Белла Ахмадулина - Белла Ахмадулина

«За что мне всё это?..»

Андрею Вознесенскому

За что мне всё это? Февральской теплыни подарки,поблажки небес: то прилив, то отлив снегопада.То гляну в окно: белизна без единой помарки,то сумерки выросли, словно растения сада.

Как этого мало, и входит мой гость ненаглядный.Какой ты нарядный, а мог оборванцем скитаться.Ты сердцу приходишься братом, а зренью – наградой.О, дай мне бедою с твоею звездой расквитаться.

Я – баловень чей-то, и не остаётся оружьяума, когда в дар принимаю твой дар драгоценный.Входи, моя радость. Ну, что же ты медлишь, Андрюша,в прихожей, как будто в последних потёмках за сценой?

Стекло о стекло, лоб о губы, а ложки – о плошки.Не слишком ли это? Нельзя ли поменьше, поплоше?Боюсь, что так много. Ненадобно больше, о Боже.Но ты расточитель, вот книга в зелёной обложке.

Собрат досточтимый, люблю твою новую книгу,ещё не читая, лаская ладонями глянец.Я в нежную зелень проникну и в суть её вникну.Как всё – зеленеет – куда ни шагнёшь и ни глянешь.

Люблю, что живу, что сиденье на ветхом диванегостей неизбывных его обрекло на разруху.Люблю всех, кто жив. Только не расставаться давайте,сквозь слёзы смотреть и нижайше дивиться друг другу.

«Наскучило уже, да и некстати…»

Евгению Евтушенко

Наскучило уже, да и некстатио знаменитом друге рассуждать.Не проще ль в деревенской благодатибесхитростно писать слова в тетрадь —

при бабочках и при окне открытом,пока темно и дети спать легли…О чём, бишь? Да, о друге знаменитом.Свирепей дружбы в мире нет любви.

Весь вечер спор, а вам ещё не вдоволь,и всё о нём, и всё в укор ему.Любовь моя – вот мой туманный довод.Я не учёна вашему уму.

Когда б досель была я молодая,всё б спорила до расцветанья щёк.А слава что? Она – молва худая,но это тем, кто славен, не упрёк.

О грешной славе рассуждайте сами,а я ленюсь, я молча посижу.Но чтоб вовек не согласиться с вами,что сделать мне? Я сон вам расскажу.

Зачем он был так грозно вероятен?Тому назад лет пять уже иль шестьприснилось мне, что входит мой приятельи говорит: – Страшись. Дурная весть.

– О нём? – О нём. – И дик и слабоуменстал разум. Сердце прервалось во мне.Вошедший строго возвестил: – Он умер.А ты – держись. Иди к его жене.

Глаза жены серебряного цвета:зрачок ума и сумрак голубой.Во славу знаменитого поэтамой смертный крик вознёсся над землей.

Домашние сбежались. Ночь крепчала.Мелькнул сквозняк и погубил свечу.Мой сон прошёл, а я ещё кричала.Проходит жизнь, а я ещё кричу.

О, пусть моим необратимым прахомприснюсь себе иль стану наяву —не дай мне Бог моих друзей оплакать!Всё остальное я переживу.

Что мне до тех, кто правы и сердиты?Он жив – и только. Нет за ним вины.Я воспою его. А вы – судите.Вам по ночам другие снятся сны.

Зимняя замкнутость

Булату Окуджаве

Странный гость побывал у меня в феврале.Снег занёс мою крышу ещё в январе,предоставив мне замкнутость дум и деяний.Я жила взаперти, как огонь в фонареили как насекомое, что в янтареуместилось в простор тесноты идеальной.

Странный гость предо мною внезапно возник,и тем более странен был этот визит,что снега мою дверь охраняли сурово.Например – я зерно моим птицам несла.«Можно ль выйти наружу?» – спросила.«Нельзя», —мне ответила сильная воля сугроба.

Странный гость, говорю вам, неведомый гость.Он прошёл через стенку насквозь, словно гвоздь,кем-то вбитый извне для неведомой цели.Впрочем, что же ещё оставалось ему,коль в дому, замурованном в снежную тьму,не осталось для входа ни двери, ни щели.

Странный гость – он в гостях не гостил, а царил.Он огнём исцелил свой промокший цилиндр,из-за пазухи выпустил свинку морскуюи сказал: «О, пардон, я продрог, и притомя ушибся, когда проходил напроломв этот дом, где теперь простудиться рискую».

Я сказала: «Огонь вас утешит, о гость.Горсть орехов, вина быстротечная гроздь —вот мой маленький юг среди вьюг справедливых.Что касается бедной царевны морей —ей давно приготовлен любовью моейплод капусты, взращённый в нездешних заливах».

