Никаких мужчин! - Кэтрин Джордж

— Сюрприз, сюрприз! — весело воскликнула Эйвери, когда знакомый голос заговорил с ней по домофону. — Это я.

Когда дверь открылась, улыбка женщины угасла она увидела выражение глаз Джонаса.

— Ты слишком рано, — заявил он. Она заметила стакан в его руке.

— Что-то не так? — спросила Эйвери.

— Да, — сказал Джонас, слегка покачиваясь. — Я понес тяжелую утрату.

Эйвери уронила на пол сумку и подошла к нему.

— О, дорогой, мне очень жаль… Кто?..

— Не кто, — поправил он. — Что.

Несмотря на теплую куртку, она ощутила холод.

— Что ты имеешь в виду?

От его улыбки у нее кровь стыла в жилах.

— Я знал довольно много женщин, но ни одна из них даже отдаленно не похожа на тебя. Ты единственная в своем роде, Эйвери Кроуфорд.

— Очевидно, это не комплимент. А теперь расскажи мне про свою утрату.

— Тебе лучше пройти сюда, — сказал Джонас и двинулся нетвердой походкой, указывая ей путь. Эйвери охватили плохие предчувствия. — Я говорю о гибели своих иллюзий, — драматично произнес Джонас. — Вы — обвиняемая, Эйвери Кроуфорд. Вы убийца.

А ты пьян и опасен, подумала она.

— Мне нужно еще выпить, — пробормотал он.

Эйвери отобрала у него стакан.

— Сперва скажи, из-за чего весь сыр-бор.

Джонас с усилием выпрямился, пытаясь посмотреть на Эйвери свысока, но покачнулся, что испортило произведенный было эффект.

— Тебе лучше сесть, иначе упадешь, — посоветовала она и повела его за руку к кожаному креслу.

Джонас тяжело опустился в него, зло глядя на женщину.

— Я вчера напился до беспамятства и проспал. А когда пришел в себя, то позвонил в «Искусницу Эйвери», чтобы велеть тебе держаться от меня подальше, но Фрэнсис сказала, что ты уже уехала. Так что мы теперь остались лицом к лицу, чтобы поговорить, как мужчина с мужчиной. То есть мужчина с женщиной, — поправился он.

Внезапно Эйвери почувствовала, что ей жарко, и сбросила куртку.

— Сядь, — приказал Джонас. — У меня голова кружится.

Она послушно присела на краешек огромного кожаного стула.

— Что, язык проглотила? — требовательно спросил он немного погодя.

Эйвери промолчала.

— Разве не хочешь узнать, что случилось?

— Конечно, хочу, — тихо сказала она.

— Я вчера встретил твоего дружка. Пола Моррела. — Джонас поднялся на ноги. — Мне необходимо выпить.

— Нет! — Эйвери вскочила и толкнула его. Он приземлился на кресло. — Сначала расскажи.

— Не приказывай мне, женщина! Мне нужна эта чертова бутылка!

— Выпьешь после того, как объяснишь, что вызвало такую мелодраму.

Джонас невесело рассмеялся:

— Хорошее слово. Ты попала в точку. Пол сообщил, что ты выходишь за меня замуж. Я этого не знал. Но дальше начинается самое интересное. Он посоветовал мне подумать, потому что у тебя не будет детей.

— Ты об этом знал.

— Верно. Но ты забыла упомянуть, что у вас с Полом был ребенок. — Его взгляд пронзил ее, как кинжал. — И, по его словам, именно это лишило тебя возможности иметь детей.

— Это правда, — подтвердила Эйвери.

— Правда?! — Лицо Джонаса осунулось, и она поняла: он надеялся, что слова Моррела окажутся ложью. — Так что случилось? Вы отдали ребенка в приют? — Его рот скривился в усмешке. — Дурацкий вопрос! Конечно, с твоими-то доходами! Полагаю, он не захотел на тебе жениться. А Эйвери Кроуфорд не может допустить, чтобы история повторилась!..

Эйвери ударила его по лицу. На какой-то момент оба замерли, а затем Джонас попытался подняться на ноги. Эйвери схватила сумку и выбежала из дома, хлопнув дверью. Словно в ответ на ее молитву, мимо проезжало такси. Она остановила его и забралась в машину в тот самый момент, когда Джонас выскочил на улицу и упал на четвереньки.

— У вас все в порядке, мисс? — спросил водитель.

— Да, все прекрасно. На станцию Пэддингтон, пожалуйста.

На вокзале она помчалась в туалет и успела добежать до кабинки, прежде чем ее вывернуло наизнанку. Затем, приведя себя в порядок, Эйвери села в поезд.

Эйвери чувствовала себя совсем измотанной, когда вечером вышла из такси на Грэшем-роуд. Она распаковала сумку и проверила сообщения на автоответчике. Ее не удивило, что все они — от Джонаса, который требовал позвонить ему сразу же, как она вернется. Размечтался!

Она сняла трубку домашнего телефона, отключила мобильник. Женщину мучила жажда. Чай, горячий и крепкий, поможет хоть немного прийти в себя.

По мере того как чай начинал оказывать свое действие, Эйвери дала себе обещание. Она вернется к правилу «никаких мужчин» и будет соблюдать его до конца дней своих. Она безрадостно улыбнулась.

Требование Джонаса Мерсера больше доверять ему теперь выглядело издевательством. Если бы он сам придерживался того, что проповедовал, то подождал бы с обвинениями, пока не узнал бы истинное положение дел. Вместо этого он оскорбил ее.

На следующее утро Эйвери проснулась рано, неотдохнувшая и раздраженная. Она попыталась успокоиться, занявшись домашними делами, затем проехала к ближайшему супермаркету, чтобы купить продуктов на неделю. Вернувшись домой в рекордно короткие сроки, она только начала распаковывать пакеты, когда зазвонил домофон.

— Да?

— Эйвери, впусти меня.

— Кто это?

— Джонас Мерсер, — с гневом сказал он. — И ты чертовски хорошо это знаешь. Мне нужно увидеть тебя.

— Если ты пришел извиняться…

— Я принес твою куртку. Открой дверь. Пожалуйста.

Глаза Эйвери расширились. Она даже не вспомнила, что оставила у него куртку, а это дорогая вещь.

О, ну почему бы и нет? — подумала устало Эйвери и отперла дверь.

— Проходи на кухню, — произнесла она без приветствия. — А куртку можешь повесить на перила.

Джонас едва стоял на ногах, растрепанный и бледный.

— Будешь кофе? — спросила она.

— Спасибо.

— Присаживайся.

Он выдвинул стул и робко сел.

— Мне нужно с тобой поговорить.

— Если ты чувствуешь себя так же плохо, как выглядишь, то было бы разумнее сделать это по телефону, — холодно сказала Эйвери, налила кофе в две кружки и одну протянула Джонасу. Затем села за стол, глядя ему в лицо. — Не хочешь поесть?

— Нет, — вздрогнув, отказался он. — Спасибо. А ты бы ответила на телефонный звонок?

— Вероятно, нет.

— Именно. Вот поэтому я и приехал. Прости меня.

— За оскорбление?

— Да. — Он показал ей исцарапанные ладони. Колени у меня такие же, Эйвери. Я гнался за тобой вчера, чтобы извиниться, а не отомстить, пожалев о своих словах в ту же минуту, как они вырвались. И у тебя было полное право меня ударить. Я и сам готов себя побить.

Эйвери молча пила кофе.

Джонас даже не притронулся к своему.