Витражи лесной столицы - Антонина Крейн

Для удовольствия. Для поддержания формы.

В конце концов для того, чтобы развить в себе смелость и стойкость к провалам: нередко случается, что уже в последнюю минуту матча, когда ты мчишься к воротам противника, чтобы забить победный гол, какой-нибудь здоровяк неожиданно набрасывает на тебя лассо и рывком оттягивает назад.

Да, тринап – жестокая игра, хотя закрытая форма из специальной мистральной ткани и жесткая полумагическая защита во всевозможных местах сильно сокращают количество травм. Шею тут сломать невозможно, не беспокойтесь.

– Не беспокойтесь! Ни в коем случае не беспокойтесь! – повторила я вслух самой себе, туго шнуруя ботинки.

– Э? – спросила Кадия, оборачиваясь на меня от выхода из раздевалки. Она уже была полностью готова к выходу на поле.

– Я говорю сама с собой, – вздохнула я. – Непривычно нервничаю. Это же матч с другой командой, не просто тренировка. Когда ты последний раз участвовала в матчах, Кад?

– Я-то всего месяца три назад, – фыркнула она. – Это ты у нас прогульщица. Не бойся, все будет хорошо: сегодняшняя игра ни на что не влияет.

– Вот только как-то так вышло, что на нее придет толпа наших приятелей, – проворчала я. – А ведь позориться перед знакомыми в тысячу раз хуже, чем перед чужаками. Во втором случае это бывает даже весело, но в первом – приносит только неимоверные страдания!

– Каких таких приятелей? – Кадия округлила глаза, напрочь проигнорировав вторую часть моих стонов-размышлений.

Я начала загибать пальцы:

– Во-первых, Полынь – он заглянул сегодня ко мне, чтобы напомнить о грядущем приеме в посольстве Лютгардии, и, услышав об игре, неожиданно заявил, что хочет посмотреть. Во-вторых, Мелисандр узнал, что пойдет Полынь, и сразу сказал, что он тоже ни за что не пропустит игру. Кажется, Кес умудряется соревноваться с Ловчим, вот только никак не пойму в чем: в крутости? Во внимательности? В искусстве безостановочной суеты? В-третьих, Дахху. Он-то давно еще собирался, я просто забыла тебе сказать.

Слово «забыла» я произнесла с максимально невинной интонацией. На самом деле, я, конечно, специально опустила деталь: я знала, как Кадия всегда переживает, если Дахху оказывается на трибунах. Точнее, тогда переживают все! Кадия – о том, как она выглядит и насколько успешно играет; Дахху – о том, как бы кто-нибудь не сломал ей или мне чего-нибудь; я – о том, что мы непременно продуем матч, если наша главная звезда-защитница не начнет играть нормально, а не как хомяк с нервным тиком.

Но с учетом того, как много наших болельщиков изволит прийти сегодня, Кадия все равно наверняка увидит и их в целом, и Дахху в частности. Поэтому я сказала о его присутствии на матче, да.

И пока лицо Мчащейся медленно вытягивалось от осознания этого факта, я решила ее «добить».

– И Анте тоже будет. У них с Дахху сейчас были какие-то общие дела, и наш с тобой милый дружок потащил Давьера с собой на игру.

У Кадии натурально отвисла челюсть.

– Пипец!!! – заорала она, когда с поля раздался зычный голос мастера Пнивколено, приглашающего команды выйти на газон. – Теперь мне тоже страшно! Очень страшно, а-а-а!

– Добро пожаловать в клуб, – криво улыбнулась я, и мы, надевая шлемы, по обитому деревом коридору пошли на поле.

Игра уже подходила к концу. Весь матч мы с командой противников шли шаг в шаг.

– Я обязательно принесу нам победу! – сурово пообещала я себе и, играя на позиции нападающей, получив пас, со всей силы рванула к воротам противника. Ближе.

Еще ближе.

Скоро смогу кинуть, и.

Под негодующий рев зрителей на трибунах, которые поднимались амфитеатром вокруг овального поля и были заполнены аж наполовину (для товарищеского матча это ого-го!), – арбитр дунул в свисток.

Я встретила этот свист, угрюмо лежа на газоне, на который меня уронили мгновение назад.

Здоровяк по имени Нахаши – виновник падения – навис надо мной и якобы сочувствующе потрепал меня по плечу, одновременно процедив «соплячка» так тихо, чтобы судья не услышал. Я в ответ зарычала и пнула его по голени.

