Молох. Укус кобры (СИ) - Шерр Анастасия

Она беспокойно заёрзала, а Молох сам себе диву дался. Он никогда не отмечал праздники. Для него их не существовало. Но с недавних пор начал замечать, как она всматривается в яркие огни, как ловит снежинки губами и пялится по-детски восторженным взглядом на ёлки, которые зачем-то понатыкали везде, где не лень. И вроде как детский сад, штаны на лямках, но его почему-то это не раздражало, а, скорей, забавляло. Он с шестнадцати лет не забавлялся.

— Классно. А мы купим еды? — спросила осторожно, когда он уже выезжал на пустынную, заснеженную трассу.

— Бл… — крутанул руль вправо, сворачивая к супермаркету. В лесу-то магазинов нет.

— Спасибо, — улыбнулась.

Молох молча кивнул и подумал, что не мешало бы закупиться бухлом. Давно он не расслаблялся. Так, чтобы не оглядываться на каждом шагу, не ждать удара по темечку. А просто нажраться и ни о чём не париться. И сидеть в тишине, глядя на белок, снующих по деревьям.

Не удержался, хмыкнул.

На белок… Да. Дурдом на выезде. Услышал бы его Сенин, оборжался бы.

— Держи, — у супермаркета, сунул ей деньги, сам откинулся на спинку сидения. — Полчаса тебе. И купи вискаря. Нормального, не шмурдяк.

— Эээ… Ладно, — открыла дверь. — А ещё что?

— Что захочешь. Мне плевать.

И пока девчонка закупалась, он ненадолго закимарил. Вздрогнул оттого, что открылась дверь, схватился за ствол, но тут же его опустил, столкнувшись взглядом с Соней.

Та испуганно хлопала глазищами, в руке сжимала ручку тележки.

— Я тут… Вот, — кивнула на пакеты.

Молча вылез из тёплого салона, зашвырнул сумки в багажник и сел обратно. Девчонка уже устроилась на заднем сидении, исподтишка поглядывала ему в затылок.

А Молоха её испуг почему-то раздражал. Как будто он её силой за собой таскает. Отвалила бы уже от него на хрен и не строила из себя жертву. И вообще, с какого перепугу она его волнует?

— Прости, — послышалось тихое.

Он вопросительно зыркнул на неё, заводя мотор.

— За то, что ворвалась так. Я не подумала.

Промолчал. Сказать ей, что думать надо? А зачем? Всё равно нечем у неё.

— Наверное, это сложно очень… — продолжила ковырять ему мозги.

И снова промолчал.

— Вот так всё время ждать опасности, бояться.

Хмыкнул. Он не боялся. Уже, наверное, разучился. Но инстинкт самосохранения ещё никто не отменял. Но да, в чём-то девочка права.

— Мне жаль, что у тебя всё так. Я уверена, ты не хотел таким быть. Ты хороший. Просто тебя что-то заставило.

На сей раз пришла его очередь удивляться. А девка дело говорит. Наверное, даже не подозревает, насколько права. Ну, кроме того, что он «хороший». Страшно подумать, в каком дерьме она выросла, раз наёмный убийца вызывает у неё такие светлые чувства.

— Закрой рот и помолчи. Я хочу отдохнуть от твоего трёпа.

— Ладно… Шоколадку будешь?

Молох зыркнул на девчонку, а та пожала плечами.

— Хорошо, сама съем.

Незаметно улыбнулся. Нет, всё-таки с ней, определённо, веселее. Эта её простота, непосредственность… Сто лет такого в бабах не видел. Хотя у него и баб-то не было. Ну, постоянных. А одноразовым он в душу не заглядывал, они как бы для другого.

— Дай шоколадку, — протянул руку, и она, немного помешкав, положила на его ладонь половину плитки. От этого почему-то тряхануло. Триггером накрыло. Здорово так, жёстко. И грёбаный шоколад застрял в глотке, стоило ему вспомнить этот вкус. Молочно-ореховый, нежный, тающий во рту. Такой мать любила.

ГЛАВА 31

ГЛАВА 31

— Ого, — красноречиво озвучила она свои эмоции, вываливаясь из салона. За щекой остатки шоколада, глазищи горят от восторга.

А у Молоха в глотке запершило. Проклятый шоколад, чтоб ему. Сто лет этого дерьма не жрал, чего дёрнуло вдруг? Смыл хорошим глотком воды сладкие остатки, вылез из машины.

— Нравится? — зачем-то спросил, поравнявшись с девчонкой.

