезти ей подарок, чтобы она не думала, что я просто забыл про нее».

Запах кофе манил, поэтому из ванной я сразу направился за барную стойку. Пришло понимание, что вчера меня накрыло просто после сильного эмоционального подъёма, после всех этих мега-покупок и кучи позитивных эмоций. С утра мне снова казалось, что в Техно все просто идеально. Я пришел домой, меня ждала теплая постель и верная женщина. Она уже приготовила мне завтрак и подала его, как только я был к этому готов.

Пусть Света была роботом, но каким совершенным! Каждая ее деталь – чудо инженерной мысли! Она была точно куда круче, чем тот памятник военному катеру, который закреплен в Каневе на берегу Днепра. Она сама являлась действующим памятником инженерной мысли! Вот сейчас она готовила завтрак, и я был уверен, что мой кофе идеальной температуры, что в яичнице идеальное сочетание белков, жиров и углеводов. И посолена она с учетом последних исследований и моих предпочтений. Кроме того, эта женщина готова поддержать беседу на любую энциклопедическую тему, к которым у нее есть доступ.

Да, у нее нет своего мнения, у нее нет своих эмоций, но так ли это плохо на самом деле? Сколько я ругался, когда жил с Настей, сколько недоумевал по поводу отсутствия логики в ее рассуждениях и океаном эмоций, пробиться через которые было невозможно. В основе всех ее рассуждений лежали простые базовые понятия, истинность которых оспаривать было бессмысленно. Такие как семья, дети, родители, честность и дружба. На них основывались ее представления о добре и зле. Но на них также накладывалось собственное мнение, через призму которого формировалось собственное понимание этих ценностей.

Результат этого смешения просто сводил с ума меня, человека, который работает программистом и имеет исключительно транзакционное мышление. Я вспомнил, как пришел домой в очередную пятницу в приподнятом настроении, и Настя закатила мне истерику. Я совершенно не мог понять, для чего она тратит нервы и кричит тогда, когда я абсолютно непробиваем. В эти моменты во мне обычно такое количество алкоголя, что достучаться до моей совести и разума невозможно. И для чего она сходит с ума и пытается при этом свести с ума меня, было непонятно. Еще более непонятным было ее поведение на утро следующего дня, когда моя совесть уже просыпалась, а аналитический блок еще нет. Диалог был всегда примерно одинаков:

– Зачем ты снова пил?

– Так ведь пятница, – отвечал я, как мне казалось, логично.

– Пятница? И что, каждую пятницу обязательно напиваться?

– Это же традиция – немного расслабиться в конце недели!

– А если в традиции вашего коллектива будет грабить банки по пятницам, ты тоже будешь грабить банки?

Вот тут мой аналитический аппарат давал сбой. Я не знал, как отвечать на подобные вопросы, еще когда мама в детстве задавала мне их: «А если бы все пошли прыгать с крыши, ты бы тоже пошел? А если бы все пошли убивать, ты бы тоже пошел?»

Это вопросы, на которые я не знал ответов. Я не ведал, что могло сподвигнуть этих самых «всех» куда-то пойти и делать что-то странное. Да, возможно, если это так сильно заинтересовало их, то я бы тоже не смог отказаться.

У прекрасной половины модулей Техно не было функции женской логики и женского мышления, как и не было функции деторождения. Преимущества и недостатки этого были очевидны. Для меня функция деторождения была всегда скорее досадным побочным явлением такого замечательного и приятного действа, как секс. Я чувствовал легкие угрызения совести по этому поводу, но совершенно не готов был становиться отцом. Я не понимал, зачем какое-то мелкое существо будет лишать меня покоя и сна довольно длительный период, и какой в этом смысл. Все мои знакомые, создав семьи и родив детей, словно нарочно доказывали своей новой жизнью, что это совсем не здорово.

Техно был миром совершенства. Единственный недостаток, который вчера испортил мне настроение, – это полная вседозволенность. Я понял, что мне нравится добиваться женщин, мечтать о них, разрабатывать стратегию захвата. Хотелось запретного плода, интриги. Я вспомнил, как долго склонял Настю попробовать кое-что новенькое, и как она долго не соглашалась. И как нам потом обоим не понравилось. Но я снова и снова склонял ее к новым пробам в этом направлении. Мне просто нравилось ее возмущение и негодование в процессе. Тут же не было никаких запретов в принципе. И я