Адаптация - Екатерина Лесина

       Выбрав самый маленький пистолет, Тод протянул его Айне.

       - Носи. Мне не нравится это место. Лучше будет, если мы просто уберемся отсюда. Ты немного отдохнешь, возьмем машину и...

       - Не получится, - Айне сняла свитер и отдала Тоду. - В аптечке три ампулы. При твоем метаболизме в нормальных условиях это месяц. При увеличении скорости обмена веществ - от недели до полутора. А после твоей смерти я останусь одна или на болотах, или в другом странном поселке. Понимаешь?

       Он понимал.

       Кажется, услышанное пришлось не по нраву. Тод комкал свитер, утрамбовывая в серый шерстяной ком, которым и запустил в стену. Не добросил.

       - Почему? Почему ты со мной так? Ты даже не сказала, когда уходили... можно было поискать... в больнице. В бункере. Где-нибудь, а ты... Ты просто промолчала, твою ж!

       Айне отстегнула футляр аптечки, в котором лежали ампулы и шприц. Ощущение, испытываемое в данный момент времени носило негативный оттенок.

       - Вот. Возьми. И взять ты мог в любой момент. Или посмотреть. Разве я когда-нибудь ограничивала твои действия?

       Никогда. Но позволяла ли программа самостоятельный поиск? Айне не знала. Она ошиблась, и теперь эта ошибка могла стоить Тода.

       - Я тебе доверял.

       И Айне хотелось бы вернуть это доверие. Хотя бы для того, чтобы ее собственные внутренние ощущения изменили знак. Футляр он принял, взял осторожно, сжал в ладонях.

       Тод не спешит прятать, как не спешит и отдать. Он ждет, но Айне не понимает смысла его ожидания. В конце концов, она ребенок! Она не научилась еще идентифицировать все чужие эмоции! И не знает правильного ответа.

       Поэтому отвечает то, что приходит в голову:

       - Я проверила списки, Тод. В поселке жили люди. И больницу строили для людей. И препараты приобретали для них же. А в бункере больше не было.

       - То есть, - он откинул крышку и провел пальцем по пластиковым зарядам, - не случись случившееся, я однажды просто встал бы перед фактом?

       Врать бессмысленно.

       - Да.

       Закрыв футляр, Тод протянул его Айне:

       - Держи, маленькая леди. И постарайся не потерять. Что-то я сомневаюсь, что здесь тебе дадут новую игрушку.

       - Ты не игрушка. И я хочу тебе помочь. Ты... хороший? Если субъективно оценивать мое восприятие тебя как личности без указания конкретных положительных качеств? Хороший - это же верное определение.

       Тод поднял свитер и, натянув, занялся пистолетами:

       - Уронили мишку на пол. Оторвали мишке лапу. Все равно его не брошу, потому что он хороший.

       Аналогия прочитывалась легко, обида тоже. Но Айне занимал иной вопрос: как стала возможной сама ситуация дефицита? И что будет, если в поселке Альфа нет гидроксифенилглицина?

       Наладить синтез.

       Теорию Айне знает. Но опыт показывает наличие разницы между теорией и практикой. И если так, то в случае еще одной ошибки, Тод может прекратить свое физическое существование.

       Последовавшая за данным выводом эмоциональная вспышка была настолько мощной, что Айне растерялась. А потом слезла с кровати, подошла и обняла Тода:

       - Прости меня, пожалуйста.

       Он напрягся и попытался отстраниться.

       - Я не умею извиняться. Я не знаю, когда это следует делать и вообще зачем. Но без тебя мне будет плохо. И сейчас плохо. Я не хочу, чтобы ты умирал.

       Пожалуйста. Айне говорит правду. Просто она еще не умеет говорить правду так, чтобы в нее поверили.

       - Это ты извини, - сказал Тод. - Иногда я забываю, что ты все-таки ребенок.

       Айне зажмурилась, прижимаясь щекой к свитеру. Под ним знакомо бухало сердце. Когда же Тод обнял, стало совсем хорошо. Только пистолет за поясом неудобно давил на живот, но Айне согласна была потерпеть.

       В конце концов, всегда приходится чем-то жертвовать.

Интерлюдия 1. Когда игры становятся взрослыми.

       Девушка танцевала на столе. Острые шпильки рвали бумаги и крошили стекло. Поднятые руки купались в жестком свете. Когда ее ладони сжали шар светильника и сдавили, наблюдавший за танцами парень не выдержал.

       - Ева, прекрати! - сказал он, поправляя очки.

       Девушка не услышала. Засмеявшись, она стала на мостик. Короткая юбка задралась, блузка съехала, обнажив белую полоску живота с красной татуировкой. Колени разошлись в стороны.

