Белла Ахмадулина - Белла Ахмадулина

«Причудливый бродит меж лип господин…»

Анатолию Жигулину

Причудливый бродит меж лип господин,покинув тайком клавесины салона:он бархату предпочитает сатин,седин венценосность венчает солома —здесь некому грех тавтологий прощать:с затычкой в ушах для поимки мелодий,со жвачкой в устах и с загадкой в очахбрезгливо косится юнец мимолётныйна шляпу, чьи злаки – теперь иммортель,я вижу, и шляпы носитель бессмертен.Алмазный мой глаз помертвел и смотрел:чей был он соратник и чей собеседник.С балкона за ним надзирает жена.Изделье французов – её ароматы,брюссельские носит она кружева,отечества сносит она диаманты.Кто сей господин? Он – хозяин иль гостьсредь прочих, наехавших и набежавших?Что шляпа! Зато какова его трость!Аргентума слиток – её набалдашник.И аурумом его перст окольцован,добытым рабами из северных толщ.(Я в сумерках парк посвящу Воронцовым,которые – черточка – Дашковы тож.Я вскорости этой займусь оговоркой,но лацкан сатина под правым плечомукрашен значком, достославный ГеоргийСвятой, разумеется, здесь ни при чём.)Завидев того, кто под липами паркагуляет, надменно я прочь поспешу.Ему неприятна страннейшая пара,ему, но не мне, я её опишу.

Другая мне видится странная пара:вот дама – вся в белом, и шляпы вуальлицо затеняет. Я – автор и правомоё – написать: ты таких не видалходящих в обнимку, любезный читатель.Да, дамочка в белом. Наряд полосатеё собеседника. Автор – бестактениль безрассуден. Нельзя описать,как вдоль аллеи проходят те двое:в белом одна, в полосатом другой.Всё говорят о неволе и воле.Каждого помнят, кто мёртв, кто – изгой.Ежели жив, будь сохранен, кто изгнаниз… из всего. Я гляжу из темнав тайну. Больницы белеющий призрак,двое бредущих – Жигулин и я.

«Со мною вот что происходит…»

Б. Ахмадулиной

Со мною вот что происходит:ко мне мой старый друг не ходит,а ходят в праздной суетеразнообразные не те.И он                    не с теми ходит где-тои тоже понимает это,и наш раздор необъясним,и оба мучаемся с ним.Со мною вот что происходит:совсем не та ко мне приходит,мне руки на плечи кладёти у другой меня крадёт.А той —                    скажите, Бога ради,кому на плечи руки класть?Та,                    у которой я украден,в отместку тоже станет красть.Не сразу этим же ответит,а будет жить с собой в борьбеи неосознанно наметиткого-то дальнего себе.О, сколько нервных                    и недужных,ненужных связей,                    дружб ненужных!Во мне уже осатанённость!..О, кто-нибудь,                    приди,                                        нарушьчужих людей                    соединённостьи разобщённость                    близких душ!

«Мы нарушили Божий завет…»

Б. Ахмадулиной

Мы нарушили Божий завет.Яблоко съели.У поэта напарника нет,все дуэты кончались дуэлью.

Мы нарушили кодекс людской —быть взаимной мишенью.Наш союз осуждён мелюзгойхуже кровосмешенья.

Нарушительница родиласьс белым голосом в тёмное время.Даже если Земля наша – грязь,рождество твоё – ей искупленье.

Был мой стих, как фундамент, тяжёл,чтобы ты невесомела в звуке.Я красивейшую из жёнподарил тебе утром в подруги.

Я бросал тебе в ноги Париж,августейший оборвыш, соловка!Мне казалось, что жизнь – это лишьпевчей силы заложник.

И победа была весела.И достигнет нас кара едва ли.А расплата произошла —мы с тобою себя потеряли.

Ошибясь в этой жизни дотла,улыбнусь: я иной и не жажду.Мне единственная мила,где с тобою мы спели однажды.

Вижу четко и нечетко, —Дотянись – рукой подать.Лето, рвы и этой челкиКрасно-рыжей благодать…

Кадр из фильма «Живет такой парень»

«То ли страсти поутихли…»

То ли страсти поутихли.То ли не было страстей.Потерялись в этом вихреИ пропали без вестейЛюди первых повестей.

На Песчаной – всё песчанно,Лето, рвы, газопровод,Белла с белыми плечами,Пятьдесят девятый год,Белле чёлочка идёт.

Вижу чётко и нечётко, —Дотянись – рукой подать.Лето, рвы и этой чёлкиКрасно-рыжей благодать.

Над Москвой-рекой ходили,Вечер ясно догорал,Продавали холодильник,Улетали за Урал.

Кабинеты моих друзей

Что-то дождичек удач падает не часто.Впрочем, жизнью и такой стоит дорожить.Скоро все мои друзья выбьются в начальство,и, наверно, мне тогда станет легче жить.

Робость давнюю свою я тогда осилю.Как пойдут мои дела – можно не гадать:зайду к Юре в кабинет, загляну к Фазилю,и на сердце у меня будет благодать.

Зайду к Белле в кабинет, скажу: «Здравствуй, Белла!»Скажу: «Дело у меня, помоги решить…»Она скажет: «Ерунда, разве это дело?..»И, конечно, сразу мне станет легче жить.

Часто снятся по ночам кабинеты эти,не сегодняшние, нет: завтрашние, да:самовары на столе, дама на портрете…В общем, стыдно по пути не зайти туда.

Города моей страны все в леса одеты,звук пилы и топора трудно заглушить:может, это для друзей строят кабинеты —вот построят, и тогда станет легче жить.

«Чувство собственного достоинства – вот загадочный инструмент…»

Б. Ахмадулиной

Чувство собственного достоинства – вот загадочный инструмент:созидается он столетьями, а утрачивается в момент,под бомбёжку ли, под гармошку ли, под красивую ль болтовнюиссушается, разрушается, сокрушается на корню.Чувство собственного достоинства – вот таинственная стезя,на которой разбиться запросто, но с которой свернуть нельзя,потому что без промедления, вдохновенный, чистый, живой,растворится, в пыль превратится человеческий образ твой.Чувство собственного достоинства – это просто портрет любви.Я люблю вас, мои товарищи, – боль и нежность в моей крови.Что б там тьма и зло ни пророчили, кроме этого ничегоне придумало человечество для спасения своего.