Витамания. История нашей одержимости витаминами - Кэтрин Прайс

Безусловно, проблема питания стояла и в ходе Первой мировой. Об этом свидетельствует популярный тогда слоган «Еда выиграет войну», который демонстрировал стремление правительства сделать так, чтобы каждый американец получал достаточно калорий (согласно научным взглядам того времени о единственном назначении пищи поставлять в организм калории и белки). Но, как уточняла в 1941 году New York Times, во Второй мировой войне слово «еда» должно быть неразрывно связано с витаминами, ибо отныне целью питания стало не только пополнение запаса калорий, но еще и оптимизация рациона с целью обеспечить всем американцам свободный доступ к микронутриентам в количестве, необходимом для полного и тотального здоровья[180]. Но оптимизация количества поступающих с пищей микронутриентов — весьма спорная и даже более недостижимая цель, чем хотя бы предотвращение голода, прежде всего по причине ее собственной неопределенности. Ведь до сих пор у нас нет точного согласия по поводу того, что же на самом деле означает «оптимальное здоровье», — за исключением пункта о способе его достижения.

Так или иначе, никто не возражал против того, что частью «оптимизации» является улучшение физических данных американцев. В той же статье Times уточняет: «Вы не сможете использовать в тяжелой промышленности труд человека, который десять лет сидел на голодной диете, и ожидать от него какой-то отдачи»[181]. Предполагается, что здесь должны прийти на помощь витамины: председатель на конференции с восторгом рассказал о транспортной компании, объявившей о снижении числа аварий на дорогах в ночное время, после того как она стала выдавать в рейс каждому водителю по пакету сырой моркови. Также его похвалы удостоился английский стрелок из Королевских ВВС, установивший «неоспоримый рекорд по числу сбитых в темноте нацистских самолетов»[182]. Друзья прозвали его Морковкой, потому что он «постоянно грыз этот сочный корнеплод». (На самом деле Королевские ВВС нарочно распустили слухи о том, что кормят своих ночных пилотов морковью, чтобы скрыть от немцев истинную причину резко возросшей меткости в темноте — радары[183].)

Однако была одна истина, относительно которой ни у кого не возникало сомнений, что неправильное питание, в том числе и с недостаточным содержанием витаминов, может сказаться не только на физических способностях человека, но также и на его психике. Недаром компании — производители продуктов продвигали эту идею на протяжении добрых двух десятков лет. Так, например, в 1927 году фирма Grape-Nuts выпустила рекомендации, согласно которым дети, получающие неправильное питание, обречены на «серьезные проблемы в развитии личности»[184], а именно замкнутость, стеснительность, неуверенность, эгоизм, зависть, депрессию и жалость к себе.

Но теперь к подобным выводам пришли не только компании — производители продуктов: в 1942 году химик Роджер Уильямс в своей речи на вручении престижной медали Чандлера в Колумбийском университете заявил, что, «без сомнений, в большинстве случаев отставание в развитии у детей школьного возраста, особенно у выходцев из малообеспеченных семей, вызвано недостатками в питании и в особенности нехваткой витаминов… И поскольку адекватное потребление витаминов сказывается на умственном развитии человека, оно не может не сказаться и на его моральных качествах». То есть витамины уже преодолели статус чисто физического фактора обмена веществ — они стали также спасением от умственной и моральной деградации!

А участники Национальной конференции по питанию для обороны в своих заключительных рекомендациях напрямую обратились к президенту Рузвельту: «Уже сегодня не вызывает сомнений, — заявляли они, — что благодаря современным знаниям о питании мы способны создать лучшую и сильную расу с повышенной сопротивляемостью болезням, увеличенной продолжительностью жизни и высоким уровнем интеллекта»[185]. Иными словами, исправив ошибки в питании каждого из своих сограждан, они собирались создать улучшенный вариант американца.

Трудно не заметить горькую иронию в том факте, что американские лидеры всерьез рассуждали о создании лучшей «породы» людей, оказавшись на пороге беспощадной войны с нацистами. Но, с другой стороны, Америка больше всего опасалась, что вывести лучшую «породу» людей при помощи питания удастся Германии. Элеонора Рузвельт, приглашенная выступить на закрытии конференции, сообщила о полученных ею жутких докладах, в которых описывались неправдоподобное хладнокровие и выносливость немецких юношей, ставшие, по ее убеждению, результатом «необычайно крепкого здоровья у молодого поколения, получавшего все необходимое вместе с пищей и выросшего в соответствующем окружении»[186]. Не прошло и трех месяцев после конференции, как в New York Times появилось сообщение о том, что Гитлер открыл специальный институт по изучению свойств витаминов, что весь производившийся в Германии маргарин обогащался витамином А и что «немецкие власти повышают обороноспособность страны, снабжая определенные группы населения синтетическими витаминами в виде таблеток и капель»[187].

