Первый бал - Энн Эшли

Верити не сомневалась в искренности Сары и удивилась тому, как быстро прошла ее досада.

— Я, как и вы, предпочитаю жить за городом. Поверьте, ваше предложение получить передышку от столицы и бесконечных светских сборищ оказалось просто счастливой находкой!

Такое заявление, похоже, очень понравилось Саре, и она разоткровенничалась. Послушав ее, Верити вскоре уже не сомневалась в том, что очаровательная миссис Рэвенхерст трогательно предана Брину.

Были все основания предполагать, что Сара прекрасно знала, почему Брин попросил ее пригласить к себе определенный круг людей, но одобряла ли она его мотивы — это уже другой вопрос.

Ироничная улыбка тронула губы Верити.

Как четыре племенные кобылы, Кларисса, Хилари, леди Кэролайн и она сама, черт подери! — даже она сама, были приглашены в Рэвенхерст, чтобы этот чертов Картер сделал окончательный выбор.

Этому негоднику стоило преподать короткий жестокий урок. И если представится такая возможность, Верити не устоит перед искушением наказать его.

Во время ужина Верити получила прекрасную возможность поближе узнать хозяйку дома. Вопреки Сариным опасениям, ей не грозила опасность показаться необщительной. Ее манеры были безукоризненными, она была любезна и приветлива и, что особенно понравилось Верити, относилась ко всем одинаково. Она ничем не выделяла графиню Уэстберскую, хотя та, несомненно, превосходила своей знатностью всех присутствующих.

Верити посмотрела на сидящих за столом женщин.

Кларисса казалась необыкновенно веселой, возможно потому, что отдыхала от суеты большого города. С точки зрения Верити, она была главной претенденткой на титул виконтессы. Это была добрая, скромная девушка, мечта любого мужчины.

Хилари Фэннер тоже пребывала в веселом расположении духа. Хотя Хилари не считалась ее очень близкой подругой, у Верити всегда были очень хорошие отношения с ней. Вот только склонность Хилари к болтовне могла сослужить ей плохую службу. Этот недостаток графской дочери был неисправим.

Кроме редких «да» или «нет», когда обращались персонально к ней, леди Кэролайн не проронила ни единого слова. Тем не менее именно она едва не испортила планы Верити, когда в ответ на предложение Сары посмотреть утром местные достопримечательности, оторвав взгляд от тарелки, безапелляционно заявила:

— Мы поедем в Оксфорд!

Изумленный взгляд Верити встретился со взглядом сидящей напротив не менее изумленной хозяйки дома. Возникшее вслед за этим молчание прервала невозмутимая леди Джиллингэм:

— По-моему, превосходная мысль! Я никогда там не была!

За исключением Верити и графини, которая отказалась от этого удовольствия, сославшись на то, что плохо переносит путешествия в такую жару, остальные гости шумно одобрили поездку. Сара предложила к их услугам свою открытую коляску.

— Но мы же не поместимся все в одной коляске, — заметила Хилари.

— Мы можем воспользоваться своим экипажем, дорогая, — предложила миссис Фэннер, но Хилари эта идея не понравилась.

— Мы не получим такого удовольствия, как в открытой коляске.

— Я не буду вас сопровождать, — сообщила Сара. — Я останусь здесь, с леди Уэстбери.

— И я тоже, — заявила Верити, краем глаза поймав озабоченный взгляд тетушки.

— Почему? Надеюсь, не из-за плохого самочувствия?

— Нет, тетя Клара. Мне просто хочется познакомиться со здешними красотами.

— Ну тогда нас будет шестеро, — подытожила Хилари, своим раздраженным тоном показав всем, что ей не улыбалась перспектива быть одной из тех, кому пришлось бы путешествовать в закрытой коляске. Сара понимающе улыбнулась.

— Я уверена, что Брин с удовольствием будет вас сопровождать, — сказала Сара. — Он, скорей всего, возьмет свой экипаж, так что одна из вас, молодые дамы, сможет сесть к нему.

— Я поеду в его экипаже! — сказала Кэролайн.

Верити едва заметно поморщилась, а Хилари метнула в надменную дочь графини взгляд, полный ярости.

Видимо, подумала Верити, Хилари собирается вступить в единоборство с леди Кэролайн. И будет интересно посмотреть, удастся ли скромнице Клариссе завладеть вниманием галантного майора. Но, пожалуй, интереснее всего будет наблюдать за реакцией Сары, потому что, если она не ошибается, у Сары Рэвенхерст было довольно острое чувство юмора, не то что у нее самой.

Удовольствие Верити от предвкушения интересных событий длилось недолго. Все присутствующие были приглашены в гостиную, в одном углу которой рядом с фортепьяно находился позолоченный музыкальный инструмент внушительных размеров. На вопрос Сары, не захочет ли кто-нибудь из дам развлечь их, немедленно откликнулась леди Кэролайн, которая привычным теперь уже командирским тоном заявила:

— Я сыграю!

Она оказалась довольно хорошим музыкантом, и Верити не замедлила присоединить свой голос к общим похвалам, когда графская дочь закончила играть веселую пьеску. Хилари, которая не могла позволить, чтобы ее обошли, незамедлительно заняла ее место. Она тоже играла очень недурно, но, когда Клариссу попросили продемонстрировать свое искусство игры на арфе, Верити решила, что ей самое время удрать.

По счастью, ее кресло стояло возле высокой двустворчатой двери, которая была открыта, чтобы свежий воздух мог поступать в комнату. Верити дождалась, пока все взоры устремились на тонкие пальцы Клариссы, и не замеченной никем выскользнула из дома. Однако, завернув за угол, она едва не налетела на какого-то человека. Сильные руки остановили ее, схватив за плечи. Подняв глаза, она увидела золотые искорки, мерцающие в карих глазах майора Картера.

— Отпустите меня, — потребовала она после безуспешной попытки освободиться. — Между прочим, вас там ждут.

Его бровь насмешливо изогнулась.

— А вас не ждут, как я понимаю?

— В данный момент нет.

До него донеслись тихие звуки арфы. Появившаяся на его губах легкая улыбка свидетельствовала о том, что он тут же все понял.

— Похоже, что вы не очень большая любительница изящных искусств.

— Во всяком случае, такого невыносимого бренчания, — ответила Верити, не выбирая выражений. — А теперь, будьте джентльменом, Брин, и позвольте мне пройти, пока моя несносная тетушка не начала меня искать.

— Ах, так я снова Брин? — заметил он, нарочито игнорируя ее просьбу. — С момента нашей первой встречи в Лондоне мне пришлось терпеть официальное обращение «майор Картер», а в течение последних нескольких дней — холодное «сэр». Отсюда я могу сделать вывод, что то, чем я вызвал ваш гнев — хотя один Бог знает, что это было! — прощено и забыто.