Охота на Роммеля - Стивен Прессфилд

— Это делается для того, чтобы старший машины мог определить, какая канистра уже использована, — объяснил мне сержант Уоннамейкер.

Бомбы Миллса — это аналог того, что янки называют ручными гранатами. Олифант и Холден снарядили ими все четыре машины патруля ТЗ. Их элементы находились в отдельных ящиках: цилиндры со взрывчаткой — в одной, запалы и детонаторы — в другой. Деревянные ящики были очень удобными, так как их, по словам Олифанта, позже использовали для разведения огня, без которого и в холод не согреешься, и воду для чая не вскипятишь. Он затолкал их под ящики со взрывчаткой, стоявшие между стенкой из канистр и коробками с патронными лентами для «Браунинга». В таком размещении была своя логика.

— Вы сами прикиньте, сэр, — сказал мне Олифант. — Если грузовик перевернется, детонаторы от бомб Миллса отлетят в сторону от «липучек» и не упадут на патроны к «Браунингу» и «Виккерсу». В противном случае они сметут нас с лица земли почище, чем уборщица из грядущего Царства небесного.

В 20:00 мы завершили погрузку машин. (В последнюю минуту приказ из штаба отозвал из операции капитана Попского и его арабов; их, по слухам, собирались направить на другое задание вместе с возвращавшимся патрулем Т2 лейтенанта Тинкера.) Накрытые брезентом грузовики напоминали рождественские подарки. Я не стал поднимать палец, но хорошо сделанная работа вызвала у меня чувство гордости. После быстрого ужина и перекура с Коллиером и Олифантом, я отправился в постель.

Сна не было ни в одном глазу. Полночь пришла и ушла. В голову лезли дурацкие мысли. Стоит ли брать с собой бритвенный набор? Там же не будет воды. А как тогда бриться? Нужна ли щетка для волос? Пистолет? Может, лучше взять вместо них лишнюю пинту горючего? Что делать с книгами? Они наверняка понадобятся. Я решил положить в мешок дюжину книг, включая «Потерянный рай», «Солнце тоже всходит» и рукопись Стайна, которая всегда была со мной как талисман. В 02:45 я встал и начал ходить по комнате. Еще через полчаса я побрился в последний раз, затем оделся и отправился пешком в гараж.

Машинный парк соблюдал режим затемнения — никаких ламп, даже закрытых сверху металлическими пластинами. Ночи в пустыне были настолько светлые, что грузовики отбрасывали тени при свете звезд. С тех пор как я ушел на ужин, сюда пригнали еще четыре машины — немецкие джипы с камуфляжной окраской и маркировкой Африканского корпуса. О них мне ничего не говорили. Наверное, они предназначались для групп САС. Я прошелся вокруг грузовиков. Машины, которые казались такими тесными во время езды по пустыне, теперь выглядели большими и массивными, как боевые слоны. Я чувствовал запах пороха, исходивший от укрытых брезентом «Браунингов» и «Виккерсов». От грузовиков несло бензином и резиной, моторным маслом и машинной смазкой. За ночь они успели остыть. Капли конденсата собирались на крыльях и стекали струйками вниз. Вдоль бортов крепились стальные перфорированные швеллеры, которые, если машина увязала в мягком песке, засовывались под колеса для лучшего сцепления с грунтом. За ними виднелись телескопические шесты для антенн Уиндома, лопаты и топоры, запасные рессоры. Когда мы начинали погрузку, клиренс между шинами и крыльями превышал восемнадцать дюймов. Теперь он не достигал и шести. Никаких дверей на грузовиках не было — только брезентовые заслонки против пыли. Никаких крыш и ветровых стекол. Лишь воздушные отражатели — почти такие же, как у машин с открытым верхом, но сделанные из полосок брезента, чтобы стекла не отсвечивали на солнце. Сиденья и рулевые колеса были обтянуты кусками одеял. Так они удерживали влагу, собранную по ночам, и не накалялись днем от солнца. Грузовики не имели ключей зажигания. Вам просто требовалось нажать на стартер, который располагался на полу рядом с педалями управления.

Когда я заканчивал обход «Те-Ароха IV», из-за угла мастерской материализовалась долговязая форма. Это был майор Исонсмит. Какой-то момент я хотел пригнуться и убраться подальше с его глаз. Он смущал меня своим присутствием. Но командир заметил меня и направился ко мне.

— Не спится, Чэпмен?

— Так точно, сэр.

— Мне тоже. Никогда не могу заснуть в ночь перед отправкой в путь.

Мы пожелали друг другу доброго утра и поболтали несколько минут. Он поинтересовался моей готовностью к ведению записей. Имею ли я все, что необходимо? Понимаю ли свою задачу? Я заверил его, что понимаю.

— Ну, конечно, — ответил Исонсмит. — Я в таких случаях тоже вру напропалую.

Джейк осмотрел меня с ног до головы. На нем была шинель из хевронской овечьей шерсти. Я же в новом «Тропеле»[35] дрожал от холода.

— Это хорошо, что мы встретились, Чэпмен. Мне нужно сказать тебе кое-что.

Я приготовился к лекции об особенностях специальных операций и их отличии от действий регулярной армии. Нечто подобное я слышал уже полдюжины раз от Кеннеди Шо, Уиллетса, Эндерса и других инструкторов. Но Джейк имел на уме что-то другое.

