Петля для полковника - Лариса Захарова

— Какие отношения у вас были с хладокомбинатом?

— У меня? — Треухов искренне удивился. — Я по маленькой не играл. У хладокомбината были выходы на торги.

— Какие именно торги? Кто конкретно мог вступить в преступный сговор с руководством хладокомбината?

— Дайте подумать... В принципе, я назову вам фамилии мало интересные. Все эти люди там, откуда вы меня пригласили. Борисов, Харитонов, Шапочников. Кстати, запамятовал... К вопросу о связях покойного. Однажды по какому-то мелкому поводу Киреев попросил меня отрекомендовать его Борисову. Кажется, дело было связано с продовольственными заказами для редакции, где Киреев работал. Один район — удобно, наверное.

«В записной книжке Киреева значится фамилия — Борисов», — вспомнил Вячеслав Иванович.

— А с Шапочниковым и Харитоновым Киреев был знаком?

— Все мы в известном смысле и в известных пределах хорошо знали друг друга. Харитонов, Шапочников наверняка были заинтересованы в близком знакомстве с Виктором Николаевичем, помня, что он почти мой друг.

— Ну что ж, Леонид Аркадьевич, вы мне дали, так сказать, определенную информацию к размышлению.

Треухова увели.

«Придется этапировать Борисова, а возможно, Харитонова и Шапочникова тоже, — думал Быков. — Что они расскажут? Треухов считает, будто Преснецов тоже замешан в чем-то. Но либо не знает, в чем именно, либо не хочет говорить. Нужно поднять материалы работы ОБХСС на хладокомбинате. Это один путь к Преснецову. Другой путь — через Балакина. Но Балакин больше, чем махинации в совхозе «Зеленодолье», на себя не возьмет, нужно будет опять-таки доказывать его причастность к аферам на хладокомбинате. Видимо, было что-то очень крупное. Настолько крупное, что оно стоило человеческой жизни. А Киреев был осведомлен об этом «крупном» во всех тонкостях...»

И Вячеслав Иванович поехал в следственный изолятор допрашивать Балакина.

Тот уже спокойно ждал суда и вызовом на допрос был изрядно обескуражен. Первый же вопрос Быкова поверг Балакина в панику.

— Как прикрывал Киреев ваши с Преснецовым махинации на хладокомбинате?

«Как Киреев прикрывал операции с рыбой — это уже деталь, частность, — подумал Балакин. — Обычно деталями интересуются, когда известно главное».

— Не совсем понимаю...

— Между кем и вами посредничал Киреев и в чем?

«Все же Витька дал показания, Федя и Артем не успели вовремя...» — обреченно подумал Балакин и только грустно вздохнул. Быков понял — о гибели Киреева Балакин не знает.

— Вячеслав Иванович, вы, извините, хоть введите в курс дела, я не понимаю вас, — с испугом сказал Балакин.

— Какие документы проходили через бухгалтерию, то есть через вас, от бывших управляющих райторгами Борисова, Харитонова, Шапочникова?

— Обыкновенные документы, — пожал плечами Балакин.

— Каких продуктов они касались?

— Да всех, по номенклатуре. Ну что, к примеру? Мясо, рыба, колбасные изделия, копчености, консервы... У меня в бухгалтерии на холодильнике все было чисто, Вячеслав Иванович. У вас есть все документы, всех ревизий, — я на хладокомбинате закона не нарушал. В совхозе да, за то и отвечаю. А что касается хладокомбината, я не смотрел, что у них там в морозилки закладывается и куда потом вывозится, кому.

— Преснецов знал?

Балакин задумчиво пожевал губами:

— Преснецов — главный инженер. Для него важно, чтобы морозильник замораживал, не тек и не оттаивал. А что там, в морозильнике, какое дело Преснецову? Он и проходил свидетелем.

В это время Вячеслава Ивановича вызвали к телефону. Полковника просили срочно приехать в министерство.

Его ждал пунцовый от возбуждения Сиволодский. Говорил лейтенант сбивчиво, что тоже было не в его правилах:

— Все, задержали мы этого Ильина. Легкое было задержание. Взяли его на тех же Измайловских прудах, опять торговал своей чеканкой. Показания давать отказывается. Алиби у него практически нет. Выяснили, что в день убийства Киреева он был в Измайлове, но то уходил, то приходил. Пригласили уже этого мальчика, Вадима Саблина, с учительницей. Мальчик опознал. Ильин отрицает все. И вообще отказывается давать показания мне. Извините, Вячеслав Иванович, он сказал, что я еще сопляк, чтобы убийство на честного человека вешать. Но самое потрясающее во всем этом, Вячеслав Иванович, что этот Ильин — первый муж, или второй, в общем, предыдущий муж Лидии Киреевой! Он же мог убить Киреева из элементарной ревности!