– Хей, ты, придурок! – Кадия, игравшая в защите, подскочила к Нахаши и с налета толкнула его в грудь обеими руками. – Ты думаешь, мы тут слепые?! Она одной ногой была уже в штрафной, козел ты недобитый! Оттуда нельзя вытягивать!

Кадия сильная, как львица. Нахаши едва не рухнул прямо на меня.

Еще один игрок противоположной команды подлетел к нам и толкнул уже Кадию. Она дала сдачи, сразу же началась эпическая потасовка. Я соскреблась с газона, заодно подставив кому-то подножку, и теперь пыталась убедить Кадию не пускать в ход биту, но после лассо Нахаши, дернувшего меня назад, я сипела так жутко, что мой голос, кажется, только подзуживал подругу к кровопусканию. Наш капитан, Эннигор, материл судью, отказавшегося удалять здоровяка с поля. Арбитр безостановочно дул в свисток, уперев руки в бока и смотря на Эннигора снизу вверх из-под насупленных бровей. В общем, полный бедлам – стандартная тринапская обстановочка.

Зрители орали и свистели. Дахху взволнованно метался по трибуне, рассыпая орешки из бумажного пакетика на головы ниже сидящих. Анте что-то серьезно втолковывал Мелисандру, указывая пальцем то на ворота, то на игроков – наверное, объясняет правила, Мел все-таки не шолоховец, а в других странах тринап не слишком-то популярен.

А что касается Полыни, то он… самозабвенно танцевал. С помпонами.

Музыки не было и в помине, лишь какофония голосов и свиста, но Внемлющего это не смущало. Кажется, он по-настоящему наслаждался процессом.

Боги-хранители.

Поймав мой взгляд, напарник подмигнул и стал прыгать и что-то орать еще активнее.

– Нашел свою стихию. – пораженно пробормотала я, а затем победно вскинула руки: судья не стал удалять Нахаши с поля, зато выдал ему желтую карточку, ха!

На безрыбье и рак рыба, как говорит мастер Улиус.

Наконец порядок был кое-как восстановлен, матч продолжился.

И вот остался всего один раунд до конца игры.

Вратари, нападающие и защитники выстроились по позициям. У вратарей, помимо стандартного обмундирования, были огромные кожаные перчатки. У нападающих – длинные деревянные биты с сетчатым углублением в центре, так называемые стики – в них можно «ловить» мяч так, что некоторое время он пробудет с тобой, пока ты бежишь к противоположным воротам. У защитников – лассо и обычные круглые биты, которыми можно не только жестко останавливать соперников, но и выбивать мяч максимально далеко.

Наш питчер поднялся на свою горку – горки обеих команд расположены достаточно далеко за внешними границами игрового поля, по сути, между противоположными секторами трибун. У питчера в тринапе особая роль – немного скучная, но зачастую решающая.

Он вводит мяч в игру – подает его в специальную зону на поле, а сам начинает так называемый гон. Питчер должен обежать игровое поле вдоль внешней границы, причем по пути его ждут препятствия в виде заборов и рвов. Пока он бежит, никто не мешает защитникам противоположной команды тормозить его любыми способами – при условии, что они остаются во внутренней черте поля. Например, они традиционно пытаются шарахнуть его битой или зацепить лассо – тогда питчер отбивается, у него тоже есть бита на этот случай. Если питчера сбили, он просто встает и бежит дальше.

В общем-то, ему не позавидуешь. Он словно маленький белый кролик в лесу, полном хищников.

Раунд заканчивается в одном из двух случаев.

Либо если, пока бежит питчер, какая-то команда забила гол – тогда очко за раунд уходит ей. Либо если питчер успешно добежал до своего пригорка – тогда сразу два очка за раунд уходят его команде. Счет в тринапе ведется до двадцати одного.

Счет сейчас – десять-десять. Итак, последний раунд.

Арбитр подал сигнал к началу. Подающий команды противников убедился, что все на своих позициях, и коротко кивнул: «Готовы?.. Тогда вперед!»

И тотчас кожаный мячик со свистом полетел над зеленым полем, над красной и голубой формой игроков, над блестящими от лакового покрытия битами и ярко-белыми полосами краски, размечающими игровые зоны. Один из наших первым поймал мяч в стик и понесся к воротам соперника. На него сразу же бросились вражеские защитники, им наперерез выскочили наши. Нападающий тормознул, лихо развернулся и подал мяч мне на правый фланг – я поймала его с отскока