Доктор Рассел Уилдер, председатель Национальной комиссии по исследованиям пищи и питания, не побоялся заявить, что нацисты не просто морят голодом покоренные ими народы, но целенаправленно лишают их столь необходимых витаминов, чтобы «довести до такого подавленного и ослабленного умственного состояния, в котором не возникало бы и мысли о сопротивлении»[188]. Позднее, по очередным неподтвержденным слухам, выяснилось, что нацисты вообще уничтожают витамины в продуктах, поступающих на стол жителей завоеванных стран. Витамины перестали быть атрибутом национальной безопасности и поднялись еще на одну ступень, став атрибутом национального характера. Понятно, что при таких высоких ставках нам ничего не оставалось, как героически ринуться в бой за адекватное количество витаминов — и выиграть его!

Вопрос заключался лишь в том, как добиться этого количества. «Наша проблема, — сообщал Уилдер, — состоит в претворении знаний в символы, понятные среднестатистической миссис Джонс, которая варит суп у себя на кухне. Ведь для нее все эти миллиграммы и рибофлавины — не более чем пустой звук!»[189]

Конечно, можно было бы возразить, что благодаря статьям Макколлума и его соратников миллиграммы и рибофлавины как раз стали понятны миссис Джонс, даже несмотря на то, что ей так до сих пор и не объяснили внятно, сколько в точности миллиграммов рибофлавина нужно добавлять в обед для ее семьи. Тем не менее американское правительство вскоре поддержало усилия производителей продуктов, Элмера Макколлума и прочих популяризаторов науки в благородном деле внедрения знаний о витаминах в народные массы. Результатом стала новая волна образовательной кампании, развернувшейся в 1943 году при поддержке Министерства сельского хозяйства США под названием «Основная семерка».

На самом известном плакате этой кампании изображены пирог и таблица содержащихся в нем ингредиентов с удивительно подробными, не поддающимися запоминанию длинными названиями[190]. Масло и обогащенный маргарин были отделены от молока и молочных продуктов, апельсины, томаты и грейпфруты — от зеленых и желтых овощей, картофеля и других овощей и фруктов. Главный слоган — «В дополнение к основной семерке ешьте все что угодно!» — также вряд ли помог пресловутой миссис Джонс выйти из затруднения. Тем не менее с размахом проведенная кампания усилила тревогу американцев по поводу адекватности их образа питания. «Основная семерка», несомненно, является частью современных кампаний Министерства сельского хозяйства под названиями «Пищевая пирамида» и «Моя тарелка» — и это в очередной раз показывает, что наше беспокойство времен Второй мировой войны по поводу недостатка витаминов до сих пор не дает покоя нашим современникам.

С точки зрения перспектив продуктового рынка именно наша упорная вера в очередной чудесный ингредиент смогла превратить популярный бренд в атрибут национальной культуры, столь желанный, необходимый (и в идеале столь же недостижимый), что покупатели готовы были наброситься на любой продукт, в котором этот ингредиент содержался. В конце 1930-х — начале 1940-х годов такой невероятный скачок удался одному витамину. И поскольку сейчас он уже не является предметом пристального общественного внимания, его история может стать примером той непрерывной смены наборов микроэлементов, минералов и прочих пищевых добавок, которая привлекает наше внимание все эти годы.

Впервые он появился на все той же конференции по питанию для обороны 1941 года, когда после целого дня бурных дебатов на сцену вышел вице-президент Генри Уоллес. Этот 52-летний политик, сохранивший роскошную пышную шевелюру, был открытым приверженцем зороастризма, и коллеги называли его «персоной, отвечающей на зов, не слышный остальным»[191]. Когда в 1948 году он, будучи представителем Прогрессивной партии, проиграл президентскую гонку, один журналист назвал его «кандидатом, которого, скорее всего, предпочел бы Советский Союз, доведись ему выбирать президента США». (Он заслужил большое уважение сограждан на посту министра сельского хозяйства, и теперь один из ведущих сельскохозяйственных исследовательских центров носит его имя.)