Судьба человека. С любовью к жизни - Борис Вячеславович Корчевников

человеком. И для меня, я не знаю, как для нее, связующим было именно единомыслие и понимание в чем-то. Я не могу сейчас судить о вопросе воспитания, потому что, может быть, мы совершенно по-разному воспитывались. В отношении нее не говорю о родственной связи, хотя, безусловно, я ее воспринимаю как человека близкого и родного, хоть в детстве мы мало общались. Есть фраза: «Прошлого нет, будущее еще не наступило. Есть только здесь и сейчас». Я училась на протяжении долго времени этому качеству – жить здесь и сейчас и понимать, что этот отрезок нашей жизни настолько короткий. Радость, которую ты можешь получить, глядя на людей, – это момент, которого не будет уже через 30 минут.

Что касается меня, могу сказать, что моя жизнь – прошлое и настоящее, о будущем я не говорю, состоят из любви. Павел Семенович Лунгин был первым режиссером в моей жизни, который давал радостную веру. Он практически ничего не режиссировал, а говорил одну вещь: «Машка, сияй». Сияй! Всё. Для меня очень важен и в жизни, и в работе момент выбора по любви. Театр Марка Анатольевича Захарова я выбрала именно по любви, хотя у меня было предложение от другого театра. Когда пришла в театр, я сразу ввелась в небольшую роль в спектакле «Безумный день, или Женитьба Фигаро», дальше была постановка «Варвар и Еретик» с большой ролью. А на следующий сезон уже главная роль, это было после того, как я приехала с Каннского фестиваля.

Маша была удивительно, необыкновенно красивым ребенком. Волосы цвета платины и небесно-голубые синеватые глаза – ангел, сошедший с небес. Хрупкая, худенькая, тоненькая с первого взгляда. И, наверное, чувство справедливости в ней родились вместе с ней. В этой хрупкой девочке иногда поднималась такая ярость, когда она видела несправедливость. В школьной раздевалке она один раз так сапогом швырнула в мальчика, что он еле спасся, но это было справедливо с ее стороны. Она защищала обиженного маленького человека. Маша такая же, как и мама, искренняя, добрая по отношению ко всем, кто с ней общается. Мы не будем говорить об актерских данных, о талантах, о том, что дала ей природа. Это то, что она взяла от родителей. Она взяла от родителей все лучшее, но сама Маша, она индивидуальна.

Мария Мишинян, крестная мама Марии Мироновой

– Я мечтала в детстве о балете и занималась им, танцевала, как только включалась музыка, это была абсолютно моя стихия, именно музыкальная. Я очень благодарна маме за то, что занималась и большим теннисом, и балетом, и языками, и много чем еще. И, конечно, с балета все началось. Не могу сказать, что в детстве как-то серьезно относилась к актерской профессии. Мне казалось, что балерина – это колоссальный труд, или оперная певица, например. А в актерской профессии как будто все гораздо менее энергозатратно. Но потом в какой-то момент, после фильма «Приключения Тома Сойера», я почувствовала, что ощущение сцены было как воздух. Осознанное решение, и я пошла поступать к Юрию Петровичу Любимову на курс. Тоже не случайно – в Щукинское училище, потому что была какое-то время очень увлечена театром на Таганке, смотрела все его спектакли, он был для меня кумиром. Я поступила на его курс, но так получилось, что в 18 лет, практически не окончив первый курс, уже родила ребенка, у меня выпал год из учебы, занятий, и потом я уже восстановилась во ВГИК на курс Глузского Михаила Андреевича.

Конечно, это было рано. Рано, но не в том смысле, что плохо, наверное, это и хорошо. Потому что ты с сыном больше в дружеском режиме существуешь, нет такого отрыва, разницы в возрасте. Но рано в том смысле, что не успеваешь вообще понять, что у тебя произошло в жизни, – маленький ребенок, еще есть планы доучиться, что-то сделать в профессии. Любовь все равно есть в человеке, в женщине, заложена, безусловно, и я понимаю, что я сориентировалась, мне помогли близкие люди. И муж мой первый, и моя мама, естественно, и моя бабушка.

Машуленька в бабушку Машу. Она человек убеждений, знает, что ей нужно. Труженица, вкалывает всю жизнь, как ее отец. Андрюшеньку она тоже хорошо воспитывала, провезла по всему миру, показав ему все художественные галереи, и поэтому он и рисовал гениально, я ему педагога брала из Суриковского, и до сих пор он очень любит живопись. А когда Андрюша был маленький, он вышил две картины крестиком.

Екатерина Георгиевна Градова, мама Марии Мироновой

– Безусловно, Андрей, мой сын, пережил какой-то момент юношеского становления. И я считаю, что это хорошо, потому что мальчики тем и отличаются от девочек, что им нужно наткнуться на какое-то препятствие, полезть, куда не надо, чтобы развиваться. Андрей парень с характером, с безусловным стержнем. Он очень отстаивает свои позиции и взгляды. Сейчас он повзрослел, и это все было этапом его становления, который он прошел достойно.

Андрей – парень очень общительный. Он любил, чтобы все компании друзей собирались у нас дома, и я всегда была «за», он это знал. Но бывали такие ситуации, что количество народу, которое вдруг возникало в нашей квартире, много превышало два-три человека. Как-то пришла половина школы, несколько классов.

Я могу сказать, что по отношению к первому супругу в силу того, что он был меня намного старше, я чувствовала опору, которая, наверное, мне подсознательно была нужна. Но это не вопрос внешней схожести или черт характера. Это именно про какую-то внутреннюю схожесть. Ведь для любого ребенка родители – это как две ноги, жизненная опора. Когда ребенок рано лишается одного из родителей, он подсознательно ее ищет где-то в пространстве. Сейчас я это говорю уже спустя годы, и понимаю, что, может быть, мне отчасти это было нужно.

Как ты ситуацию организовываешь в жизни, так все и происходит. Как корабль: как назовешь, так он и плывет. Я никогда в жизни не апеллирую понятиями ревности, зависти. Если у людей, которые меня окружают, возникает какой-то ревностный или подобный момент, как у любого человека, я всегда в очень добром режиме пытаюсь разрешить любую ситуацию. Для меня это важно, потому что мир вокруг должен быть позитивным. Я иначе не умею существовать.

Все люди, которые входили в мою жизнь, не случайные и о них, безусловно, по сей час и по сей день я могу сказать только хорошее. И не потому, что я что-то скрываю, а искренне чувствую душой.

Зятья были хорошие, что один, что другой. Маша никогда в жизни не разрешала мне переживать из-за своих дел, она меня очень бережет. Она сильная