Деспот - Арина Арская

Глава 15. Смелость и отвага

Мирон Львович вытирает губы салфеткой. Мы насладились нежными телячьими медальонами в брусничном соусе и свежим салатом из руколы с базиликом в молчании. Увы, меня не развлекли разговорами, но после бокала вина мне стало не так важно заполнить тишину словами. Я, в принципе, тоже предпочитаю за трапезой не отвлекаться на беседы.

— Софушка, я не ищу серьезных отношений, — внезапно говорит Мирон Львович.

Поперхнувшись вином, отставляю бокал и удивленно смотрю на него, прижав к губам салфетку. Прям с места в карьер. Дал бы хотя бы сглотнуть вино, прежде чем нарушать идиллию тишины смелыми заявлениями.

— Буду в очередной раз откровенным, если в прошлые разы не поняла моих намерений. Я хочу секса. На данный момент я заинтересован в тебе. Я сам удивлен тому, что меня привлекла скромница в блузе с глухим воротом, но…

— А чем вас не устраивают глухие вороты? — серьезно и без тени насмешки спрашиваю я.

— Это скучно, — Мирон Львович хмурится. — Я могу продолжить?

— Продолжайте, — киваю и делаю очередной глоток вина. — Я слушаю.

Я не сказать, что опьянела, но не чувствую смущения, которое меня бы накрыло без спасительного вина. Босс решил поговорить о сексе без обязательств с подчиненной? Я его, конечно, внимательно выслушаю. Ничего он мне нового не скажет.

— Так или иначе, — Мирон Львович откидывается на спинку стула, — я четко оговариваю свои желания. Я хочу тебя отыметь во все щели. Грубо, цинично, но честно. Считай, что ты прошла испытательный срок на работе за два дня и мы проводим с тобой повторное интервью. Можно сказать, я предлагаю тебе повышение.

Вот же черт хитрый. Подразнил ласками, поцелуйчикам и пальцами, а теперь сидит весь такой из себя красивый и неприступный и ведет беседы о гнусных планах на мое тело. Согласна ли я на “повышение”?

— Условия не оговорены, Мирон Львович.

— Ты отдаешься мне во всех смыслах. Я повышу твою зарплату, но чашка кофе по утрам и голые коленки меня теперь не удовлетворят.

— А что удовлетворит? — вскидываю бровь. — Минет под столом?

Вау, какая я смелая и дерзкая. Сама от себя в шоке. Еще один бокал вина и я перейду с Мироном Львовичем на ты и буду звать его “Мирошей-вредным дракошей”. Да я в ударе.

— И не только минет. Я за разнообразие. А ты?

— А я не понимаю, почему вы не взяли кого-то другого на позицию секретарши-минетчицы, Мирон Львович, — внимательно вглядываюсь в глаза босса. — Боюсь, у меня не хватит опыта и профессиональных навыков.

— Именно это меня в тебе и привлекает, — улыбается и вздыхает. — Я привык получать любую женщину, которую возжелал. И я хочу тебя.

— То есть вы сейчас, как ребенок, которому понравилась игрушка на витрине?

— Да, — холодно и коротко соглашается мужчина. — Только я вырос из детских истерик.

Я бы поспорила. Кто сегодня заявился ко мне в квартиру, а потом в подъезде говорил, что я вывожу его из себя?

— Хорошо, — киваю и тихо продолжаю. — Представим ситуацию, что я согласилась и вы уже через неделю охладели ко мне. Вы удовлетворили свое эгоистичное желание отыметь девственницу и увидели другую. Еще скромнее и более невинную. Что тогда? Вы меня уволите? Я останусь без работы, без оговоренной зарплаты и чести? Вам не кажется, Мирон Львович, что я рискую?

— У тебя есть деловая хватка, — одобрительно ухмыляется.

— Это закономерные вопросы. Одну игрушку вы уже выбросили.

— Ты про Анжелу? — Мирон Львович в изумлении изгибает бровь. — Она не была игрушкой. Она была моей невестой. У меня сейчас разбито сердце, и я хочу отвлечься.

На секунду немею. Ах ты… Невеста?! У тебя была невеста?! Да о таком стоило сказать на собеседовании, а не про пуговки и волосы вещать!

— А ведь и не скажешь, что вы страдаете, — после мысленных возмущений с наносным равнодушием усмехаюсь.

— Ты ждешь моих слез? — криво ухмыляется, отчего его лицо становится презрительным.

— Я бы с удовольствием посмотрела, как вы рыдаете, — осушаю бокал до дна. — И, возможно, утерла бы слезки.

Злюсь. И не на то, что Мирон Львович сделал после вкусного и сытного ужина открытое предложение стать его подстилкой. Нет. Я в бешенстве, что он посмел сказать о разбитом сердце. Он был влюблен, а, возможно, и сейчас страдает по неудавшейся свадьбе с сисястой стервой. Ставлю сотку, что они у нее силиконовые, а ее красивый и острый нос подкорректирован.

— Забудь, Софушка, — лениво отмахивается и подливает себе в бокал вина. — Вижу, что ты от меня ждешь иного, чем просто секс. Ты девочка восторженная и наивная.

Вспыхиваю гневом, словно Мирон Львович оскорбил меня матерными и отвратительными словами. Ничего я не наивная и не восторженная! И не вижу я в нем рыцаря или джентльмена. И ему не стоит думать, что я влюбленная дурочка. Я меркантильная, циничная стерва. Так и хочется манерно погрозить ему указательным пальцем перед его лицом, чтобы он понял — не на ту нарвался. Я та еще расчетливая сука. Похлеще любой эскортницы.

— Я согласна, — хватаю бутылку и, плеснув вина в бокал, зло гляжу в надменное лицо.

— Нет, я погорячился. Закроем тему, — выуживает из кармана ключи и кладет на стол. — Виталий отвезет тебя домой. И в плане секретаря ты меня устраиваешь. Большего, чем оговорено в трудовом договоре, требовать не стану.

— Если вы видите во мне игрушку для утех, — встаю и откидываю волосы за спину, — то и я вас воспринимаю, как покупателя. Ничего личного.

Мирон Львович прищуривается, и в порыве неконтролируемой злости усаживаюсь ему на колени и впиваюсь в терпкие от вина губы. Хочешь секса с глупой секретаршей, чьи пуговки на глухом вороте всколыхнули похоть? Хорошо, ты его получишь, ведь я тоже вижу в тебе самца, с которым можно повеселиться. Да, вот такая я развратница, а стоило выпить лишь два бокала вина. Надо бы припрятать в приемной бутылочку красного, чтобы со стрессом было легче справляться.

— Я ведь спрошу по полной, Софушка, — изучающе заглядывает в глаза. — И не дам другого шанса вильнуть хвостом, если вдруг передумаешь. Не сбежать и не скрыться. Пока не наиграюсь, не отпущу.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