Мой муж (СИ) - Литвин Светла

Возвращалась я в машину с неохотой, не хотела расставаться со своими лошадями. С грустью думала о том, что Исаев меня к ним и не подпустит, когда откажу ему прямо в загсе при свидетелях. 

До города доехали очень быстро, всё с тем же фотографом. Он ещё в загсе сделал несколько наших фотографий. И когда я стояла у окна для одной из них, видела, как возле главного входа собираются гости. Видела родителей, братьев с нарядной Сашей, а ещё в толпе узнала и Клима. Он был с какой-то женщиной, явно не с проституткой. Хотя какая мне разница? Я всё равно собиралась свадьбу расстроить. 

— Верника, пойдём, нас зовут, — позвал Исаев, заглянув в комнату невесты. 

Сергей убежал фотографировать гостей, а я на ватных ногах пошла за Исаевым, думая, что уже сейчас надо будет говорить нет. Ком заранее подкатил к горлу и в целом было очень тяжело, совесть уже как-то не успокаивалась от мыслей, что они все не дали мне выбора. 

— Уже? — спросила, вся дрожа от страха, как оказалось, это всё не так-то и просто. 

— Нет пока, проверка данных. 

Я, успокоившись выдохнула, и немного расслабилась, пройдя с Исаевым в тот же кабинет, где у нас брали заявления. 

— Все данные проверяем, если всё верно, ставим подписи, где галочка, — объяснила нарядная женщина и подала мне ручку. 

Я, кивнув, всё проверила очень тщательно и поставила свою подпись, даже не понимая для чего это нужно. 

— Папочка для свидетельства о бракосочетании у вас есть? — спросила женщина, прибирая документы, и выложила на стол громадный журнал, где мы с Исаевым тоже расписались, зажужжал ксерокс в углу на столе. 

— Нет, а надо? — уточнил Анатолий, — А у вас есть? Приобрести можно? 

— Конечно, есть! — радостно всплеснув руками, женщина достала из стола целую стопку с дутыми папками, — Вот эти по пятьсот, а эти по триста пятьдесят. 

— Ника выбирай, — попросил Исаев, а сам полез в карман за кошельком. 

— Вот эту, — ткнула пальцем в первую попавшуюся, с лебедями.

— Пятьсот рублей, — огласила цену женщина и вложила в папку розовенькое свидетельство о браке, которое выползло как раз из ксерокса. 

Я хоть и видела мельком его, но там уже всё было напечатано. 

— Это что? Это вы нас уже поженили, что ли? — спросила я, стараясь не впадать в истерику. 

— Да, но торжественная часть обязательно будет, не переживайте невеста, — радостно «успокоила» работница загса, принимая у Исаева деньги за папку. 

Я была уверенна, что никто меня не заставит замуж за него выйти. Даже если в загс на аркане приведут, но я не учла лишь одного момента. Что вот, эти вот все документы, свидетельство о бракосочетании и штампы в паспортах, что они оформляются заранее. И по сути моё нет уже значения не имело никакого. 

— Идём? Ника, — Исаев помахал у меня перед лицом ладонью привлекая моё внимание, — С гостями бы сфотографироваться, — сказал мне, подав руку. 

— Ага, — отрешённо кивнула, будучи в шоковом состоянии и встала со стула. 

Это ещё хорошо, что изначально я сидела, иначе грохнулась бы от новости что уже всё! Нас поженили! Ноги меня и после не удержали, я пошатнулась и сразу оказалась в объятиях уже мужа. 

— Не задерживайтесь брачующиеся, ваша торжественная регистрация уже через десять минут начнётся, — предупредила работница загса, собирая в кучу наши документы. 

— Ну уж на собственную свадьбу не опоздаем, — посмеиваясь, ответил ей Исаев. 

Всё происходящее дальше было как в тумане. Когда мы вышли на крыльцо загса, меня словно куклу переставляли от одних гостей к другим. Я была в таком состоянии, что поздравления пролетали мимо ушей назойливым жужжанием, и даже не соображала с кем меня фотографируют. Где родители, где гости с моей стороны, а где со стороны Исаева. Я могла думать только об одном, что баба Рита мне всё верно нагадала, и карты её правду ей говорят. 

