Рука майора Громова - Михаил Бойков

— Какие, товарищ спец? — задал вопрос молчавший до этого Кислицкий.

— В тюремной камере невозможно сосредоточить волю духа на достижении контакта с трансцендентным миром. Кроме того, дух должен быть укреплен усиленным питанием… тела.

— Короче говоря, «доктор магических наук» желает выскочить из тюрьмы и подкормиться, — с грубой иронией добавил Гундосов.

Пропустив мимо ушей это добавление, Бадмаев утвердительно закивал подбородком.

— Необходимые условия для работы мы вам обеспечим. Выпустим вас из тюрьмы, дадим номер в гостинице и прикрепим к столовке.

— И одним мошенником на воле станет больше. — сказал Гундосов, неодобрительно покачивая головой. — Что ты делаешь, майор НКВД? Разве не видишь, кто перед тобой? Ведь он жулик и балаганный фокусник. По его жестикуляции сразу видать.

— Позвольте, товарищ полковник, — попробовал вмешаться Серж, — В нашей профессии, конечно, иногда приходится прибегать к тому, что вы называете фокусами. Даже сама мадмуазель Ленорман, с которой я…

— Заткнись! Ленорман померла, когда тебя еще в проекте не было. — оборвал его Гундосов и обратился к Холмину:

— Неужели, браток, ты потерпишь конкуренцию этого сухопутного трепача? Я бы не стерпел.

— У нас разные методы работы и я надеюсь, что мы не будем друг другу мешать, — спокойно возразил Холмин.

«Доктор магических наук» бросил на него благодарный взгляд и поспешил согласиться:

— О, конечно. Мы будем работать параллельно.

Он нерешительно посмотрел на Бадмаева и спросил:

— Может быть, мне теперь удалиться, а нашу беседу мы… продолжим завтра?

— Идите, — мотнул подбородком тот. — Эту ночь переспите в комендатуре, а завтра мы вас устроим.

— Большое спасибо, — произнес Серж, — вскочив со стула, и, церемонно кланяясь, начал прощаться со своими слушателями.

Глава 6

Особое мнение

Проводив взглядом поспешно удалившегося «доктора магических паук», Гундосов сказал:

— В это грязное дело я вмешиваться не буду, хотя и мог бы, но, по-моему, такой арап и фокусник особой пользы нам не принесет. Не следовало бы его из тюрьмы пускать… Эх, товарищ Бадмаев! Гляжу я на тебя и вижу, что совсем ты в панику ударился и за соломинку хватаешься, точно утопающий. Совсем тебя доконала «рука майора Громова». Ты аж посинел весь, как после морского купанья зимой. В ребячество впадаешь.

Ожесточенно замотав подбородком, начальник отдела, огрызнулся:

— Ни в какое ребячество я не впадаю. Просто использую новые методы борьбы против этой растреклятой «руки». Вам, товарищ особоуполномоченный, ничего, а я уж сколько дней под пулей хожу.

— Тоже нашел метод. Фокусника! И ты, товарищ Кислицкий, — повернулся Гундосов к секретарю партийного бюро, — панические настроения в отделе поддерживаешь. Это вместо того, чтобы с ними бороться. А еще руководитель партийной организации, поставленный на пост воспитателя коммунистов в органах НКВД. И на таком ответственном посту поддался суевериям, как отсталый некультурный юнга.

— Какие же суеверия, товарищ полковник? — покраснев, возразил Кислицкий. — Многие в отделе привидение видели. И вы тоже.

— Чему учит наша большевистская партия? Чему учил товарищ Карл Маркс? Никаких призраков нет и быть не может. Все это религиозные предрассудки.

— Насчет Карла Маркса вы, товарищ полковник, ошибаетесь. Он существования призраков не отрицал.

— Откуда ты это взял, товарищ Кислицкий?

— Из «Коммунистического манифеста». В нем Маркс пишет: «Бродит призрак по Европе»…

— Так то он писал про призрак коммунизма.

— А почему он его назвал так, а не иначе? Значит, допускал существование призраков вообще. И под привидения вполне можно подвести диалектическую базу.

— Ну-ка, подведи.

— Если, как нам известно из диалектики, ничто в природе не исчезает и вновь не появляется, то, значит, астральные тела тоже не исчезают. А так как один вид материи переходит в другой, то и они, эти самые тела, могут подчиниться законам диалектического материализма.

— Материализоваться, — поправил его Холмин.

— Ну, это все равно, — отмахнулся от него Кислицкий.

Гундосов засмеялся.

