Затянувшаяся помолвка - Детли Элис

— Нет!

Подруга грустно покачала головой.

— Я так и знала. — Она неожиданно сменила тему. — Видела бы ты, сколько здесь цвело нарциссов по весне!

Доживу ли я здесь до весны, подумала Кэтлин, чтобы снова увидеть цветение любимых цветов матери? Сталкиваться с Беном в доме Фанни, видеть, как он живет отдельной от нее жизнью, будет невыносимо тяжело.

— Да, мама больше всех цветов любила нарциссы.

— Бен знал это и позаботился о них с осени. Выкопал луковицы, высушил, а в конце лета снова посадил, так что на следующий год их будет еще больше. Аромат — на всю улицу! Кэтлин…

— Да?

— Ты действительно сможешь побыть с Патриком, если я надумаю съездить в Дублин? Кэтлин улыбнулась.

— Когда я тебе буду нужна?

— На завтра. Или я поздно тебя поставила в известность?

— Я свободный человек теперь, Фай, и буду счастлива помочь тебе. Во сколько мне прийти к тебе за инструкциями?

— Понимаешь, Джонатан предложил мне целую культурную программу на завтра. Мы идем в театр, потом ужинаем в ресторане, а вернусь я… только утром. — Она покраснела, как девочка. — Думаешь, ты справишься?

— Надеюсь, что справлюсь. Обо мне не беспокойся. Лучше займись своими волосами. Если не успеваешь в парикмахерскую, возьми у меня хотя бы хороший шампунь. После него волосы сами ложатся красиво без всякой укладки. Если хочешь, я немного подравняю твои волосы.

Остаток дня прошел в суете, вызванной комплексной подготовкой Фанни к ее поездке в Дублин, а также передачей инструкций о том, покормить Патрика, как его купать, как его укладывать спать, что делать в одном случае и что делать в другом. Разошлись они поздно вечером, чтобы утром продолжить.

— Я вижу, ты замечательно справляешься с обязанностями няни, — сказала Фанни после того, как они вместе покормили Патрика, умыли и уложили спать, и она передала все обязанности по дому Кэтлин. — Где ты этому научилась?

— На практике. У Филиппа столько племянников и племянниц было в Нью-Йорке, что иногда приходилось быть на подхвате у их молодых матерей, — объяснила Кэтлин, понимая, что Фанни волнуется. — Успокойся, я прекрасно со всем справлюсь. Поднимись наверх и наведи красоту. Времени у тебя осталось впритык до отправления автобуса.

— Господи, хоть бы Бен не вздумал заглянуть сегодня! Мне не хотелось бы потом оправдываться перед ним.

— Тебе не в чем перед ним оправдываться, Фай. Мне даже смешно тебя слушать, ты же взрослая женщина. Если он позвонит, я скажу, что ты уехала к родителям.

— Не надо, он подумает, что у них неприятности, будет им звонить, всех переполошит. Лучше уж сказать ему правду.

— Хорошо. Где Джонатан будет тебя встречать?

— На автовокзале.

— Позвони мне сразу, — попросила Кэтлин. — Так и мне будет спокойней, и тебе.

Фанни уехала. Кэтлин побродила по дому, еще раз оценив великолепную работу Бена. Она не хотела думать о нем, но мысли невольно возвращались к бывшему жениху. Увидев на полке альбом с фотографиями, она достала его и открыла. Первые фотографии напомнили ей о детстве. Вот они с Фанни чинно сидят перед камерой, едва сдерживая смех. Оттого глаза у них вытаращены и крепко сжаты губы. А здесь им по пятнадцать лет, они смеются над Беном, который стоит на руках и при этом корчит им уморительные рожи. Она дошла до фотографии Джонатана Беркли с Патриком на руках. К его плечу прижимается светлая головка Фай. Джонатан в очках, наверное, поэтому глаза его кажутся преувеличенно огромными, ? взгляд напряженным и пытливым. Типичный ученый, подумала Кэтлин, и как они похожи с Патриком! Оба большелобые, и, судя по вздернутым подбородкам, характер у обоих весьма упрямый.

Приготовив чай, Кэтлин пошла поднимать Патрика. Мальчик сначала хмурился спросонья, увидев перед собой ее лицо вместо материнского, но быстро развеселился, узнав, что они отправятся на машине в магазин игрушек, если он быстро выпьет чай с ватрушками.

В магазине игрушек глаза у Патрика разбежались. Первым делом он устремился к педальной машине, на которой продавец разрешил ему прокатиться вокруг стеллажей. Кэтлин удалось его заинтересовать конструктором большого корабля. Они приобрели его и вернулись домой.