— Охренительно, — выдохнула та. — Мы здесь будем?

— Да.

— А надолго? — посмотрела с надеждой.

— Не знаю пока.

Пока всё не уляжется. В последнюю вылазку он знатно начудил, когда засветился перед камерами. Но Соньку пугать сейчас не хотел. Пусть думает, что они гулять сюда приехали, а не отсиживаться. Всё равно скоро его физиономия исчезнет из ментовской базы, и можно будет вернуться в город. А пока… Пока отдохнут.

Нервно ухмыльнулся. Он вообще как-то не привык отдыхать. В свободное от работы время обычно отсыпался и тренировался, готовился к следующему заказу. А сейчас вдруг накатила вселенская усталость. Будто по нему катком проехались. Хотелось жрать, бухать и трахаться. Ну, и тишины, конечно. Теперь, когда городской шум остался позади, он особо отчётливо слышал, как звучит спокойствие.

Дом на краю леса девчонке понравился. Здесь действительно было уютно, тепло даже как-то, хотя помещение не отапливалось уже давно.

— А это чей? — взглянула на него, когда вошли внутрь, принялась снимать обувь.

— Снял на пару недель, — кинул ей, проходя мимо в обуви. — Не раздевайся, сначала надо разжечь камин. Я твои сопли лечить не собираюсь и в город не поеду.

Пока девчонка разбирала на кухне продукты, он сходил в пристройку за дровами, принёс пару приличных охапок и разжёг камин. Одноэтажный коттедж прогрелся достаточно быстро, и Молох, уставившись на огонь, задумался.

Задумался вдруг о том, чего ему не хватает. Нехватка чувствовалась в последнее время особенно остро. Нехватка чего-то, чего его давно уже лишили.

Было ли это связано с девчонкой? Хрен поймёшь. Может, совпало просто, а может, у него какой-то кризис. Обычно такое ощущение довольно быстро лечилось хорошей дозой бухла. Нужно расслабиться.

— Принеси виски! — крикнул девчонке и через тридцать секунд услышал её тихие шаги.

Вообще она удобная. Если так можно сказать о бабе, которую таскаешь за собой, как какого-то щенка. Тихая, незаметная, молча выполняет все его прихоти.

Перед ним на столике возникли бутылка, бокал и тарелка с нарезанным яблоком.

— Я сейчас что-нибудь приготовлю. А пока вот…

Молох промолчал — не в его привычке благодарить. В конце концов, она ему должна. И да. У каждого из них свои обязанности, пусть даже они не обговаривались.

— Почему ты носишь с собой сигареты, если не куришь?

Он опустил взгляд на изрядно потрёпанную пачку в своих пальцах, усмехнулся. Курить бросил ещё лет пять назад, когда осознал, что зависимость делает человека слабым. Хотелось доказать себе, что его невозможно сломить, невозможно прогнуть. Уж точно это не удастся какой-то сраной вредной привычке. А пачку таскал в кармане, чтобы помнить, что он управляет своей жизнью, а не кто-то другой. Не долбаный генерал, не его шайка, не те вышестоящие ублюдки, под которыми вся эта кодла, включая генерала, ходит. А он сам. Такой себе самообман, греющий гордость и самоуважение.

Иногда пачка истрёпывалась, менялась, но ни разу за эти годы он не закурил.

— Не ответишь, да? — вздохнула, напоминая о своём присутствии. — Иногда мне кажется, что я оглохла. Приходится чем-нибудь постучать, чтобы убедиться, что это не так.

— Тебя никто не принуждает…

— Знаю, — перебила его. — Меня никто не принуждает находиться рядом с тобой. Но я так хочу. И раз ты предоставил мне выбор, не прогнал и не избавился до сих пор, значит, хочешь и сам.

Почему-то её слова больно резанули по нутру. Взглянул на пачку курева в своей руке, сжал челюсти. У него не будет ни одной поганой зависимости. Будь-то хоть шмаль какая, хоть баба.

— С чего ты взяла, что мне есть до тебя хоть какое-то дело? — поднял на неё ледяной взгляд, а девчонка отшатнулась, поджав обиженно губы. Детский сад, ну. — Мне вообще плевать, есть ты или нет. Я тебя даже не замечаю. Иногда трахаю, когда лень искать шалаву, но с таким успехом я мог бы и передёрнуть.

— Ну ты и… — покачала головой, захлопнув рот на полуслове. Видать, побоялась вякнуть, чтобы не отхватить. — Социопат! Понял? Ты — социопат! — крикнула ему в лицо и бросилась бежать.