Черная пантера - Барбара Картленд

— Не надо отказываться от столь редкого качества, — сказал он. — Присядьте на минуту. Сигарету, пожалуйста.

— Я не курю, — отказалась я.

— Еще одна добродетель! — воскликнул он. — Вы вся создана из одних добродетелей! А недостатки у вас есть?

— Боюсь, их слишком много, — ответила я. — Но не требуйте, чтобы я рассказывала о них. Пусть лучше они проявляются постепенно.

Он засмеялся.

— Что вы можете сказать об этой комнате? Я огляделась.

— Она просто великолепна, — ответила я. — Но я никогда не решилась бы читать здесь какой-нибудь легкий роман. Вы согласны со мной?

— Вот поэтому у меня есть гостиная наверху, — сообщил он. — Именно там я обычно провожу время. Когда-нибудь я покажу вам эту комнату.

Я не сказала ему, что уже видела ее.

— Где же вы обедали? — поинтересовался он. — Неужели этот обед имел столь важное значение, что вы не могли оказать мне честь?

— Я все перепутала, — проговорила я. — Я думала, что мы приглашены в гости сегодня, а оказалось, что завтра. И тогда я решила встретиться с одной вашей знакомой.

— С кем же? — спросил он.

— С Элизабет Батли, — ответила я. — Мы с ней познакомились только вчера, но уже успели подружиться.

— Она моя дальняя родственница, — сказал сэр Филипп. — Рад, что Элизабет вам понравилась, она хорошая девушка.

— Мне ее ужасно жалко, — призналась я. Он пристально взглянул на меня.

— Почему у вас возникло такое впечатление?

— Ей сейчас приходится нелегко, — ответила я.

— Мне кажется, это обычное явление в Лондоне — клеймить позором любую девушку, которая до двадцати семи лет не вышла замуж, и называть ее старой девой. Все в семье направлено на то, чтобы хорошо пристроить сестер Элизабет, а ее постепенно отодвигают на второй план.

— Я не знаю, почему она так и не вышла замуж, — сказал сэр Филипп, однако несмотря на его небрежный тон, я почувствовала, что причина ему прекрасно известна.

— И я не знаю, — проговорила я. — Она могла бы стать замечательной женой для любого мужчины: она бескорыстна, покладиста, у нее добрый характер.

— За столь короткий срок вам удалось узнать о ней очень много, — заметил он.

— Это не составило большого труда, — призналась я.

— Возможно, это даже слишком просто, — сказал сэр Филипп. — Очевидно, поэтому она и не вышла замуж.

— Вы считаете, что мужчинам нравятся только те женщины, которые создают вокруг себя ореол тайны? Которые для них остаются загадкой, сущности которых они не в состоянии понять?

— Вы недалеки от истины, — признался он.

Во мне проснулась отвага, я осмелела.

— Значит, все женщины, которых вы встречали в своей жизни, были для вас открытой книгой? — спросила я.

Я испугалась, что задела слишком личный вопрос, так как заметила, как потемнело его лицо. Он потянулся за сигаретой, прикурил ее и только потом ответил.

— Значит, вы такая же как все? — заключил он, при этом его голос звучал так же беззаботно, как раньше. — У меня сложилось впечатление, будто все знакомые женщины сговорились женить меня!

— Вы действительно считаете, что они сговорились? — удивленно переспросила я. Сэр Филипп рассмеялся.

— Если я отвечу «да», то покажусь вам самодовольным, если «нет»— это будет не правдой, — ответил он. — Ну ладно, Лин, вы выиграли этот раунд.

Он впервые назвал меня по имени, и я спросила себя, заметил ли он это. Вчера вечером он официально называл меня «леди Гвендолин».

— Я не собираюсь спорить с вами, — заявила я. — Не посмею.

— Почему? — удивился он. — Не говорите, что у вас не хватает храбрости бросить кому-то вызов.

Я вспомнила, что всего час назад втолковывала Элизабет.

— Как по-вашему, это смело — лезть туда, где сам дьявол не разберется? — спросила я.

— О чем вы говорите? — поинтересовался он.

— О любопытстве, которое является моим самым большим недостатком, — ответила я. — Мне нравится узнавать что-то новое о людях, и гораздо проще попросить их самих рассказать о себе, чем подслушивать в замочную скважину или собирать сплетни. Сэр Филипп улыбнулся.

— Итак, вы хотите узнать что-то новое обо мне?

— спросил он.

— Естественно! — воскликнула я. — Вы новый человек для меня и, насколько я поняла из разговоров, очень важная персона.

У меня возникло впечатление, что мои слова показались ему смешными.

— Но это действительно так, — добавила я. — Вы обросли легендами.

— Легендами? — удивился он. — Какими легендами?

— А вот этого я рассказывать не собираюсь, — ответила я. — Мне хотелось бы выслушать вашу версию. Нет ничего противнее, чем узнавать о людях из вторых рук. Это все равно что носить чужие платья — в них ты никогда не почувствуешь себя свободно и удобно.

— Мне кажется, мы с вами поменялись ролями, — заметил сэр Филипп. — Вчера я просил вас рассказать о себе, а сегодня вы устроили мне допрос.

— По моему мнению, мы с вами должны выступать на равных, — сказала я.

— Действительно, а почему бы и нет? — воскликнул он. — Но сначала мы с вами сядем в машину и отправимся в Рейнлаф.

— Хорошо, — согласилась я и направилась в холл.

Я была очень довольна, что сэр Филипп отпустил шофера и сам сел за руль. Он очень уверенно вел машину, поэтому нам удалось быстро проскочить пробку на Гайд Парк-корнер и выехать на улицы с более спокойным движением.

— А вы водите машину? — спросил он.

— Только «морис», — ответила я. — Этот допотопный автомобиль кажется мне образцом выносливости и работоспособности. За каждую мою поездку ему надо выдавать медаль.

— Я помню вашу матушку. Я тогда был еще мальчишкой, — проговорил он через некоторое время. — Она была необычайно красива — а какая она сейчас?

— Мне кажется, она почти не изменилась, — ответила я. — Она приняла старость как подарок. Возраст не портит ее.

— Вы очень на нее похожи. И, конечно, знаете об этом, — заметил сэр Филипп. — Думаю, вам уже надоело слушать, как вас называют красивой.

— Не надоело, так как никто никогда мне этого не говорил, — заявила я. — Однако мне всегда хотелось выглядеть по-другому.

— Почему? — удивился он.

Я посмотрела на него. Его взгляд был устремлен на дорогу. Я почувствовала непреодолимое желание сказать правду.

—  — С самого детства, — проговорила я, — мне хотелось быть миниатюрной и темноволосой.

— Наверное, как ваша сестра, — заключил он. — Но она отнюдь не маленькая.

— Вовсе нет, я никогда не хотела походить на сестру, — запротестовала я.

Мое представление о своей внешности было совершенно иным. Внезапно туман, окутывавший мое сознание, растаял, и я поняла, что хотела походить именно на Надю. Именно в ее облике я воображала себя в своих мечтах. Так вот почему ее портрет показался мне таким знакомым; вот почему я узнала его с первого взгляда. Конечно, я знала это лицо! Разве не оно представало передо мной в моих снах, разве не его надеялась я увидеть в зеркале? Я представляла себя именно такой, какой Надя была изображена на портрете. Именно так мне хотелось выглядеть.