— Ты попал в несколько щекотливую ситуацию, Чэпмен. Офицер в патруле, командиром которого является сержант. Я имею в виду Коллиера. Конечно, плохо, что лейтенант Уоррен заболел и нам пришлось найти ему замену. Я не удивлюсь, если ты теперь немного раздражен. Но не волнуйся. Колли толковый мужик. Он старая пустынная крыса. Ты пойми, я не могу назначить тебя старшим. Ты приданный нам офицер. У тебя нет опыта выживания во внутренней пустыни. А у нас особое подразделение. Кроме того, парни служат под началом этого сержанта больше года. Наверное, ты знаешь, что в патруле капитана Уайлдера участвует офицер военно-воздушных сил. Он такой же советник, как и ты. Вы в абсолютно равных условиях.

Я заверил Джейка, что понимаю сложившуюся ситуацию.

— Но ты отнюдь не пассажир.

Он прикурил трубку и, держа ее прикрытой в кулаке, как это требовал режим затемнения, указал мундштуком на пустыню.

— В таких операциях можно полагаться только на одно-единственное правило: что-то обязательно пойдет не так. И когда это случится, последует вторая неудача. Прежде чем ты заметишь ее, все взлелеянные планы разлетятся вдребезги, как тарелки, упавшие на землю.

Я ответил:

— Да, сэр. Понимаю, о чем вы говорите.

— Ты думаешь, я не следил за тобой? Нет, Чэпмен, я наблюдал! И я верю, что ты найдешь свое место. Утонешь или выплывешь.

Я сказал, что буду плыть, сколько смогу.

— Только не очень активно. Иначе потратишь на это все силы.

С дальней стороны площадки послышался звук шагов. Майор Мейн и его штурман Майк Сэдлер подошли к своим машинам. Джейк приветствовал их взмахом руки, затем вновь повернулся ко мне.

— Не облажайся, Чэпмен. Будь готов и прояви себя, когда ты будешь нужен.

Я кивнул, хотя мои кости под легким плащом трещали от дрожи и холода.

— Эй, да ты замерз! — сказал Джейк.

Он снял свою шинель и набросил ее на мои плечи.

— Бери и не волнуйся. У меня таких еще три.

Я был сконфужен. И оставалось непонятным, одарил ли он меня добрым напутствием или предупредил о своем недоверии? Исонсмит выбил трубку о каблук ботинка и растер подошвой угольки, упавшие в пыль. Перед тем как уйти, он сказал:

— Не ломай голову над моими словами, Чэпмен. Оставайся смелым, и все будет хорошо. Болтовня в расчет не идет — как моя, так и твоя.

Он потрепал меня по плечу, затем кивнул на мой открытый вещмешок.

— Что ты там собираешься читать?

— Вы имеете в виду книги, сэр?

— Ты же что-то читаешь, верно? — с улыбкой спросил Джейк.

С упавшим сердцем я признался, что с трудом заканчиваю «Желтый замок» Берти Невинса. Детективный роман. Абсолютная чушь.

— Так это прекрасно! — сказал командир. — А то я боялся, что ты назовешь мне труды Ливия или Луциллия.

КНИГА ТРЕТЬЯ

ВНУТРЕННЯЯ ПУСТЫНЯ

Скорость машины едва доходила до 35 миль в час. Плоская равнина тянулась насколько хватало глаз — такая же гладкая и белая, как океан из соли. Защитные очки пока не требовались. Песок, поднятый шинами, относило ветром, прежде чем он поднимался на фут в высоту. Воздух, услаждавший наши бронхи, казался кристально прозрачным, и, возможно, сам Адам дышал такой же чистотой. До полудня оставалось несколько часов. Мы с прищуром смотрели через поверхность озера-миража, чье жаркое мерцающее марево поднималось вверх на сотни футов. К сожалению, грузовики не могли перемещаться в полуденное время; слишком короткая тень не позволяла ориентироваться по солнечному компасу. В такие периоды парни забирались под грузовики и укладывались в тени на брезенте. Свирепое солнце на открытом пространстве иссушало влагу с поверхности глазных яблок и высасывало воду и воздух из легких.

Сейчас 09:00, и день еще цепляется за свои последние мгновения прохлады. Мы несемся по ровной местности, как по бетонному шоссе. Ни куста, ни холмика. Чайную чашку, поставленную на песок, можно увидеть на расстоянии пяти миль. Поверх капота «Шевроле» я смотрю на патрули Т1 и R1, мчащиеся впереди на третьей скорости. Шесть грузовиков, выстроенных ромбом. Впереди на джипах командиры. Машины рассредоточены на случай воздушной атаки — полмили между патрулями и двести ярдов между соседними грузовиками. Джип Колли прокладывает след впереди; через задний борт видны наши последние машины. Они похожи на морские торпедные катера. Султаны пыли за грузовиками напоминают кильватерные струи. За каждой машиной замыкающей пары поднимается миниатюрный петушиный хвост. Ветер относит шлейфы пыли на север. Великолепная картина. Мы несемся навстречу приключениям, как мальчишки, попавшие в огромный парк развлечений. Панч сидит за рулем и улыбается мне.