Седьмая Луна. Декамерон - Андрей Коробов

Его поток сознания прервал Джакомо.

— Ты не просто плохой человек, старик. Ты отступился от идеалов Инквизиции. Зашёл слишком далеко. Мне плевать, будешь ты исполнять приказ, который тебе дали, не будешь. Мелкая сошка вроде тебя не является приоритетом Корпуса здесь и сейчас. Но учти, когда мы покончим с Культом, с этой заразой и Свет и Тьма знают, с чем ещё в этом сумасбродском Городе, Инквизиция придёт за тобой. Так или иначе.

Он встал и вышел из-за стола. Валентино и Колонна встретились взглядами. Старик тихо плакал. Альдред скрестил руки на груди. Свернул сознание, обуреваемое тысячей и одной мыслью. Не сейчас.

— Ты бездумно обрёк своих сослуживцев на смерть. Жди или вешайся. Но всё то, что ты нажил за эти годы, аннулируется. Я тебя выслушал, и я обо всём позабочусь. Твои родные не увидят и сольдо. А ты просто сдохнешь.

Шатун мало понимал, о чём шла речь. Но даже он покачал головой. Навряд ли наёмник сопереживал хоть как-то судьбе миротворца. Просто считал, что с людьми преклонного возраста себя вести так не подобает. Это Инквизиция. Тут всё по-другому.

Марго опешила, не зная, что и думать, что и делать.

Нико помолчал, после чего проронил нерешительно:

— Капитан…

— Собираемся, народ. Нас ждёт Акрополь. Нечего об эту блоху руки марать.

Альдред хмыкнул недобро, вставая одним из первых.

«Нельзя судить о человеке слишком рано. И всё же, в Джакомо делла Колонне я не ошибся. Он и Радован Модрич — как две капли воды. Яблоко от яблони. Оба кажутся расхлябанными, но, когда под угрозой оказываются интересы и идеалы Инквизиции, они обращаются кровожадными тварями, которые плевать хотели на стороны медали.

Если у них имеется полнота власти, чтобы пресечь или наказать оступившегося, что первый, что второй молчать не станут.

Знала ли сестра Кайя о змеином гнезде, куда хотела подтолкнуть меня? Конечно же, знала. Быть может, она думала, что я адаптируюсь. Найду своё место среди этих гадюк. Ведь говорят, с волками жить — по-волчьи выть. Чушь.

Я если и понял хоть что-то, лишь одно: мне с Инквизицией не по пути. Теперь уж точно. В который раз убеждаюсь: тут люди — просто ресурс. Оступишься — пеняй на себя. Сдохни, пытаясь дорваться до баснословных сумм на ассигнации. Останься калекой, получи свои деньги, которые навряд ли вернут тебе истинное счастье.

Продолжаться так больше не может. Пора уходить…»

— Мне жаль, — проронил Альдред.

Валентино стало совсем плохо. Он до последнего сдерживал кашель, как вдруг захрипел и зашёлся в приступе. Задыхаясь, бедный старик выхаркал очередной кровавый сгусток. Прямо на глазах персекуторов. На стол.

Но всё бы ничего, если бы не черная примесь в багровой слизи. Густая, шипящая. Будто сода в воде.

Никколо Гараволье, как человеку, имевшему практику врачевания, не понравилось то, что он видел. Даже слишком. Алхимик в ужасе отпрянул. Вслед за ним, как заколдованная, из-за стола выскочила Марго. Шатун отошёл в тень блока.

— Он заражён! — бесновался укротитель

Джакомо глумливо прыснул смехом и бросил старику:

— Скажи, миротворец. Стоило оно того? Какой смысл было бросать своих товарищей умирать, если и твоя песенка уже была спета?

— Мы же с ним ели за одним столом. Дышали одним воздухом. — Марго впала в самый настоящий ступор.

Персекуторов было не узнать. Как зараза, от одного к другому передавалась паника. Правда, на неё каждый реагировал по-разному. Альдред боролся с всеобщим безумием, приговаривая:

— Хватит. Всё. Достаточно.

— Твою мать, точно! — подхватил Нико. Услышав чересчур много про минеральную инфекцию, вёл он себя ипохондрически. — Что теперь будет с нами?

— Уходите. Просто уходите, пожалуйста! — молил Марио.

Миротворец выглядел худо. Стал бледен, как смерть. Кашлял и задыхался. А глаза при этом его потеряли былой чёрный цвет.

— Свет и Тьма миловали тебя, еретик, — потешался Джакомо. — Интересно, куда же тебя они определят, если ещё и мы по твоей вине подохнем от заразы? Ублюдок.

— Уходите… уходите. — повторял Валентино, отходя во тьму. По крайней мере, пытаясь. Общество отвергало его. Он пытался раствориться в пустоте.

— Оставьте его, — махнул рукой капитан. — Поступил, как собака, и сдохнет, как собака. Нам пора.

До границы полумрака и темноты Марио Валентино так и не дошёл. За ним из мглы показался силуэт Шатуна. Одним резким движением скорвен опустил на бедного старика цвайхандер. Флэй слышал чавканье плоти, кровяной плеск, скрежет меча о кости.

Хруст.

Миротворца порубило надвое. Кровь с примесью черноты брызнула на стол.

Так закончил свою жизнь Марио Валентино. Судьба его семьи останется тайной за семью печатями. Единственная милость, на которую он мог рассчитывать, ждала инквизитора на горе Мидал.

Очередная поломавшаяся шестерня в брюхе религиозной машины. Единого целого, которое всегда должно работать, как часы. Славную жизнь венчала бесславная смерть.

Незаменимых людей нет.

Альдред поджал губы, не веря своим глазам.

За один вечер миротворец из витязя превратился в немощного старика. Попытка освободить сослуживцев от пут заразы и наставить персекуторов на свершения провалилась. Равновесный Мир ответил ему равнодушием.

В нём Флэй увидел свою судьбу. Судьбу, которую не хотел себе. Не хотел людям, которые видят дальше собственного носа, читая Кодекс.

Безбожник вышел на свет. Выглядел он, отдалённо напоминавший снежного человека, будто настоящее чудовище. По долу двуручного меча ползла кровь.

Скорвен сказал:

— Пустые разговоры.

Глава 4. Раздор

Отвращение.

Иначе охарактеризовать это чувство Альдред не мог.

Его воспитали на идее о том, что если Инквизиция — зло, то меньшее из двух. Лёд треснул за один вечер. Сегодня он окончательно убедился: Зло есть Зло. Независимо от сторон в противоборстве. Плевать на оттенки. Размеры злодеяний значения не имеют.

Глядя на себя в зеркало, Флэй не видел перед собой хорошего человека. Такой же, как все. Один из безликой толпы. Ликвидатор не принадлежит сам себе. Равновесный Мир использует его больше, чем даёт взамен. И в любой момент его отбросят, как расходник.

Продолжаться так больше не может. Он сам заберёт всё, что ему задолжали.

Снаружи рыдали небеса. То ли по Марио Валентино и прочим погибшим, то ли просто подчиняясь пресловутым законам природы.

За остальными персекуторами в Арсенал смутьян следовать не стал.

— Идём же, — мягким голосом настаивал Джакомо. — Там есть всё необходимое.

— Вы собирайтесь, — махал рукой Альдред. — Я подойду позже. Надо вернуться в Крепость. Забрать одну вещь…

Не врал. Но и недоговаривал.

Женщин сложно провести. Марго тонко почувствовала его перемены. Другое настроение, новая риторика. Язык тела, мимика, жесты — всё изменилось. Она понимала, Флэй задумал нечто