Странный гость похвалился: «Заметьте, мадам,что я склонен к слезам, но не склонны к следаммои ноги промокшие. Весь я – загадка!»Я ему объяснила, что я не педанти за музыкой я не хожу по пятам,чтобы видеть педаль под ногой музыканта.

Странный гость закричал: «Мне не нравится тонваших шуток! Потом будет жуток ваш стон!Очень плохи дела ваших духа и плоти!Потому без стыда я явился сюда,что мне ведома бедная ваша судьба».Я спросила его: «Почему вы не пьёте?»

Странный гость не побрезговал выпить вина.Опрометчивость уст его речи свелалишь к ошибкам, улыбкам и доброму плачу:«Протяжение спора угодно душе!Вы – дитя моё, баловень и протеже.Я судьбу вашу как-нибудь переиначу.

Ведь не зря вещий зверь чистой шерстью белел —ошибитесь, возьмите счастливый билет!Выбирайте любую утеху мирскую!»Поклонилась я гостю: «Вы очень добры,до поры отвергаю я ваши дары.Но спасите прекрасную свинку морскую!

Не она ль мне по злому сиротству сестра?Как остра эта грусть – озираться со снасредь стихии чужой, а к своей не пробиться.О, как нежно марина, моряна, морянеизбежно манят и минуют меня,оставляя мне детское зренье провидца.

В остальном – благодарна я доброй судьбе.Я живу, как желаю, – сама по себе.Бог ко мне справедлив и любезен издатель.Старый пёс мой взмывает к щеке, как щенок.И широк дивный выбор всевышних щедрот:ямб, хорей, амфибрахий, анапест и дактиль.

А вчера колокольчик в полях дребезжал.Это старый товарищ ко мне приезжал.Зря боялась – а вдруг он дороги не сыщет?Говорила: когда тебя вижу, Булат,два зрачка от чрезмерности зренья болят,беспорядок любви в моём разуме свищет».

Странный гость засмеялся. Он знал, что я лгу.Не бывало саней в этом сиром снегу.Мой товарищ с товарищем пьёт в Ленинграде.И давно уж собака моя умерла —стало меньше дыханьем в груди у меня.И чураются руки пера и тетради.

Странный гость подтвердил: «Вы несчастны теперь».В это время открылась закрытая дверь.Снег всё падал и падал, не зная убытка.Сколь вошедшего облик был смел и пригож!И влекла петербургская кожа калошслед – лукавый и резвый, как будто улыбка.

Я надеюсь, что гость мой поймёт и зачтёт,как во мраке лица серебрился зрачок,как был рус африканец и смугл россиянин!Я подумала – скоро конец февралю —и сказала вошедшему: «Радость! Люблю!Хорошо, что меж нами не быть расставаньям!»

А остальное – обойдется,приложится, как ты сказал.Вот зал, и вальс из окон льется.Вот бал, а нас никто не звал…

С Булатом Окуджавой

Песенка для Булата

Мой этот год – вдоль бездны путь.И если я не умерла,то потому, что кто-нибудьвсегда молился за меня.

Всё вкривь и вкось, всё невпопад,мне страшен стал упрёк светил,зато – вчера! Зато – Булат!Зато – мне ключик подарил!

Да, да! Вчера, сюда вошед,Булат мне ключик подарил.Мне этот ключик – для волшебств,а я их подарю – другим.

Мне трудно быть не молодойи знать, что старой – не бывать.Зато – мой ключик золотой,а подарил его – Булат.

Слова из губ – как кровь в платок.Зато на век, а не на миг.Мой ключик больше золотой,чем золото всех недр земных.

И всё теперь пойдёт на лад,я буду жить для слёз, для рифм.Не зря – вчера, не зря – Булат,не зря мне ключик подарил!

Снегопад

Булату Окуджаве

Снегопад своё действие начали ещё до свершения тьмыПеределкино переиначилв безымянную прелесть зимы.

Дома творчества дикую кличкуон отринул и вытер с доскии возвысил в полях электричкудо всемирного звука тоски.

Обманувши сады, огороды,их ничтожный размер одолев,возымела значенье природыневеликая сумма дерев.

На горе, в тишине совершенной,голос древнего пенья возник,и уже не села́, а вселеннойты участник и бедный должник.

Вдалеке, меж звездой и дорогой,сам дивясь, что он здесь и таков,пролетел лучезарно здоровыйи ликующий лыжник снегов.

Вездесущая сила движенья,этот лыжник, земля и луна —лишь причина для стихосложенья,для мгновенной удачи ума.

Но, пока в снегопаданье строгомясен разум и воля свежа,в промежутке меж звуком и словомопрометчиво медлит душа.

Воспоминание о Ялте