«Харбинская» операция НКВД СССР 1937–1938 гг. Механизмы, целевые группы и масштабы репрессий - Наталья Анатольевна Потапова

к нему о репрессиях в отношении других целевых категорий не упоминалось. Оперативные документы были направлены исключительно на бывших служащих КВЖД и реэмигрантов из Китая. В закрытом письме, в котором иллюстрировались примеры шпионской, подрывной, террористической и другой деятельности «японских шпионов» из числа «харбинцев», не было описано ни одного случая с участием китайцев, корейцев и т. д. Кроме того, массовые репрессии в отношении «неблагонадежных» групп населения во всех регионах СССР стартуют с весны 1938 г. Все указывает на то, что в это время территориальными органами НКВД была получена инструкция по расширению целевых категорий приказа № 00593. С весны 1938 г. арестам в рамках «харбинской» операции подверглись не только китайцы и корейцы, но и работники посольств, консульств, диппредставительств (в документах НКВД СССР они значились как «посольские связи»), так называемые дальневосточники (административно высланные с Дальнего Востока), «бывшие» (кулаки, казаки, лишенцы и др.), «монголисты» (этапированные и депортированные из Монголии), «тувинцы» (этапированные и депортированные из ТНР), уйгуры (нелегально перешедшие советско-китайскую границу), японцы. Однако репрессии в отношении этих целевых категорий не были общесоюзными, а носили региональный характер.

В конце октября 1937 г., после начала проведения первых «национальных» операций, территориальные карательные органы получили очередной оперативный приказ НКВД СССР № 00698, направленный на репрессии в отношении служащих диппредставительств Германии, Японии, Италии и Польши[206]. Приказ не разъяснял механизмы осуждения этой категории населения. Отсутствие единства в порядке осуждения стало следствием того, что до февраля 1938 г. лицам, репрессированным по «консульским связям», приговоры выносили Военная коллегия Верховного суда СССР и Комиссия НКВД и Прокурора СССР[207]. Только очередная директива НКВД СССР от 1 февраля 1938 г. назвала «консульские связи» контингентами соответствующих «национальных» операций[208]. Таким образом, работники диппредставительств стали одной из целевых категорий «национальных» операций. В рамках «харбинской» карательной акции осуждениям подвергались работники посольств, консульств Китая, Японии, Маньчжоу-Го[209].

Репрессивные мероприятия в отношении работников посольств, консульств, диппредставительств Японии, реже Китая, стартовали с июня 1933 г., когда эти категории населения были отнесены к подозреваемым в «японском шпионаже». Однако оперативные материалы на эти органы собирались сотрудниками ОГПУ – НКВД с 1926 г. Так, в Киеве в Отраслевом государственном архиве Службы безопасности Украины хранится трехтомное дело по японскому консульству в Одессе[210]. Репрессии сопровождались закрытием ряда консульских учреждений в регионах СССР. Японские консульства были закрыты в Новосибирске и Одессе, китайские – в Иркутске и Новосибирске. В Чите и Благовещенске продолжали работать консульства Маньчжоу-Го, в Хабаровске и Владивостоке, Ленинграде – Японии. В Москве действовало посольство Японии. Репрессии прошли в регионах, где функционировали диппредставительства Японии, Китая, Маньчжоу-Го. «Консульскую» линию выделяли как региональные карательные органы, так и центральный аппарат, что следует из статистических отчетов НКВД СССР и докладных записок на имя Н.И. Ежова. К концу февралю 1938 г., согласно сведениям пятого отделения восьмого отдела ГУГБ НКВД, по консульским и посольским связям было арестовано 1526 чел., что составило 7 % от общего числа осужденных по «харбинской» операции. Основные репрессии прошли в ДВК (655 чел.), Новосибирской (370 чел.), Московской (150 чел.), Читинской (122 чел.), Одесской (72 чел.), Ленинградской (40 чел.) областях. Дополнительно третьим отделом ГУГБ НКВД было арестовано 77 чел.[211]