Посидев с Патриком за сборкой конструктора, Кэтлин уговорила малыша погулять. День стоял солнечный, и грех было держать мальчика в доме. Больше часа они бродили по берегу, собирая интересные вещи, которые выбросило на берег штормившее накануне море. Потом они бегали наперегонки, щеки их раскраснелись. Патрик во что бы ни стало должен был обогнать Кэтлин, поэтому ей приходилось хитрить, чтобы уступить ему первенство. То она задыхалась на ходу и хваталась за сердце, то подворачивала ногу, и Патрик с торжествующим криком первым прибегал к намеченной линии финиша. Правда, потом он с подозрением косился на нее, но быстро забывал. Так что домой они вернулись в хорошем настроении, и Патрик снова взялся за конструктор в своей комнате, а Кэтлин отправилась на кухню разогревать приготовленный Фанни ужин.

Когда она снова поднялась в детскую, то нашла Патрика лежащим на ковре рядом с недостроенным кораблем. Щеки его были неестественно красными, лоб горячим. Кэтлин попыталась посадить мальчика, но тот был настолько вялым, что пришлось взять его на руки и уложить в постель.

— Что с тобой, малыш? — спросила Кэтлин, растерянно глядя на ребенка. — Что у тебя болит?

Патрик прошептал, что болит голова и горло. Кэтлин видела, как опухает на глазах его лицо, и переполошилась не на шутку. Смерив температуру, она пришла в ужас. Температура была критической, и надо было срочно что-то предпринимать. Только сейчас Кэтлин сообразила, что такого случая они с Фанни не предусмотрели. Хоть бы она позвонила поскорей, взмолилась про себя Кэтлин. Словно в ответ на ее мольбу раздался телефонный звонок. Она побежала вниз и схватила трубку. Но звонила не Фанни. Это был Бен.

— Что случилось? — спросил он, услышав в трубке ее голос. — Где Фанни?

— Фанни в Дублине, а у Патрика высокая температура, — выпалила паническим голосом Кэтлин.

— Я сейчас приеду, — секунду помолчав, сказал Бен и положил трубку.

Возможно, ей показалось, но, кажется, у него кто-то был. Она явно слышала женский голос, который что-то спрашивал у Бена.

Не прошло и пятнадцати минут, как прозвенел звонок, и Кэтлин поспешила открыть Бену дверь, но он оказался не один.

— Познакомься, это доктор Флетчер. Поль Флетчер, Кэтлин Флинн, — представил их друг другу Бен. — Где Патрик?

Все трое быстро поднялись наверх. Кэтлин видела их встревоженные лица. Войдя в детскую, они увидели Патрика, который уже не осознавал, кто находится рядом с ним.

— Кажется, мы успели вовремя, — пробормотал Поль Флетчер, доставая из своего саквояжа шприц и ампулу с каким-то лекарством.

— Что это? — насторожилась Кэтлин.

— Противоаллергическое средство, — буркнул врач. — Поднимите рукав малышу.

У Кэтлин дрожали руки. Бен довольно резко оттолкнул ее и сам обнажил ручку мальчика.

Сделав укол, врач отложил шприц, но продолжал стоять у кроватки, напряженно вглядываясь в лицо ребенка, который хрипло и тяжело дышал. Кэтлин потеряла счет времени, она ни о чем не могла думать, вместе с Беном и врачом глядя на бедного ребенка. Наконец, как ей показалось, опухоль на лице стала спадать, и дыхание перестало быть хриплым. В это время внизу зазвонил телефон, и Кэтлин быстро спустилась по лестнице.

— Привет, Кэт, у меня все в порядке, — сообщила Фанни веселым голосом. — Как вы там без меня?

Едва сдерживаясь, чтобы не выдать владевший ею ужас, Кэтлин быстро рассказала о том, как они проводили с Патриком время и что произошло потом.

— Я забыла тебя предупредить, что у Патрика аллергия на краски и клей. Но кто мог предвидеть, что ты купишь ему конструктор? — воскликнула Фанни. — Я сейчас выезжаю обратно.

Кэтлин не заметила, когда рядом оказался Бен, который забрал у нее телефонную трубку.

— Сестричка, это я, — сказал он. — Можешь не беспокоиться, опасность миновала. Мы с Кэтлин побудем с Патриком. Доктор Флетчер тоже тут, так что нет никакой необходимости тебе мчаться сюда. Успокойся и постарайся хорошо отдохнуть. Ты же знаешь, завтра Патрик будет абсолютно здоров. Хорошо? Договорились? Ждем тебя завтра. — Бен положил трубку и посмотрел на Кэтлин, которая так и осталась стоять рядом с ним, обессиленная пережитым ею ужасом.