Дарованная (СИ) - Ева Алатон

залезть в постель к Моро, думая что у нее то получится то, что так и не вышло у тех, кто был до нее. Но Моро, как бы это ни прозвучало, действительно любил мать Эрайи. Это после того, как она ушла в иной мир он завел гарем, подражая хасану Альморавида и пытаясь его переплюнуть. Что за глупая вражда и какое-то детское соперничество? Им ведь, по сути, нечего делить. Или же есть, только Иргиз этого не разглядела?

Ревийцы не выдержат в этом холодном и каменном царстве. Да, здесь красиво, но только в замке, а то, что за пределами — сплошная каменная твердыня покрытая изумрудным скользким мхом. Здесь слишком холодно, для степных жителей привыкших к знойной жаре и слишком влажно для тех, кто привык к сухому, смешанному с мелким песком воздуху.

Чтобы поддерживать замок в таком виде требуется прорва магии. Но ни кто этого не видит. А Иргиз видит нити жизни, что пронизывают замок. Одаренные не жалеют своих сил. Неужели Моро этого не понимает? Или понимает, и знает что делает? Ведь не зря де он сюда отправил ее. Неужели что-то планирует? Ей нужна была информация, собирать ее по крохам слишком долго, а любое промедление с Моро может стить жизни целого царства.

В тяжелых раздумиях Иргиз дошла до покоев хасана у которых ее ждал воин, которого она спасла. Как узнала? Ведь все нашиды ходят в масках, в которых видны лишь пустые глазницы. Любой, на ком печать дыхания жизни, аршаи ощущает, как кровника. Тёплая, родстввенная волна магии, обдала Иргиз и воин упал перед девушкой на колени, покрывая поцелуями край шелковой туники и рассыпаясь в благодарностях за спасенную жизнь.

Эту картину и застал Арман, решивший проверить, от чего так долго мнется за дверью его аршаи, ведь тьма заранее его предупредила, что девушка у дверей.

Глаза хасана зоволокло тьмой. Белков было совершенно не видно, только черные провалы глаз, от которых сеточкой расходилась тьма, превращая его в монстра.

Иргиз тут же поклонилась стараясь как можно больше приэтом издать звуков, чтобы отвлечь хасана. Удалось.

Арман перевел свой мрачный взгляд на неё.

— Мой хасан. Ваш воин благодарит меня за спасенную жизнь. И хочет взять на себя этот долг.

Тут уже и воин отмер, впервые увидевший гнев тьмы направленный на нашида. Да такого не было, даже со времен первых нашидов! Руслан был сильным нашидом, одним из личной десятки хасана и знал чуть больше о тьме, которой они служили. Он знал, что хозяйка его тела жестокая собственница, поэтому нашиды и не имели сеймей. Рабынь да! Даже наложницы были. Но любимых — нет. Стоило только тьме почувствовать силу любви, тьма выпивала своего носителя. Но то, что сейчас наблюдал Руслан было верхом его не понимания. Он чувствовал гнев и дикое раздражение направленное хасаном на него и было не отличить чьи эмоции он сейчас считывает. Тьмы или своего господина. Это открытие ввергло нашида в пучину задумчивости и непонимая.

— Мой господин, — не поднимая головы и стоя на коленях проговорил Руслан. — Позволь мне взять на себя долг жизни госпожи Иргиз…

— Хатун! — Рыкнул Арман на нерадивого воина. Он уже успел успокоить и себя и взбесившуюся тварь в нутри него, которой не понравилось, что к ее свету кто-то посмел прикоснуться. Руслан действительно ничего, кроме безграничной благодарности и благоговения не испытывал. И лишь это позволило Арману сохранить его жизнь. — Для тебя, щенок, хатун Иргиз. И раз ты хочешь вернуть долг жизни, то станешь ее тенью. И ни дай Предвечные хоть один волосок упадёт с ее головы…

Арман не договорил, но Руслан его понял и рассыпавшись в благодарностях исчез в тени, ожидая свою хатун.

* * *

Иргиз вошла в покои и не удержавшись спросила.

— Что это было хасан Арман? — Она уже не боялась его, так как Моро. Не чувствовала более, что он ей навредит. Поэтому и рискнуда спросить.

— Назови по имени. — Устраиваясь на полу в окружении климов* и подушек, рядом с низким столиком, на котором стояла ваза с и фруктами и вином попросил Арман. Именно, что попросил. Не приказал.

И Иргиз повинуясь непонятному чувству решила рискнуть.

— Что это было, Арман. — Медленно проговаривая каждое слово и глядя на прикрывшегь глаза хасана, который будто бы наслаждался звуками ее голоса, споосила она, устраиваясь напротив.

— Что ты знаешь о тьме? — Снова спросил он.

— Я уже говорила о том, что знаю. — Ответила аршаи взвешивая в руке спелый инжир.

— Я нашёл ответы на некоторые вопросы. Но, их и ответами сложно назвать, так, предположение. — Усмехнулся он. — Оказалось, мой нашид знает куда больше, чем его хасан. — Горько усмехнулся Арман и отпил терпкое, густое и сладкое гранатовое вино.

— И…, что же рассказал тебе твой нашид? — Удивилась Иргиз. Ни кто не знает об аршаи тончных сведений. И откуда теневой воин может что-то знать?

— Рашид, рассказал мне историю своей прабаки, она тоже была из какого-то племени бедуинов, что кочуют по пустыни. У них тоже рождались аршаи и прорицательницы. И одна из таких прорицателтниц предрекла молодой аршаи, что тьма похити ее душу и девушку изгнали.

Жестоко! Подумала Иргиз. Но, если бы и ей такое предрекли ее бы сорее всего тоже изгнали без разговоров. Ведь если тьма коснется света души аршаи, она навсегда перстанеи быть исцеляющей, она станет чудовищем. Кем-то вроде нашидов. Но это Иргиз поняла только сейчас.

— Вот только, толковать свои видения та прорицательница не могла, говорила что видела, а то, что ее видения сбывались несколько иначе она не знала. И так, та аршаи ушла и попала рабыней на невольничий рынок в Ракосе, что на южном плато, от туда ее выкупил один из нашидов моего предка и привез на однин из скальных островов. Он мучился от осознания того, что начинает влюбляться в смуглокожую рабыню и ждал часа, когда тьма заберет его, иссушив тело. Но тьма не забрала, она ластилась к свету, пила его и защищала как саму себя, что тоже было странным. И когда пришло время, тьма ушла за светом. Толко от союза тьмы и света рождались девочки. Без какого либо дара. Ну, что ты скажешь на это?

Иргиз задумалась, почти то же самое она прочла в той книге на забытом языке. Только там был еще и ритуал объединения света и тьмы, для рождения одаренного потомства. Аршаи сами забыли этот ритуал, стерли о нем память в истории, кода после такого ритуала супруг-нашид