Майне либе Лизхен - Марина Порошина

Но Герман Иванович смотрел на нее с таким отчаянием, а Женька, наоборот, с таким отчаянием на нее не смотрела, что Ба осенило. Хотя это, конечно, ради красного словца – осенило. Ей пришла в голову самая обыкновенная, проще простого, мысль: чего больше всего на свете хочется девчонке семнадцати лет, впервые уехавшей надолго из дома и оказавшейся среди чужих людей, если на календаре двадцать девятое декабря? Конечно же, ей хочется домой, к маме и к сестренкам! Дома елка, дома ее ждут и любят, и ей совершенно необходимо оказаться среди всего этого хотя бы на день, чтобы набраться сил жить дальше. Вот это простенькое житейское волшебство было Елизавете Владимировне вполне по силам. А что касается технической стороны, то тут она предпочитала вдохновение и импровизацию.

Прищурившись, она посмотрела оценивающим взглядом на Германа Ивановича, оглянулась на Женьку, которая сидела, по-прежнему не поднимая глаз (но пальцы уже не дрожали – молодец девчонка, подумала Ба), и изобразила руками нечто такое, что должно было означать: «Голубчик, Герман Иванович, не удивляйтесь и помогайте». И приступила к делу.

– Герман Иванович, – преувеличенно громко вопросила Ба, – как ваш артрит? Опять всю ночь не спали?

– Я… э-э… собственно… – растерялся не владевший навыками сурдоперевода Герман Иванович, вообще-то, болевший много чем, но вот как раз от артрита Бог миловал.

– И то лекарство не помогло? И мазь тоже? А ведь такие деньги уплатили! Да, в наше время фармацевтика превратилась в коммерцию, им лишь бы продать подороже, а что толку от этого – чуть, им и дела нет. Я всегда спорю с Левушкой по этому поводу. Он верит, что химия спасет мир, а я больше доверяю, знаете ли, народным средствам.

– А что же я могу? – жалобно спросил Герман Иванович, так и не уяснивший своей роли в предложенном спектакле для одного зрителя.

Но Ба и эта реплика сгодилась, поскольку интонация была достаточно жалостливой, чтобы Женя наконец отвлеклась от своих невеселых мыслей и обратила на их разговор внимание.

– Я и говорю, что больше доверяю народным средствам. Одна моя знакомая полностью излечилась от болей в ногах, таких же, как у вас, и знаете чем?

– Чем? – находчиво переспросил Герман Иванович.

– Кедровыми орешками! Артрит – это воспаление суставов, а в кедровых орешках очень много противовоспалительных веществ, кедровые орешки – отличные антисептики, – вдохновенно сочиняла Ба, радуясь, что Левушки нет дома и он не слышит эту чушь. – Вы не знали? А между тем это старинное народное средство. Необходимо съедать полстакана орешков в день, но это не главное. Шелуху от орешков надо заваривать, настаивать…

– И пить? – не дослушав, ужаснулся Герман Иванович.

– Втирать! – рассердилась Ба. – А хоть бы и пить! Что вы как маленький, право! По-вашему, лучше ночами не спать, мучаясь от боли?!

– Нет-нет, я согласен и пить, и втирать! – растерялся сосед, не понимая, чего от него хотят. – Я пожалуйста…

– Пожалуйста… – передразнила Ба. – А вы знаете, сколько стоит килограмм кедровых орешков на рынке? Тысячу!

– Тысячу?! – На сей раз ужас собеседника был неподдельным.

– Да! А надо килограммов пять, чтоб подействовало.

Ответом ей было скорбное молчание, потому что пять тысяч, потраченные на кедровые орешки, нанесли бы бюджету работающего пенсионера Мокроносова непоправимый ущерб.

– А у нас дома орехи по пятьдесят рублей килограмм, когда сезон, – вдруг сказала Женя. – Но если заготовители не приедут, то и дешевле отдают.

Расчет оказался верным. «Сработало!» – возликовала Ба и с удовольствием изобразила старческий маразм:

– А вы откуда приехали, Женя? Вы говорили, но я забыла.

– Из Гарей. У нас там тайга. Раньше деревообрабатывающий завод был, а теперь только частные лесопилки, работы мужикам нет, только вот орехи если собирать, грибы да клюкву.

– А вы собираетесь на Новый год домой, Женя? – ловко подобралась к главному Ба.

– Нет. Я работать должна была тридцать первого.

– Но теперь же вы не должны, – резонно возразила Ба. – Так что поезжайте к маме и к сестренкам, встретите Новый год – это такой праздник, что его надо встречать с самыми близкими людьми. Расскажете маме, как вы устроились, чтобы она не волновалась. Возьмете вещи, какие нужны.

Но Женя отрицательно мотала головой – не поеду.

– Вы не купили подарки? – догадалась Ба. – Да разве можно из-за этого…

– Купила, – подозрительно всхлипнув носом, сказала Женька. – Маме чай, красивая такая коробка, Насте кофту, а Катюшке куклу говорящую… Только все это там осталось, у Ольги в магазине. И денег у меня нет на дорогу!

– Сколько стоит билет? – вскинулся Герман Иванович. – Я вам дам, Женечка, на дорогу.

– Я не возьму! – Женька бормотала едва слышно, но решительно.

– Женя, послушайте, – вступила Ба. – Билет стоит рублей триста в один конец?

– Двести пятьдесят, если общий вагон…

– Ни в коем случае! – всплеснул руками Герман Иванович. – Только плацкартный!

Но Ба не обратила на его реплику ни малейшего внимания, еще и рукой на него махнула, чтобы не встревал.

– Это ведь просто удивительное везение, что вы живете в Гарях, Женя. И вы очень поможете Герману Ивановичу, если на пару дней съездите домой и привезете ему орешков для лечения. Я уверена, – это ему поможет, я ведь врач. И вы поможете ему избежать огромных расходов: пятьсот рублей на билеты и двести пятьдесят на орехи – а за то же самое на рынке ему придется отдать пять тысяч. Это для нас, стариков, огромная сумма.

– Прошу вас, Женечка, поезжайте! – попросил наконец-то разгадавший гениальный соседкин план Герман Иванович и для убедительности принялся, охая и морщась, растирать колено.

– Я… ну тогда конечно… – смутилась Женя. – Только я вам деньги за билет верну со стипендии, Герман Иванович. Десятого января получу – и верну.

– Непременно! – возликовал Герман Иванович, поняв, что после праздника Женя с ее щепетильностью непременно вернется к нему, хотя бы для того, чтобы отдать деньги! А там Елизавета Владимировна еще что-нибудь придумает.