Русская военная история в занимательных и поучительных примерах. 1700 —1917 - Николай Ковалевский

Русский военный теоретик генерал А. Скугаревский в 1909 г. с досадой отмечал, что в звании офицеров Генерального штаба пребывает немало высоких чинов, по сути не проходивших службы в войсках и числящихся в самых различных ведомствах, не исключая городских дум и комиссий по строительству храмов.

Иронизируя о загадках комплектования Генштаба, Скугаревский рассказывал о задаче, которую как-то предложили начальнику германского Генштаба Мольтке его помощники: по агентурным сведениям, в российском Генеральном штабе 200 штатных мест, по списку числится 400 офицеров, при этом до штата недостает 50-ти. Даже великий Мольтке, шутил Скугаревский, с этой задачей не справился.

После того как генерал Жилинский в начале 1914 г. был назначен командовать войсками Варшавского военного округа, освободив пост начальника Генерального штаба, первым претендентом на этот пост видели генерала М. Алексеева. Но военный министр Сухомлинов решительно возражал: "Алексеев не знает языков. Если он поедет во Францию на маневры, как же он будет разговаривать с начальником французского Генерального штаба?" Во главе Генерального штаба был поставлен светский человек - Янушкевич. Уже в ходе войны его пришлось заменить Алексеевым.

В июле 1914 г. стало ясно, что России не избежать войны с Германией. Командующий Балтийским флотом адмирал Н. Эссен нервничал: пора было устанавливать в море минные заграждения, но Петербург молчал. Наконец командующий не выдержал, и Балтийский флот, выйдя в море, завалил минами пространство от Финляндии до Эстляндии. На следующий день из Петербурга пришла телеграмма: "Война объявлена. Быстрее ставьте мины".

Когда весной 1915 г. Балтийский флот проводил боевые учения со стрельбой, командующий флотом адмирал Эссен лично руководил на своем корабле прицеливанием орудий. Первые выстрелы были не очень удачными, и тут послышался голос матроса-дальномерщика: "Целишь неверно! Бери два кабельтова больше". Эссен поморщился, а орудия вновь загрохотали. "Давай, говорю, ставь на два больше, - снова донесся голос матроса, - или опять смажешь!" Штабные офицеры возмущенно заговорили: "Какой-то матрос смеет самого адмирала..." "Он прав", - сказал Эссен и велел сделать поправку.

После окончания стрельб адмирал вызвал дальномерщика и, подмигнув ему, сказал: "Сукин ты сын! Хвалю за честность. Получи серебряный рубль".

Российские промышленники, занимавшиеся в годы мировой войны снабжением русской армии, как-то пожаловались царю, что их притесняет начальник Главного артиллерийского управления генерал Маниковский. Генерал, сторонник справедливости, оправдывался перед Николаем II:

— Ваше величество, они и без того наживаются на поставках на 300%, а бывали случаи, что получали даже более 1000% барышей.

— Ну и пусть наживаются, лишь бы не воровали.

— Ваше величество, но это куда хуже воровства, это - открытый грабеж.

Первая мировая война быстро выявила крупные недостатки в вооружении и организации русской армии. Обсуждая этот вопрос, генерал Янушкевич сказал С. Сазонову, министру иностранных дел:

— Полагаю, что Россия была не готова к войне.

— В этом нет ничего необычного,- ответил Сазонов. - Разве Россия когда-нибудь к чему-либо была готова? Это для нее обычное состояние - быть всегда неготовой.

Председатель военно-морской комиссии Государственной Думы А. Шингарев летом 1915 г. обращал внимание царя Николая II на то обстоятельство, что назначение на должности командиров дивизий, корпусов и выше производилось в русской армии не по боевым заслугам и талантам, а по старшинству в чинах. Это вело к тому, что на высшие командные посты поднимались, как правило, генералы преклонного возраста, неудачно руководившие войсками. Можно сказать, остроумно замечал Шингарев, что русская армия вышла на войну с хорошими полками, посредственными дивизиями и плохими армиями.

