Такие разные половинки. Настоящее - Алена Викторовна Медведева

на арианца, словно обратившегося в слух, поразился его побелевшим губам. Тряхнув его за руку, одними губами произнес:

- Что?

- Наши системы зафиксировали новообразование. Еще одна ловушка… И гораздо ближе.

- Где?

Он ткнул пальцем в поле навигационной системы чуть впереди на нашем пути. Там, где как раз двигался звездолет Соли. Наши взгляды впились в крошечный огонек, означавший ее неумолимое продвижение к гибели. Сейчас уже неотвратимой.

- Ответь же, отзовись! – зашипел я, усиливая поток сигналов, делая его непрерывным.

Вскочив, подался вперед. Рядом, придавив плечо, стоял Дарг, напряженный как перед боем. Мы оба желали бы сейчас видеть перед собой конкретного врага, которого можно просто разорвать на части. Но что мы можем противопоставить самой судьбе? Скрыть охвативший нас страх уже и не пытались. Дейнари с Ликой тут же оказались рядом.

- Что? Что с ней? – арианка смотрела меня. Лика вторила ей, дергая ладонь мужа.

Взгляд матери Соли жег мне кожу. Я чувствовал его, понимал, что вопрос адресован мне, но не мог заставить себя даже обернуться. Ведь это означало увидеть глаза Дейнари и признаться в самом страшном: не уберег, не успел, не помог…

Воины не знают страха. Воины не знают слез. Воины не могут любить. Особенно женщин, особенно дочерей. Но та невыносимая боль, что сейчас раздирает мою душу, стискивает грудь? Что это, если не любовь? Не ужас от перспективы неотвратимой утраты? Вновь лишиться обеих. Ведь Дейнари никогда не простит мне гибели Соли. Никогда! Это хуже, чем самое страшное сотворенное мной когда-либо, ведь я и сам не смогу простить себя.

- Я ее спасу. Обещаю, - стремительно развернувшись к женщине, ради которой мечтал сделать все, но всегда не способный помочь ей даже в малости, шепнул одними губами, предназначенное только ей обещание, дал клятву самому себе.

Собственное бессилие – это чувство, сопровождавшее меня почти всю часть жизни, проведенную рядом с арианкой. Я был неспособен понять себя, когда ожесточился против нее, виня чужачку в собственных страхах. Бессилен, когда она корчилась от боли на моих глазах, неизбежно угасая. Эгоистичен и неумолим в единственной мольбе, обращенной ко мне: вернуться домой. Преступно покорен, когда арианку посетило необъяснимое желание зачать от меня ребенка. И даже в намерении сблизиться с Соли мною двигала потребность избавиться от одиночества, обрести близкое, родное существо.

Всегда моя неспособность превозмочь себя и обстоятельства приводила к худшему. Но увидев совершенно потухший взгляд тех глаз, что все эти долгие годы преследовали меня во снах, понял: именно сейчас не имею права не справиться. Это тот миг, когда я должен сделать невозможное. И не теряя больше времени, понимая, что Дарг объяснит женщинам новые причины спешки, устремился к топливному отсеку. (1bd23)

- Продолжайте попытки связаться с ней, - крикнул на ходу.

Перед глазами снова был крошечный светлый хвостатый комочек, полностью зависящий от меня. А в голове только абсолютная решимость успеть. Догнать! Соли так близка и одновременно так далека. Будь расстояние больше хоть на сутки, достаточно было бы использовать гипердвигатели, сжимающие пространство: один прыжок – и мы были бы рядом. Но арианский звездолет, несущий к гибели мою дочь, был слишком близко по космическим меркам. И одновременно ужасающе недостижим.

«Я сожгу все топливо, я заставлю свой звездолет разогнаться», - с этой мыслью я подскочил к лазерной системе, намереваясь перенаправить ее предназначенный для атаки луч.

Глава 5

Дейнари

Не знаю почему, но я верила только в Кирена. Страх переполнял душу. Может ли материнское сердце предвидеть трагедию? Если бы я спросила себя об этом позже, ответила бы однозначно: да.

Услышав о том, что Соли сама подняла в небо звездолет, словно задохнулась. Сердце сжало тисками предчувствия. Возможно это энергия нашей изначальной праматери, дарующая нам силу, незримо связывает мать и ее дитя? Но только в этот миг я отчетливо осознала: беда неизбежна, пусть не способна была принять это знание.

Ведомая наитием, когда-то размытым видением, представшим передо мной, я устремилась за помощью. Я просила ее у дяди, не осознавая, что молю о ней метха. Он был моей целью, тем, ради кого я устремилась в огромный зал, до отказа наполненный чужими мне существами.

Того, кто уже однажды принял на себя груз ответственности за жизнь моей крохи, того, кто запечатлелся в моем сознании держащим ее на руках. Две пары больших меднокожих ладоней, невыразимо осторожно поднявшие выше ее крошечное, еще покрытое сгустками моей крови тельце, чтобы я смогла увидеть… осознать в последний миг погружающегося в привычную тьму забытья сознания, что справилась.

И вопреки самым противоречивым чувствам, что я испытывала к ее отцу, в тот миг я уснула с ощущением доверия и счастья. Я знала, что он не оставит ее, нашу малышку. Что и без меня о ней есть кому позаботиться, не допустить, чтобы новый мир стал для нее смертельным капканом.

В моей душе поселился покой. С того мига я не знала страха, пусть и редко получалось вырваться из серого плена в реальность. И всякий раз, пробуждаясь, я видела свою Соли рядом с метхом, под его защитой, окруженной его силой и его… нежностью. И вновь позволяла ускользать сознанию в бесцветный мир сна со спокойной душой. Больше того – пело мое сердце. Его переполняло незнакомое мне чувство – любовь.

Моя малышка, мое спасение. Метх отнял у меня очень многое. Мои утраты начались еще до встречи с ним, невосполнимые и разрушительные – с каждой новой я теряла частичку себя, растворяясь в серой бессознательности.

Но он смог возместить мне и причиненное горе, и пустоту в сердце после потери родителей, и даже смысл жизни, подарив мне Соли. И я всегда пела ей, не имея иного способа выразить ту нежность и благодарность, что переполняла душу.

Он подарил ее мне, он спас ее для меня, позволив выжить, и он отпустил ее со мной, возможно где-то глубоко в своем сердце понимая, что именно от ее потери я уже не оправлюсь.

Поэтому сейчас я верила только в Кирена, вновь ждала от него этого чуда. Все прочее отошло на второй план. Сейчас я искала лишь способ помочь дочери, и тут сердце само направило меня к тому, кто – я знала – поможет.

Страх сковал мое тело, не отпуская ни на миг. Мне все было безразлично, я не думала о том, с кем нахожусь рядом, куда направляюсь. Я истово цеплялась за ту невидимую