Палитра чужих цветов - Павел Сергеевич Иевлев

к сезону и вымирающий в межсезонье, как все приморские. Зато всё рядом — оставив машину на рынке, дошёл ногами до горотдела полиции, не без труда пробился к начальнику. Один звонок бы всё решил, но звонить мне не с чего, а без паспорта сейчас даже симку не купишь.

— Михаил! — к моему облегчению, подполковник обрадовался мне как родному. Не забыл, значит.

— У меня тут, представь, заявление о том, чтобы признать тебя в судебном порядке умершим! Я уже и за упокой души выпил, а тут ты своими ногами! Выходит, вытащили тебя твои?

— Вытащили, Палыч. Уже надежды не было, но свезло.

— Это надо отметить! — воодушевился полицейский.

Сам повоевавший в региональных конфликтах, он отлично понимает, что такое «свезло».

— Непременно, Палыч, — заверил его я. — На днях соберёмся. А сейчас нужна твоя помощь. Вытащили меня в чём был, так что документов у меня один военник, даже за рулём, представь, нарушаю…

— Порешаем, — заверил меня начальник, — не совсем моментально, это ж теперь через МФЦ идёт, но я всемерно ускорю. Ездий пока так, я ребят предупрежу. Внизу зайди к дежурному, он тебе справку об утере выпишет, хоть телефон себе заведёшь и кредитки перевыпустишь. Чем-то ещё могу помочь?

— Слушай, а заяву-то про меня кто подавал?

— Так сын твой, Дмитрий Михайлович. Жалко его было, конечно, но он молодец, держался. Спокойный такой. Не прёт парню — сначала мать умерла, потом отец пропал. Рад тебе, поди?

— Чуть не опысался от счастья, — буркнул я, поднимаясь. — Спасибо, Палыч, буду должен.

— С ума сошёл! — засмеялся полицейский. — Да я за Татьяну перед тобой на всю жизнь в долгу!

— Как она?

— Здоровей здорового, тьфу-тьфу-тьфу! Как она убивалась, когда узнала, что ты того… Обрадую её сегодня. Но учти — пока в гости не притащу, она с меня не слезет! Готовь желудок, разминай печень.

— Обязательно! Разрулю самое срочное — и сразу к вам!

— Жду! Чем-то ещё помочь? Ты не стесняйся, проси. Денег надо?

— Нет, денег не надо, мне вот-вот выплатят боевые. Но… Слушай, есть одно дельце, может посоветуешь чего?

— Излагай! — посерьёзнел подпол.

— В общем, из той жопы, где меня при отступлении потеряли, я выбрался при помощи местных. Мать с ребёнком. После этого им там было не жить, пришлось забрать с собой. Не мог я их бросить, понимаешь?

— Понимаю, чего тут не понять. Красивая хоть?

— Красивая, — не стал увиливать я.

— Легализовать их надо?

— Соображаешь.

— Не всю жизнь кресло просиживал, — кивнул он. — Дело не простое, но не безнадёжное. У них вообще никаких бумажек, пусть даже тамошних?

— Ноль, Палыч. Уходили по-горячему, ни до чего было.

— Ладно, тогда так — запишем их в беженцы, я подумаю, куда откуда лучше. Сейчас мы из нескольких стран принимаем, но по разным статьям. Получат временный статус для начала, а там пропихнём по президентской программе. Они хоть по-русски говорят?

— Как на родном, — заверил я.

— Тем проще. В общем, я возьму на контроль, свистну тогда тебе, что и как. Но в гости ждём!

— Обязательно, Палыч!

Придётся идти. Много пить, много есть, много врать. Благо, горячих точек, где работают наши ЧВК, по миру хватает. Над только новости почитать. Зато Анахиту с Нагмой легализую, если со мной чего случится — не пропадут.

***

— Папа Док, папа Док, смотри! — Нагма сияет, как лампочка. — У меня новая фуболька!

— Правильно — футболка. Хвастайся, тараторка.

Дитя осталось верным «Металлике» — демоническая харя сияет яркими кислотными цветами, не то что старая, выцветшая. Девочка не выпускает прозрачный пакет из рук.

— Прости, Док, — извиняется Анахита, — она так просила… Мне показалось, что это не очень дорого.

— Конечно, никаких проблем. Еды купили?

— Да, хотя продукты, как по мне, дрянь. Зелень лежалая, сыр несолёный, лепёшки странные, аджика кислая, а приличной баранины вообще нет. Правда, рис хороший и его много.

— Привыкай, тут другие продукты, и плов почти никто не готовит.

— Я уже забыла, что тут едят, за десять-то лет.

— Ничего, поживёшь — привыкнешь. Тут неплохо, на самом деле.

— Лучше чем в кыштаке, факт. Хотя за такой курдюк у нас бы побили палками, — сказала она специально громко, когда мы проходили мимо мясного ряда.

Продавец только пригнулся нервно.

— Пааапа Дооок! — глаза у Нагмы сделались, как у героинь манга.

— Что с тобой, козочка, ещё одну футболку увидала?

— Не фубольку, папа Док… Там… Там…

— Что там?

Ребёнок залип у витрины магазина с гаджетами. Там до черта всего, но девочка видит только ЕГО — планшет. Такой же, как тот, что мы брали погонять у бойца в замке. Только побольше и модель поновее.

— Ого! — невольно говорю я, глядя на ценник.

— А, ты ж давно на Родине не был, — комментирует Слон. — Подорожало всё, да.

— Нагма, солнышко, — говорит Анахита тихо, — не проси у Дока эту штуку. Она очень дорогая.

— Как фуболька?

— Как сто футболок.

Девочка застыла, шевеля губами и пытаясь осознать такое количество футболок.

— Давайте зайдём, — говорю я. — Мне нужен телефон, не годится быть без связи. Теперь у меня есть справка, по ней можно симку купить.

Внутри магазина работает кондиционер, прохладно и приятно.

— Могу вам чем-то помочь? — судя по тому, как подскочил продавец, торговля идёт не очень.

Курортники со своей техникой приезжают, а для местных слишком дорого.

— Мне нужен смартфон средней ценовой категории, из ходовых. Вы сим-карты продаёте?

— Да, продаём.

— И карту… у кого покрытие по берегу лучше, того и карту. Номер не важен.

— Секунду, я могу предложить вам несколько аппаратов… — продавец ушёл в подсобку.

— Что у меня с кредитом, Слоняра? — спросил я.

— Можешь ни в чём себе не отказывать, — хмыкнул он. — Сочтёмся.

— И планшет со стилусом, для рисования, — добавил я, когда продавец вернулся.

— Они дорогие, — сказал он, оглядев меня с сомнением.

Ну да, с парикмахером и одёжным магазином я ещё не пересекался. При этом Анахита и Нагма выглядят словно с гор спустились — что, в принципе, так и есть. Не перспективные