Верховный главнокомандующий русской армией великий князь Николай Николаевич отличался крутым нравом. В конце 1914 г. Григорий Распутин, скандально знаменитый душеприказчик царицы и многих влиятельных лиц, прислал ему из Петербурга телеграмму, где извещал о своем намерении посетить Ставку верховного главнокомандующего в Барановичах. Ответная телеграмма гласила: "Приезжай, повешу!"

Вскоре после начала первой мировой войны Николай II не без колебаний принял решение запретить в России государственную продажу спиртного. Председатель Государственной Думы Родзянко, горячий сторонник "сухого закона", когда тот был принят, обратился к царю: "Прими, великий государь, земной поклон народа своего! Народ твой твердо верит, что отныне былому горю положен навеки прочный конец!"

Офицеры гвардейского кавалерийского полка, над которым шефствовал император Николай II, однажды, отправившись на охоту, увлеклись и устроили погоню за зайцами в заповеднике, принадлежавшем великому князю Николаю Николаевичу. Тот рассердился и велел провести дознание. Результатом последнего стала докладная записка, которую в штабе верховного главнокомандующего офицеры, смеясь, окрестили "Делом о кавалергардах его величества и о зайцах его высочества". Начальник штаба Янушкевич, едва сдерживая улыбку, по долгу службы все лее одернул шутников.

В первой мировой войне обе воюющие стороны пользовались услугами агентов, шпионов. Бдительность в борьбе со шпионами в русских штабах иногда имела особый акцент. В приказе по 3-й армии, например, говорилось: "Всех без изъятия евреев нижних чинов, находящихся ныне в тыловых учреждениях, немедленно перевести в запасные батальоны, в коих выдержать их для обучения шесть недель, после чего отправить в полки, где иметь под особым наблюдением".

Жандармский офицер полковник Мясоедов в 1915 г. был уличен как германский шпион, и по его делу велось следствие. Дело было запутанным, но сама личность Мясоедова, давно имевшего сомнительную репутацию, не вызывала у верховного главнокомандующего великого князя Николая Николаевича никакого доверия. Когда прокурор представил ему доклад, в котором многие улики против Мясоедова ставились под сомнение, Николай Николаевич изучил его и наложил резолюцию: "А все-таки повесить".

В октябре 1915 г. Николаю II, находившемуся в Ставке русской армии, принесли на подпись бумагу. Он долго читал и разглядывал ее, затем взял в руки перо и, прежде чем поставить свою подпись, глубоко вздохнул: "Если бы кто-нибудь мне сказал, что придет день, когда я подпишу объявление войны Болгарии, я счел бы такого человека безумцем, и вот, однако, этот день настал. Болгарский король обманул своих подданных, но верю: сознание славянского единства рано или поздно обернет болгарский народ против обманщика!"

Киевский генерал-губернатор В. Сухомлинов, волею судеб ставший в 1909 г. военным министром России, мало что делал для укрепления русской армии накануне мировой войны. Тем не менее в марте 1914 г. он объявил: "Мы готовы к войне!" После неудач русской армии в 1915 г. Сухомлинова обвинили в бездействии, воровстве, более того - в государственной измене, и он попал под следствие, а затем очутился в Петропавловской крепости. Никто не жалел незадачливого генерала, и лишь английский министр иностранных дел Грей иронично заметил: "Ну и храброе у вас правительство, если оно решается во время войны судить за измену военного министра!"

ГЕНЕРАЛ ОТ  ИНФАНТЕРИИ

Алексеев Михаил Васильевич

1857-1918

Видный военачальник периода первой мировой войны, один из основателей Белого движения. Окончил Академию Генштаба (1890). Участник русско-японской войны 1904-1905 гг. В первую мировую войну - начальник штаба Юго-Западного фронта, командующий Северо-Западным фронтом, начальник штаба Ставки верховного главнокомандующего, в марте - мае 1917 г. - верховный главнокомандующий. После Октябрьской революции уехал на Дон, положил начало созданию Добровольческой армии.

Из высших чинов русской армии периода первой мировой войны больше других соответствовал своей должности начальник штаба верховного главнокомандования генерал М. Алексеев. Грамотный штабист, он отличался также доброжелательным, уважительным отношением к подчиненным. Предел восхищения человеческими качествами Алексеева выразил военный корреспондент М. Лемке, некоторое время находившийся при штабе: