Приют вечного сна - Евгения Грановская

Ульяна взглянула на раскаленный докрасна кончик сигареты.

– В молодости, – продолжила после паузы, – отец мечтал стать режиссером-документалистом. Тогда его еще интересовала жизнь, и он пытался в ней разобраться. Но провалил экзамены во ВГИК и вынужден был поступить на юридический. Думаю, он всю жизнь ненавидел свою работу.

– Если ты его так ненавидела, то почему решила реализовать его мечту?

Ульяна усмехнулась и проговорила жестким, мстительным голосом:

– Потому что отец не смог. А я смогла.

– Ясно, – кивнул Дмитрий и хотел поцеловать Ульяну, но она отшатнулась и желчно проговорила:

– Нет. Ничего тебе не ясно. Мне и самой до конца все не ясно. Я привыкла думать, что ненавижу своего отца, но иногда… очень редко… мне кажется, что это вовсе не ненависть. И я вдруг понимаю, что всю жизнь обожала и боготворила его. Как дикари обожают и боготворят страшного каменного идола. Для меня отец был небожителем. Непонятным, странным. Знаешь… – Ульяна нахмурилась. – Иногда он мог так припечатать одним лишь словом, что жить не хотелось. А порой ему даже и слова были не нужны. Да, не нужны. Ведь не нужны же они божеству. Он мог только усмехнуться или просто – посмотреть. Так, что у меня душа уходила в пятки от его взгляда. И я вдруг понимала тогда, что я – полное ничтожество.

Ульяна смахнула с ресниц выступившие слезы и затушила сигарету в пепельнице.

– Не знаю, – прошептала хрипло, – может быть, все девочки так относятся к своим отцам? Может быть, это нормально? Мне не с чем сравнить, поскольку другого отца у меня не было.

Дмитрий протянул руку и нежно погладил Ульяну ладонью по волосам. Потом обнял ее за плечи и притянул к себе. На сей раз она не сопротивлялась.

– Бедная моя девочка, – тихо проговорил Дмитрий, гладя ее по голове и мягко целуя в щеку и шею, – ты здорово от него натерпелась.

– Да уж. – Ульяна улыбнулась и вытерла слезы. – Ладно, замнем тему. Лучше расскажи о себе. Как ты стал миллиардером?

– Тут нет ничего интересного, – усмехнулся Дмитрий. – Просто оказался в нужное время в нужном месте. Получил в управление компанию. Потом основал банк. Затем принял участие в афере с залоговыми кредитами. «Бизнес по-русски», ты ведь сама знаешь, как тогда все делалось.

– Ты самокритичен.

– Да нет… Просто не закрываю глаза на очевидное.

Ульяна обвила мускулистую шею Дмитрия тонкими руками и игриво уклонилась от поцелуя.

– А каково это – быть миллиардером? – с любопытством спросила она. – Что ты чувствуешь?

Он помолчал, потом пожал плечами:

– Не знаю. Я просто живу. И поверь, у меня тоже хватает проблем.

– Но у тебя больше возможностей, чем у обычного человека.

– Безусловно.

– Ты можешь позавтракать в Лондоне, пообедать в Париже, а поужинать в Москве…

– Могу.

– Можешь бросить все к черту и уехать куда глаза глядят…

– Вот тут уже ошибка, – с улыбкой сказал Дмитрий. – «Бросить все» получается редко. Я завишу от своего бизнеса. Иногда мне даже кажется, что я просто придаток к нему.

– Ты говоришь о своем бизнесе как о каком-то чудовище.

– Ну да. Иногда он и представляется мне чудовищем. Нечасто, конечно, но бывает.

Ульяна провела пальцем по мускулистой груди Дмитрия и тихо проговорила:

– Хотела бы я быть тобой.

Буров тихо засмеялся и покачал головой:

– Вот уж не надо!

– Почему?

– Если бы ты была мной, я бы не смог в тебя влюбиться.

Веки Ульяны дрогнули.

– А ты в меня влюбился?

– Конечно! Не знаю, правда, насколько крепко. Но да, влюбился. А ты?

– Я? – Ульяна задумчиво нахмурила лоб. – Наверное, тоже. Я ведь не прыгаю в постель к каждому встречному. Ты мне правда нравишься. А может быть, мне нравятся твои миллиарды? Деньги для мужика – как павлиний хвост. Чем их больше, тем хвост ярче.

Дмитрий снова засмеялся и поцеловал ее в ключицу.

– Как-то это цинично, ты не находишь? – поинтересовался он.

Ульяна усмехнулась:

– Да. Наверное.

– Ладно, ты пока полежи, а я сейчас… – Дмитрий отстранил от себя Ульяну и поднялся с кровати.

– Куда ты? – удивилась она.

– Пойду приму душ.

Ульяна легла на спину и закинула руки за голову. Буров наклонился, поцеловал ее в губы, сдернул со стула полотенце и зашагал к душевой комнате.

Глава 6

Дневник полярника

1

Лежать на кровати в темноте ей было скучно. Спать совершенно не хотелось. Должно быть, сказывалось огромное количество кофе, выпитого в кают-компании во время обсуждения кошмара на американской станции.

Ульяна прислушалась к тому, как журчит вода в душевой комнате, а потом рывком села на кровати и потянулась за одеждой. В голову пришла дикая мысль: что, если ей все-таки удастся вывезти кассеты с записью со станции и доставить их в Москву? Тогда она сделает фильм. Но одних лишь кошмаров для хорошего фильма мало. Чтобы кино получилось, в нем наряду с трагедией и кровью должна присутствовать мягкая лирическая нотка. Пусть эта нотка будет тихой, почти неразличимой, но она нужна.

В данном случае такой «лирической ноткой» могла стать история путешественника, замерзшего среди ледяных торосов и глетчеров сто лет тому назад.

Простая и отличная идея. «И как она сразу не пришла мне в голову?» – подумала Ульяна. Ведь рядом с телом полярного исследователя нашли дневник. И его содержимое и может стать той «ноткой», которая так необходима фильму.

Возможно, среди записей путешественника есть строки о его семье. О жене, о детях. Или о любимой девушке. Судя по лицу (вспомнив о примерзших к посиневшей губе черных усах, Ульяна поежилась), парень был совсем не стар. И, возможно, хорош собой.

Натянув свитер и сунув ноги в меховые ботинки, Ульяна покосилась на дверь душевой, встала с кровати и осторожно двинулась к выходу. Затем мягко и бесшумно открыла створку, выскользнула в коридор и так же бесшумно притворила ее за собой.

Ульяна отлично помнила, что коробку с дневником путешественника командор сунул в большой холодильник, расположенный в кают-компании. Сразу, как только они вернулись из американской обсерватории. И, видимо, Беглов тут же позабыл о нем. Кому интересен какой-то там дневник, когда и так столько кровавых событий, а в кухонной морозильной камере – настоящий столетний труп.

Ох, мужчины, мужчины…

Коридор жилого сектора был освещен тусклыми дежурными лампочками. Продвигаясь по нему, Ульяна настороженно поглядывала на темные двери комнат, за которыми спали полярники. Свернув за угол, вспомнила, что придется пройти мимо кухни.

А там… Ульяна поежилась… Там лежит мертвец!

Что, если парень, запертый в морозильной камере, оживет? Или встанет бесплотным призраком и примется бродить по коридорам станции?