Вячеслав Иванович посмотрел на своего помощника долгим взглядом. Да, нелегко переварить такую информацию после всех его, полковника Быкова, построений. Он навертел целый Эверест одних только подходов к мотивам убийства Киреева, а это всего лишь маленький пригорок с самым древним мотивом — ревность... Сколько лет Киреевы были женаты? Шесть? Неужели Ильин так долго вынашивал свою месть?

— Миша, значит, так, — полковник собрался с мыслями. — Немедленно займись всеми контактами Ильина. Вызови Кирееву. Необходимо организовать очную ставку Ильина с Балакиным и Преснецовым — вдруг он из той же компании. Даже не очную ставку — опознание. А вообще... — Быков разочарованно покачал головой, — возникновение в следствии бывшего мужа Киреевой не укладывается в общую закономерность преступления. Да, еще одно. С бывшим мужем Киреевой, как подчеркивалось, фиктивным мужем, хорошо знаком Тимофеев — бывший подсобник в кафе. Его тоже пригласи.

IV

Сиволодский выполнил все указания Быкова с высокой степенью точности. Говоря с Киреевой и Тимофеевым, Сиволодский убеждался, что Ильин из тех, кто способен убить. Киреева туманно намекала, что Ильин был фактическим ее супругом, о фиктивности их брака ей пришлось говорить ради спокойствия ныне покойного мужа. Ильин был, разумеется, оскорблен, что она ушла от него, молодого, красивого, бедного — к старому, изношенному, но богатому. Намекала — прямо, правда, не говоря, — что якобы Ильин не раз просил ее вернуться, считая Леночку своей дочкой.

Тимофеев показывал, что никогда не слышал о каких-то счетах Ильина с бывшей фиктивной женой, тем более с ее бывшим мужем. Ерничал по обыкновению. Верить в то, что приятель мог оказаться убийцей, естественно, не хотел, но однако высказал мысль, за которую Сиволодский было уцепился.

— А может, его наняли? Ну, кто нанял, не знаю и знать не могу! Но за хорошие деньги, особенно когда их хронически нет, чего не сделаешь?

— Кто же мог нанять Ильина, чтобы он убил Киреева? — спросил Сиволодский.

— Понятия не имею. Так, по здравому рассуждению, кроме Лидки, некому. А ей зачем?.. — Тимофеев потупился. — Вообще-то как кафе «Ветерок» на семейный подряд Пастуховых перешло, много разговоров ходить стало. И такой: вроде бы Виктор Николаевич под следствие попал, под арест и конфискацию. А Лида — девушка такая... Престиж для нее важней всего! Может, ей легче стать вдовой, чем женой ссыльнокаторжного?

Поразмыслив, Сиволодский отвел версию Тимофеева: «Нет и нет. Конечно, нравственность у Киреевой близка к нулевой, но до мужеубийства она все-таки не дошла. И потом... Они же не представляли, что инкриминируется Кирееву. Они не знали, что мы вышли на связи Киреева с Треуховым и компанией. А это уже от восьми до пятнадцати строгого режима. Вот если бы такой расклад лежал перед Киреевой — тогда да, я мог бы принять версию Тимофеева. Однако Ильина могли нанять. Конечно, это заинтересует Вячеслава Ивановича. Но как же наниматели вышли именно на бывшего мужа Лидии? Через нее? Или у них обнаружился собственный подход к нему? Мог ли Ильин сделать это, как считает Киреева, из ревности? Вот в это я почему-то совсем не верю».

Ильин продолжал называть свидетелей, которые видели его в Измайлове. Этих свидетелей Сиволодский вызывал, и все они как один продолжали утверждать, что в тот день Ильин сидел то на одной аллее, то на другой. Возвращался, уходил. И так весь день.

— Мы теряем время, — пожаловался Сиволодский Быкову. — А со мной Ильин разговаривает так вызывающе, что... Говорит, у меня молоко на губах не обсохло, можно подумать, он намного старше меня. А всего на два года.

— Ишь как тебя заело... Хорошо. Я сам допрошу его, коли он требует следователя постарше. Правда, хотел с ним встретиться, когда удастся кое-что подсобрать. Но ладно, мы люди не гордые.

«Какой-то он скользкий, заурядный, — думал Вячеслав Иванович, рассматривая Сергея Ильина, — не верится, что мог решиться на убийство. Убийство из ревности диктуется сильным чувством... Да и где это сильное чувство в нем жило все шесть лет после разрыва с Лидией? Тимофеев утверждал, что он профессиональный фиктивный муж, торгует площадью, дробя едва ли не до последних квадратных метров некогда большую квартиру родителей. Разве такой циник может любить столь страстно?»

— ...Прошло шесть лет, а вы все помнили Лидию?