Весь план мой полетел в тартары, говорить нет уже смысла не было, только сама бы опозорилась перед роднёй, а Исаев хрен дал бы развод. Поэтому, когда началась торжественная часть и моего согласия наконец-то спросили, я хоть и с заминкой, но ответила.

— Да, — тихо произнесла, только когда по залу понеслись тревожные шепотки. 

— По вашему добровольному и взаимному согласию, которое вы выразили перед лицом родителей, свидетелей и гостей, ваш брак регистрируется. Прошу вас скрепить этот союз подписями.

Мы прошли к большому белому столу и вновь надо было расписаться в каких-то бумагах. Я уже и не знала, имеют ли они какую-то силу, но расписалась дрожащей рукой, после меня то же самое сделал Исаев. 

— Через мгновение на ваших руках засияют обручальные кольца, они навсегда будут с вами, как символ вашей верности и вечной любви. Обменяйтесь кольцами, — торжественно работница загса поднесла нам кольца на серебряном блюдечке. 

Я так торопилась всё это закончить, что первая взялась за кольцо, причём за своё, и даже попыталась его одеть Исаеву на палец. Всем было так с этого весело, я тоже посмеялась. Над самой собой, ведь выходило так, что сама себя перехитрила. Вернув кольцо, предназначенное для меня, я взяла мужское массивное кольцо Исаева и натянула не без труда ему на палец. Когда Анатолий меня окольцевал, на весь зал раздались бурные аплодисменты.  

— На основании записи, скреплённой вашими подписями, и в соответствии с Семейным кодексом России, восьмого сентября две тысячи девятнадцатого года, ваш брак зарегистрирован. Объявляю вас мужем и женой! Поздравьте друг друга поцелуем! 

Я от волнения даже поцеловаться с Исаевым нормально не смогла, губы слиплись и разжать их не вышло, хотя он пытался, прижимая меня к себе. 

— Позвольте поздравить вас с рождением вашей семьи и вручить в надёжные мужские руки свидетельство, подтверждающее создание вашего семейного союза. Уважаемые гости, друзья и родные, поздравьте Анатолия и Веронику с началом их долгой и счастливой супружеской жизни! 

Чёрт!

После торжества снова была фотосессия, Сергей заставлял на этот раз улыбаться, целоваться и демонстрировать кольца на пальцах. Меня начало от волнения тошнить, голова разболелась, а ещё, как назло, все долго рассаживались по машинам, и мы всех ждали. Исаев больше не садился за руль, а устроился на заднем рядом со мной, держа меня крепко за руку. Теперь за руль сел Клим, а на месте фотографа сидела его спутница. Вроде бы обычная женщина, на ночную бабочку совершенно была непохожа. 

— Скоро мы поедем, а? Меня тошнит, — нажала кнопку и опустила стекло, чтобы вдохнуть свежего воздуха, но толку было мало, осеннее солнце раскалило его ещё до обеда. 

— Ты вообще завтракала сегодня? От голода это, — Исаев сам спросил, и сам ответил, не дождавшись моего ответа, отпустил руку и полез в бардачок между сидениями. 

— М-м-м-м, а может быть, вы скоро нас прибавлением порадуете? — веселясь, предположил Клим, а до меня дошло, что теперь Исаева сдерживать нечем. 

Как пить дать! Потащит меня сегодня в койку!

Если до этого понимания меня тошнило, то теперь кроме страха я ничего не чувствовала. 

— Успеется, а вот вы когда нас порадуете? — спросил друга Исаев, подсовывая мне конфету.

— Порадуем, порадуем, да Лизка? — Клим обратился к спутнице, и я поняла наверняка уже,  что это его ну если не жена, то точно невеста. 

Вот же козёл!

У него женщина есть, а он к Исаеву в гости с бабочкой ночной таскается. От злости быстро развернула конфету и затолкала в рот белый шарик в кокосовой стружке. Сразу же разжевала, чтобы лишнего не ляпнуть. Права была Анна Захаровна, гнать этих друзей надо в шею. 

— Ну как? Лучше? — с тревогой и заботой поинтересовался Исаев, вновь беря меня за руку.

— Да, лучше, — от сладости стало немного легче, и мы наконец-то поехали в ресторан, — Есть ещё? — спросила, возвращая Анатолию фантик для его коллекции.

— Есть, — Анатолиий, радуясь чему-то, выдал мне целую коробку.