— Эх, вы! Диалектики!. Весь диалектический материализм с привидениями смешали. «Рука майора Громова» окончательно вам головы заморочила. А ты как, Холмин? Тоже в нее уверовал?

— У меня о ней особое мнение. — ответил подневольный детектив.

— Особое? Может, ты нам про него расскажешь? Или это секрет?

— Теперь не секрет.

— Почему теперь?

— Потому, что теперь у меня есть кое-какие факты о «руке».

— Это интересно. Давай-ка твои факты..

— Я вам изложу их вкратце, — начал Холмин. — По моему мнению «рука майора Громова», вызвавшая такую панику во всем отделе НКВД и убившая четырех его работников, совсем не привидение…

Прерывая его, Бадмаев загудел: — Как не привидение? У него мертвое лицо и простреленный затылок. Я же собственными глазами видал. И, к тому же, он из могилы исчез. А вы говорите…

— Такое живым не бывает. — поддержал начальника отдела Кислицкий.

— Погодите, граждане, — остановил их Холмин. — Сначала вы слушайте меня, а потом, будем спорить и задавать друг другу вопросы… И я видел мертвое лицо «призрака»; и на меня оно произвело потрясающее впечатление. Да, лицо страшное. Не видя его, невозможно поверить, что такое может быть. Несколько дней тому назад никто в отделе и не верил, предположения о возможности существования призраков казались дикими, над этим смеялись. А вы, гражданин майор, даже посадили в тюрьму охранника, который поверил.

— Позабыл я про него совсем. Надо будет парня освободить, — сказал Бадмаев.

— Да. Освободить надо. Или пересажать весь отдел НКВД, — продолжал Холмин. — В отделе теперь в приведения верят все, за исключением, может быть, полковника Гундосова, который только что произнес краткую речь о вреде религиозных предрассудков. Но, вы меня простите, гражданин особоуполномоченный, я несколько сомневаюсь в искренности ваших слов..

— Почему, браток? — спросил энкаведист.

— Я видел ваше лицо после встречи с «рукой майора Громова» и ваше… бегство от его могилы.

Гундосов покраснел, по его глаза не изменили своего обычного выражения: они оставались холодными и спокойными, как всегда.

В голове Холмина зароились мысли, очень далекие от темы разговора, который он вел:

«До чего же чекистские глазища у этого морячка. Самые неприятные из всех, какие я видел по тюрьмам. Интересно бы заглянуть в них, когда он охвачен страхом. Жаль, что я не заглянул после его встречи с «рукой». Такие же они были холодные или нет?»

Голос Гундосова оборвал эти мысли:

— Обо мне ты подметил почти что верно, и я — не обижаюсь. Сперва я действительно испугался, как на мертвое лицо у живого и на его пустую могилу глянул. Но после подумал, мозгой шевельнул и якорь свой бросил в глубину одного определенного вывода.

— А я, гражданин полковник, мозгами шевелил немного раньше. Поэтому выводов у меня накопилось больше.

— Ну, давай послушаем. Выкладывай твои выводы.

— Собранные мною факты свидетельствуют, что под маской «руки майора Громова» или за ее спиной, что-ли, действует один человек или группа людей. Вспомните, что большинство записок «руки» было написано на листках из школьных тетрадей и приколото английскими булавками к телам убитых. Вспомните, как чихали собаки-ищейки в комендантской камере и кабинете следователя Якубовича, где на полу была рассыпана махорка. Эти земные предметы, — тетради школьников, английские булавки, махорка, — никак не вяжутся с обитателем загробного мира, даже материализовавшимся. А предсмертные слова Якубовича вы не забыли? «Ты меня не проведешь. Я тебя знаю». Наконец, вспомните ответ призрака на мой вопрос ему: «Я только рука… правая рука майора Громова».

— Все это мы помним, — сказал, Бадмаев. — Ваши факты для нас не новость.

— У меня есть и другие, вам неизвестные. Один из них я могу сообщить сейчас. Вы помните, гражданин начальник, найденную мною крашеную тряпку, которая вызвала у вас недовольство?

— Помню, — кивнул подбородком Бадмаев.

— Я ее нашел в коридоре. Там, где проходил «призрак». На ней были театральный грим и клей. Мазки грима представляют собой точную копию кровавого пятна на затылке «руки майора Громова».

Последние слова Холмина потонули в трех громких возгласах удивления энкаведистов. Когда они смолкли, Гундосов спросил:

— Думаешь, что «рука» гримируется?

— Уверен в этом, — ответил Холмин.

Гундосов подумал и сказал:

— Эта «рука» может и тебя прикончить. Надо бы тебе оружие иметь. Выдай ему наган, товарищ майор.