Сладкое лекарство от бессонницы - Шарлотта Филлипс

Он не смог удержаться от циничного смеха:

– Ну да, со стороны, наверное, действительно складывается идеалистическая картинка, но на самом деле все не так. – Он отмахнулся от своих опасений насчет сна и алкоголя и плеснул себе в пустой стакан добрую порцию вина. – Мне кажется, счастье и поддержка не имеют никакого отношения к кровным узам. По крайней мере, не совсем и не всегда. У нас с Поппи по уши всяких родственников, но когда речь идет о любви и поддержке, нам приходится скрести по сусекам. – Он улыбнулся, заметив, как она нахмурила бровки. – Деньги, конечно, сильно помогают, но я никогда не умел ими распоряжаться. Мы с Поппи получили наследство одновременно, но от моего практически ничего не осталось. Она поступила разумно, вложилась в крышу над головой. Я же никогда так далеко не заглядывал – вся моя жизнь крутилась вокруг армии. Я никогда не думал, что мне потребуются деньги для какого-то там запасного плана. Я спускал их в увольнительных вместе с другими парнями, большую часть проглотил Лас-Вегас – Исаак не шутил, когда говорил об этом. Все во имя веселья.

Он посмотрел на ее маленькое, горящее возмущением личико. Она столько пережила в детстве и с честью вышла из трудной ситуации. Он не мог не преклониться перед такой стойкостью характера. У него имелись финансы, он открывал двери ногой благодаря семейной репутации, совершенно посторонние люди спали и видели, как бы помочь ему в жизни, опять же спасибо фамильным узам. У нее же ничего подобного не было, но как высоко она поднялась!

Он протянулся через стол и взял ее за руку:

– Ты сама взошла на вершину и имеешь полное право этим гордиться. Ты не пользовалась семейным именем и репутацией отца. Когда ты смотришь на свой бизнес и свой магазин, на все, чего ты достигла, ты знаешь, что добилась этого сама. Это только твоя заслуга. – Он остановился на мгновение. – Хотелось бы мне сказать то же самое о себе.

– Почему нет? Ты дослужился до капитанского звания. Такие вещи не преподносят кому попало на блюдечке с голубой каемочкой, их нужно заработать.

Он усмехнулся:

– Я происхожу из старинной военной семьи – у нас древние корни. У моего отца есть связи на самом высоком уровне. Я был бы полным идиотом, если бы считал, что репутация семьи ничем не помогла мне добраться туда, где я нахожусь. – Он тяжело сглотнул. – Где я находился. К несчастью, это больше не считается. А так как из армии я уволился, то и интерес родственников ко мне тоже сошел на нет. Ты в курсе, что с тех пор, как я вышел из госпиталя, родители меня ни разу не навестили?

Разве это нормально, когда у тебя в принципе должна быть любовь и поддержка семьи, но ты не можешь ею воспользоваться? – задалась вопросом Лара. Да так еще хуже! Она, по крайней мере, точно знает, на что может рассчитывать. И никаких разочарований, потому что ей не в ком разочаровываться.

– Я хочу сказать, что мы с тобой не такие уж и разные, – заметил Алекс. – Только с виду. У меня куча родственников, у тебя ни одного, о ком бы стоило упомянуть, но проку от моих нет никакого. Их не интересую ни я, ни моя жизнь. Может, мы пришли к этому из разных отправных пунктов, но итог один: каждый из нас достаточно одинок.

Он залпом допил вино и решительно встал из-за стола. Произнеся это вслух, Алекс словно вытащил все это на свет божий из темных закоулков подсознания, и во рту тут же появился хорошо знакомый горький привкус разочарования. Долгое время семью ему заменяли всяческие учреждения. Сначала школа, потом университет, затем армия.

Круг верных товарищей обеспечивал моральную общность. Чувство потери опоры, оторванности от корней, одиночества и полного отсутствия поддержки, которое он испытал в первые недели после увольнения из армии, сделало возвращение в ряды гражданских людей особенно трудным и нежеланным. С тех пор он прошел немалый путь, поселился с Поппи в Ноттинг-Хилл, познакомился с Ларой, обрел иную цель в жизни в виде нового бизнеса. Последнее, что ему было нужно, – это бессмысленное самокопание.

Она вопросительно посмотрела на него, и он наклонился вперед, убрал волосы с ее лба и поцеловал кремовую кожу.

– Я хочу принять душ, – сказал он.

Ларин идеализированный взгляд на его детство дал широкую трещину, и у нее сжалось сердце. Она ясно видела, что он огорчен и сбит с толку. Все те люди, которые должны были дарить ему любовь и содействие, на самом деле не оправдали его ожиданий и принесли лишь разочарование. Она неожиданно поняла, насколько они с Алексом похожи. А она и не знала! Может, их миры не так уж далеки друг от друга. От этой мысли ее вдруг охватило желание куда более сильное и яркое, чем то, которое пробуждало в ней его мускулистое тело и красивая мордашка.

Не задумываясь над тем, что она делает, Лара бросила на столешницу посудное полотенце и медленно пошла по направлению к ванной. Страсть затмила рассудок, лишив ее контроля над собой. Теряла ли она когда-нибудь вот так бдительность, упивалась ли физическим блаженством с мужчиной, не предаваясь бесконечным размышлениям об инстинкте самосохранения, под знаком которого прожила всю свою жизнь?

Звук льющейся воды был слышен даже в коридоре. Она дернула дверь, прежде чем стучать, и та мягко распахнулась. Исаак ушел на всю ночь, Поппи отправилась на работу, вот Алекс и не стал запираться. Он ни о чем не тревожился. В отличие от нее. Последнее, что ей нужно, – это чтобы Исаак вернулся и внезапно ворвался в ванную. Она прикрыла за собой дверь и повернула защелку.

В помещении было тепло и сыро от висевшего в воздухе пара. Пряный аромат свежести окутал ее. Сердце гулко застучало в груди. Резкий запах геля для мужчин, которым Алекс, по его словам, пользовался в качестве противоядия ко всем этим розовым девичьим штучкам, еще сильнее разжег в ней желание.

За запотевшим стеклом душевой кабинки виднелся силуэт – широкие плечи, плавно переходящие в мускулистый торс. По ее телу пробежал жар и поселился у нее между ног. Она медленно скинула с себя одежду, босиком протопала по кафелю к душу и отодвинула дверцу.

Она вошла к нему в душ так, словно это было самым обычным делом, и его удивление быстро сменилось возбуждением от ее гладкого обнаженного тела. Вода намочила ее светлые волосы, сделав их темнее. Его руки скользнули по ее мокрой коже, он обнял ее за талию и притянул к себе. Нашел губами ее губы и с жадностью впился в них.

Она точно знала, чего хочет в данный момент, и взяла парня в оборот. Его всегда завораживало в ней это. Воздух пропитался мужским ароматом его геля, цитрус и бергамот обострили ее чувства. Она провела ладонями по его намыленной коже, по крепким мускулам. Он нежно подтолкнул ее к стене, ее плечи и ягодицы прижались к гладким прохладным плиткам. Его руки были повсюду, исследовали ее, обхватывали груди, прижимали их друг к другу, пока он играл языком с ее отвердевшими сосками, посылая по ее телу жгучие искры.