       - Пожалуйста! - взмолился парень, подхватывая падающую чернильницу. - Ну что ты делаешь? Давай, вставай.

       Она мотнула головой и язык показала.

       - Если тебе что-то надо, просто скажи.

       - Надо, - согласилась она, плюхаясь на стол. - Тебя надо.

       - Ева!

       - Адам. Я Ева, ты Адам. И рай наш создан. Осталось лишь сбежать отсюда.

       Ева соскочила со стола и, схватив парня, потянула к окну. Темное стекло от пола до потолка фильтровало солнечный спектр. Солнце висело пушистым шаром. Небо начиналось прямо у ног. И где-то в нем, под покровом облаков, прятался город.

       - Посмотри, - жарко зашептала Ева, слизывая кровь с разрезанных рук. - Посмотри вниз! Что там?

       - Город. Просто город.

       - Неа! - Ева помахала пальцем перед носом, а затем мазнула по губам, оставляя красный кровяной след. - Не просто город! Там город, который живет для нас. Для тебя и для меня! Для ма-а-амочки... для па-а-апочки. Папиных дружочков. И мамочкиных подружек. Для твоей сучки...

       - Заткнись.

       - Фигу! - она скрутила фигу. - Кто ж тебе еще правду скажет, если не сестра родная? Сучка она. Думаешь, ты ей нужен? Неа. Ей сюда хочется. Воет-воет, скребется, как шавочка у порога. Пустите в дом! Пустите в рай! Ты еще не выправил ей иридиевый чип?

       Адам отступил.

       - Пока нет, - решила Ева. - Но папашку регулярно обрабатываешь, да? А он против. И мамочка тоже против. И все вообще против! Только ты один "за", потому что идиот. И-ди-от!

       Ева кулачком постучала Адама по лбу, он перехватил руку и заломил, сдавливая.

       - Больно же! Отпусти! - Девушка попыталась вывернуться, но Адам держал крепко.

       - Если ты, - медленно произнес он, переворачивая сестру лицом к себе. - Если ты посмеешь тронуть Наташу...

       - Ты меня убьешь, слышала уже. Отпусти.

       Она успокоилась. Она всегда очень быстро успокаивалась, едва ли не быстрее, чем вспыхивала. И Адам разжал руки. В чем-то, безусловно, Ева была права, вот только признавать ее правоту было опасно. Она же приникла к стеклу, прижалась щекой и часто дышала, раздувая влажное пятно. На нем удобно рисовать, но рисунки быстро исчезнут. Еву это не волновало.

       - Ты никогда не думал, Адам, что наш рай очень хрупкий? И что боги должны заботиться о людях, если они хотят оставаться богами. Но заботиться, а не поднимать до своего уровня. В раю на самом деле места мало.

       Облака расступились, и город протянул к Адаму блеклые руки домов. Силуэты их виднелись внизу и походили на рифы, спрятанные под широким покровом моря. Огнями святого Эльма плыли редкие фонари. И где-то в свете их грелись люди-призраки.

       Ева права. Места в раю на всех не хватит. И те, кто внизу, рано или поздно поймут, что их дурят. И от просьб и вежливого ожидания под присмотром чипов перейдут к действиям. Единственный способ - не допустить развития процесса.

       И он находится на правильном пути.

       Оставшись один, Адам вернулся к бумагам. Он не стал их разбирать на рваные и целые, нужные и не очень, сгреб и запихал всю кипу в камин. Потом поджег, сел поближе к огню и открыл планшет. Письмо от Натальи лежало в ящике.

       "Привет. Я соскучилась. Давай встретимся? Сегодня. На нашем месте в наше время".

       Адам послал подтверждение.

       Их местом стало крохотное кафе. Оно появилось на стыке двух улиц, более похожем на линию фронта. Здесь старые дома одной сталкивались с глянцевыми новостроями другой, и желтый кирпич уступал место бетону и стеклу. Кафе было землянкой, где жители воюющих районов могли укрыться и забыться.

       Наташа ждала. Заняла столик, который уже числила своим, хотя Адам никогда не мог понять этой ее привязанности к местам и предметам. Но игру он поддерживал.

       - Привет! - она издали замахала рукой и подняла меню. - Я уже заказала! Ты же не против?

       - Нет.

       Адам втянул острый запах свежемолотого кофе, единственный из местных ароматов, который был ему по вкусу.

       - Знаешь, твоя сестра к нам заходила. Она довольно милая. И любопытная, - Наталья сунула в рот ложечку. - Все спрашивала, чем мы занимаемся. Я ее с этими вопросами к тебе отправила. Она ведь не обиделась? А ты?