По «консульским и посольским связям» арестовывались все, кто имел прямые или косвенные отношения с дипломатическими учреждениями Японии, Маньчжоу-Го, Китая в СССР. В следственных материалах послы и консулы были определены главными агентами японской разведки, через которых координировалась и осуществлялась «шпионская» работа. Кроме того, по мнению карательных органов, именно они проводили «вербовку» китайцев и корейцев. Дела на арестованных по «консульским связям» не отличаются от дел, заводившихся на другие целевые категории приказа № 00593. В 90 % случаев – это коллективные дела на группу работников определенного диппредставительства. В «альбомных» справках, направляемых в Москву, обязательно указывались место работы и должность бывших сотрудников консульских учреждений.

Еще одной категорией, попавшей под действие приказа № 00593, стали так называемые дальневосточники – русскоязычное население, высланное в административном порядке с Дальнего Востока в 1930-е гг. Депортации подверглись бывшие белогвардейцы, работники японских концессий, а также китайцы и корейцы. Именно депортированные с Дальнего Востока белогвардейцы и бывшие работники японских концессий проходили в следственных делах как «дальневосточники». В некоторых случаях репрессии проводились на основании проживания и/или рождения в Дальневосточном крае. Интересен тот факт, что арестам подвергли только бывших служащих японских концессий, русскоязычное население, продолжающее работать на концессиях, репрессии обошли.

Особенно массово чистки против «дальневосточников» прошли в Алтайском крае, Новосибирской, Омской, Свердловской областях, Казахстане. На Алтае, еще до выхода оперативного приказа № 00593, летом 1937 г. сотрудниками Барнаульского и Бийского районных отделов УНКВД было сфабриковано дело «Сибирский союз Дальневосточников», лидерами которого были определены «дальневосточники», высланные из ДВК за работу на японских концессиях[212].

К «дальневосточникам» в сентябре 1937 г. – ноябре 1938 г. была применена повторная репрессия. Традиционно мера наказания для них была предопределена. В 100 % случаев Комиссия НКВД и Прокурора СССР, а затем и Особые тройки утверждали для них расстрельные приговоры. Поэтому чистка «дальневосточников», как нам представляется, также была вызвана социальными причинами – ликвидация «неблагонадежного» и «социально опасного» элемента. Одной из целей «харбинской» операции как массовой карательной акции Большого террора стало уничтожение групп населения, в отношении которых ранее применялись репрессивные меры.

В ходе проведения «харбинской» операции карательные органы репрессировали так называемых монголистов и тувинцев. К этой категории относились этапированные военнопленные белогвардейцы, насильно возвращенные русскоязычные эмигранты, высланные из МНР и ТНР как «контрреволюционные элементы», перебежчики. Монголия и Тува, хоть и были отдельными государствами, находились под сильным влиянием СССР. Так Большой террор затронул и Монгольскую Республику, где действовали структуры НКВД СССР во главе с одним из главных организаторов М.П. Фриновским. В сентябре 1937 г. в МНР была организована специальная тройка, по типу «кулацкой» тройки в Советском Союзе. Многие «монголисты» попали под репрессии в 1920-е – первой половине 1930-х гг., однако особенно широко чистка против них развернулась в годы Большого террора. В оперативных материалах 1937–1938 гг. по «харбинской» операции указывалось, что «монголисты» (иногда «монголеры») и «тувинцы» – это русскоязычное население, ранее проживающее в Монголии и Туве. По мнению карательных органов, японская разведка использовала высланных из МНР и ТНР в качестве «шпионов», при этом при составлении следственных дел чекистов мало интересовал тот факт, что доминирующая часть так называемых монголистов и тувинцев не по своей воле въехала на территорию СССР. Общая статистика репрессируемых «монголистов» и «тувинцев» нам неизвестна, только для некоторых регионов мы можем привести цифровые данные. На Алтае из 884 чел., осужденных по приказу № 00593, 50 чел. (5,6 %) были связаны с Монголией. При этом около половины из этого числа – русские белогвардейцы (бывшие участники отряда Кайгородова), еще часть – китайцы, а оставшиеся из этого количества – монголы и буряты