Хулиганка и бунтарь (СИ) - Килеева Виктория

— Да, весной отсутствие любимого человека чувствуется особенно остро, — кивнула Люся.

— У тебя хоть поклонник со словарями завёлся.

— А у тебя есть Андрей.

— Лысюк, чё смеяться? Мало того что у него девушка есть, так он ещё не знает, что с ней делать. Он вообще не знает, чего хочет. Разрывается он между нами, видите ли… Достали уже мужики с неопределённой позицией, вот здесь сидят! — Катя хлопнула ладонью по горлу. — Мямля, рохля. Одним словом… кюхля.

— Как?!

— Кюхля. Такое прозвище было у Кюхельбекера[28], друга Пушкина. По-моему, самое говорящее определение для подобных мужчин. Слово «мужчины» здесь, конечно, следует заковать в кавычки.

Разгадывание личности тайного поклонника значительно улучшило Люсе настроение, но не отвлекло от главного — Денис так и не поздравил её с Восьмым марта. Боясь нарушить своё правило «шести Н», Люся страдала.

«Как бы навязаться, не навязываясь?..»

Перед сном Люсина стойкость не выдержала.

«А кое-кто забыл меня кое с чем поздравить», — молнировала она Денису, скрывая за шутливым тоном горечь обиды.

«Поздр.», — ответил Денис, экономя то ли смс, то ли душевные ресурсы своего бездушного организма.

Вдоволь нарыдавшись, Люся уснула, подложив под мокрую щёку зажатый в руке телефон.

Утром девятого марта Люся приволокла с собой первый том небезызвестного словаря и, решив козырнуть им на обеде, села за компьютер. В рубашке огуречно-зелёного цвета к ней подошёл Огурец.

— Привет. Ну как тебе подарок?

Некоторое время Люся обрабатывала полученную информацию и пришла к неутешительному выводу: «Катька всё растрепала, зараза, — весь эксперимент сорвала. Зря только словарь тащила…»

Вслух она лишь разочарованно осведомилась:

— Хетцер, да?

Огурец нахмурился.

— Да нет, его вроде Фасмером звали.

Новые сведения так ошеломили Люсю, что она подпрыгнула со стула.

— Вова? Ты?!

— А ты что, не догадалась?

— Конечно, нет!

Вова заметно расстроился.

— И много у тебя было… подозреваемых?

— Если честно, ни одного.

— Я рад, — признался Огурец и тут же спохватился: — То есть… я не имел в виду, будто рад, что, кроме меня, больше некому дарить тебе подарки. Просто я…

— Я поняла, — перебила Люся.

— Тебе хоть понравилось?

— Ага… Очень. Спасибо.

— На здоровье. — Он робко улыбнулся и ушёл работать.

Поражённая Люся медленно опустилась на стул и потянулась за мобильным.

«Катька, — написала она, — ты не поверишь…»

Узнав, кем оказался тайный Люсин поклонник, Катя тут же позвонила:

— Лысюк, я в шоке!

— И я.

— А Вовка-то мужик… — заметила Катя, впервые назвав Огурца по имени.

Вечером пришёл Денис.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— О-ой! — Ничего больше Люся сказать не успела.

Его восьмимартовские поздравления были хоть и запоздалыми, но весьма убедительными…

Через полчаса они сидели на кровати. Голова Дениса лежала на Люсиных коленях, во сне он трогательно сопел. Люсю распирало от счастья. Она любовалась его лицом и, едва касаясь, с боязливой нежностью гладила по волосам.

Но счастье — миг краткий, и кто-то неистово зазвонил в дверь.

Денис тут же подскочил и переполошённым лосем заметался по комнате. Люся, матерясь и извиняясь, нацепила халат и унеслась в прихожую. В глазок на неё сердито смотрели две институтские подруги.

«Мы договорились сегодня собраться!» — оглушила Люсю страшная мысль.

Отчаявшись, она решила затаиться. Но подруги грозно постучали.

— Лысюк, открывай! Мы знаем, что ты дома — у тебя горел свет!

Дрожа и телом, и душой, Люся отворила дверь.

— Ты чего так долго? — загалдели ввалившиеся в квартиру подружки.

— Девчонки, я как бы не одна… — оправдательно зашептала Люся.

— И чё? — отозвалась одна из подруг. — Мы ж за месяц договорились. Посидеть, отметить праздник втроечка девичником.

— А ты ещё и телефон не берёшь! — сердито добавила другая.

— Мы, между прочим, до тебя два часа добирались, — заявила первая. — Мало того что пробки, так ещё машина чуть в снегу не застряла!

Люсю разрывало на части.

— Поймите, это же он…

— Кто он? Ну пусть с нами посидит, лишним не будет.

— Я… с Денисом.

Девушки гневно переглянулись.

— Опять?! Ты что, сдурела? Он же к тебе, как к проститутке, только за сексом ходит! Ему ведь на тебя наплевать! А ну выводи поганца — щас мы его быстро отколошматим!

— Девочки… — заныла перепуганная Люся. — Пожалуйста, давайте в другой раз посидим.

— Ну щас! Мы еды привезли, роллов. Мартини, в конце концов! — Подружки самовольно прорвались на кухню.

Люся — за ними. Она пыталась намекать им на негласный приоритет мужчин над подругами, но её никто не слушал. Тем временем до последней пуговицы застёгнутый Денис вылез из комнаты и, налету схватив ботинки с курткой, трусливо прошмыгнул за дверь.

Остаток вечера Люся просидела на кухне, всей душой ненавидя подруг и свою бесхарактерность. В горло не лезли ни роллы, ни мартини. Люся страдала.

«Да зачем они вообще мне такие нужны?!»

Любимые когда-то подруги предстали перед ней настолько безжалостными, чёрствыми и несправедливыми, что она решила больше никогда… им первой не звонить.

После смены Катя с Люсей устроились в кафе «Писуч» и попросили у официанта чай с волованами.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Мерси, — сказала Катя, когда им принесли заказ.

— Ты что, снова с сахаром пьёшь? — удивилась Люся. — Соскочила? Я про диету.