Левиафан (СИ) - Кристина Ли

— Моника? Ближе к делу? У нас сегодня не так много времени. Твоя группа проводит задержание в трёх районах, — перевел тему дядя Стен, а я продолжала смотреть на больного полудурка, который прямо сейчас натворил ещё больше проблем.

Хорошо хоть этот канал на пишется…

— Мне нужна командировка на две недели в Вашингтон по делу о церквях, — выдавила сквозь зубы, и как ни странно, услышала четкий ответ:

— Я подписал все соответствующие рапорты и разрешения на твоё задействование только в деле пастора Маккалахена. Потому работай, однако…

— Ресурс ограничен, — закончила и поняла, что кататься по штатам, если это понадобится, мне возможно придётся за свой счёт.

— Держи меня в курсе дела, Моника. Я жду от тебя ежедневного отчёта по продвижению расследования. Дневник Монтанари и часть… — дядя запнулся, но продолжил, — …тела напавшего на вас, я отправил на экспертизу в отдел криминалистов, так же подключил аналитиков и почерковедов. Мы должны быть уверены, что это писала именно итальянка. Иначе ты пойдешь по ложному следу в деле, которым стал всё чаще интересоваться конгресс. В нижней палате есть несколько республиканцев, которых очень не устраивает то, что подобное набирает обороты по всей стране. Ты сама понимаешь, скоро выборы, а тут такой удар по имиджу конгресса. Это религия, а она, как мы знаем, шестая власть над умами толпы.

— Если не первая, — гортанно произнес Тангир, и продолжил рассматривать пейзажи улиц Стетен-айленд, на который я уже успела выехать из объезда по навесной автостраде.

— Вас поняла, — ответила и отпихнула колено недалёкого, чокнутого идиота от коробки передач.

— Будь осторожна, девочка, — тихо закончил дядя Стен.

— Есть, — нажала на отбой и свернула в сторону своей улицы, которая начиналась со здания школы и огромного стадиона рядом с ней.

Сейчас на нём тренировалась местная школьная команда, а из открытого окна доносился гул на трибунах и музыка, звучащая из колонок бара Мелиссы. Женщина долгие годы держала пивнушку, между кучно выстроенными двух- и трёхэтажными зданиями.

— Это не похоже на то, откуда мы прикатили, Куколка, — произнес Тангир открыв дверь и выходя из тачки, рядом с заездом в гараж у моего дома.

— Не обольщайся! — припечатала, а следом вообще бросила жёстким тоном, — Ещё раз раскроешь рот, когда не просят…

— Что? — Тангир повернулся ко мне лицом, а я замерла, потому что его фигура на фоне моего коттеджа выглядела слишком необычно, — Закроешь его, Куколка? — продолжил псих, который всё больше переставал таким казаться.

— Закрою! — ехидно произнесла, и пройдясь по его лицу злым прищуром, повернулась к кузову вытаскивая обе сумки с нашими вещами.

— Неси! Джентльмен! — словно сплюнула и бросила наши вещи у ног Тангира, на ходу доставая ключи от дверей и осматривая насколько я запустила и газон, и вообще территорию у дома, — Хозяйка, бл***!

Открывая двери, я входила в место, которое вот уже пять лет периодически пустовало и хранило только тишину. Однако она была привычной и уютной для меня настолько, что только попав из холла на кухню я расслабилась и тут же посмотрела в широкое окно, которое выходило на задний двор.

На зелёной, даже в такое время года, траве, стояла альтанка построенная руками отца. Она находилась посреди небольшой территории, которая заканчивалась просёлком и опушкой леса. Деревянный островок выглядел, как самое дорогое в этом доме. По срубам из дуба, филигранно отшлифованным и выточеным в настоящие колонны, вился бостонский плющ и кампсис.

— Где твои инструменты? — мужской бас за спиной показался громом, а по телу пробежала какая-то необъяснимая истома, на ряду с ознобом.

— Зачем тебе это? — спросила грубым голосом, продолжая смотреть на альтанку отца.

— Авиаперелёты это дорогое удовольствие, а судя из разговора с твоим… дядей, — послышалось ехидное ударение с издёвкой, — у Куколки нет бабла на полёты между облаками. Потому приведем в порядок твоё корыто и поедем на нём.

Я наклонила лицо и хмыкнула, покачав головой и отвечая:

— Вход в гараж слева от тебя, всё там.

— Отлично! Тогда готовить, — Тангир небрежно бросил пакеты с мясом на стол и холодно продолжил, — придется таки женщине! Приступай! Я голодный!

— И наглый!

— Это моя отличительная черта в отношениях с Куколкой.

— До Сиэтла ехать две сутки, Тангир. Лучше разориться на перелет, — я подошла к раковине и открутила вентиль, подставляя руки под холодные струи воды.

— Не лучше! Придется тебе потерпеть, Моника. Иначе поедешь на встречу сама, а я отправлюсь обратно в тюрьму.

Подобный авторитаризм начинал выбешивать. Складывалось впечатление, что этот парень пытается просто вынудить меня дойти до точки кипения.

"Парень… Взрослый вдовец, Моника! Это не парнишка Эвон из числа твоей группы, который только заступил на службу!" — я с остервенением стряхнула воду с ладоней и только хотела повернуться, чтобы послать наглого полудурка куда подальше, как поняла что на кухне пусто.

— Как кошка, бл***! — шикнула и открыв холодильник прошлась по полуфабрикатам, которыми забила полки ещё полторы недели назад.

— Тушёнка, тунец, сосиски от Марджери, — открыла контейнер и поняла, что самые вкусные домашние сосисочки можно отправить только в мусор, — замороженные овощи и куча пойла. Последнее радует!

Достала две банки с пивом Bud и пошла в сторону открытой двери на лестницу в гараж. Однако, как только стала спускаться вниз, мои шаги замедлились, а слух улавливал звуки, которые возрождали слишком старые воспоминания.

Металл гремел, а коробки скребли пол, шумя своим содержимым.

"Папа…" — в голове мелькнула странная мысль, а в груди родилось дикое желание, чтобы вместо крепкой спины, обтянутой изодранной кофтой в сетку, я увидела широкие, но уже слегка поникшие плечи и седой затылок. В углу играл бы старый приёмник, настроенный на волну радио-кантри, а отец подпевал бы словам песни "Джолин".

Наваждение осыпалось так же быстро, как и затопило мой разум, потому что ко мне обернулся раскосый, почти черный, взгляд. На глаза Тангира падали темные пряди волос, а по телу проступила испарина от того, что он успел перетянуть почти половину ящиков папы в поисках инструментов.

Встав на последней ступени, медленно повела взглядом вверх, начиная от тяжёлых ботинок, немаленького размера. Прошлась по эластичной ткани почти черных джинс, которые не сковывали движения, и поднялась к той самой цепочке на груди Тангира. Она просматривалась сквозь сетку вязки кофты, оттопыривая её.

Мой взгляд был долгим и пристальным. Только следом пришло осознание, что мы замерли и