Тупик Гуманизма - Арсений Миронов

Старуха не отвечала, она поймала ребенка за пятку и пыталась натянуть на эту пятку грубый шерстяной носок совершенно дикой расцветки.

Порфирий Литот не стал дожидаться ответной реакции госпожи Евы Доки Певц.

– Также имею сообщить вам, гражданка Певц, что согласно статье 103 Патернального кодекса в целях предотвращения нарушения прав детей со стороны их генетических родителей и социальных попечителей несовершеннолетние будущие граждане должны содержаться в отдельных квартирах, где уход за ними осуществляют роботы и другие механизмы, специально созданные для заботы о детях.

Старуха молчала, поглощенная вытиранием засохших соплей под детским носом.

– И наконец, последнее. Согласно статье 758 Уголовного кодекса лицо, незаконно удерживающее несовершеннолетнего будущего гражданина общества в качестве заложника, подлежит немедленной экстерминации без проведения следственных процедур силами оперативных работников органов охраны правопорядка и уголовного дознания. Спасибо за внимание.

Сказал – и надавил курок.

На этот раз «сундук» не дал осечки.

Капсула вошла старухе в спину между лопаток. Ведьма содрогнулась, отчетливо сказала: «Господи, ай!» и повалилась на бок. Дернулась раза три – ребенок снова зашелся в беззвучной судороге плача – и вязко, как бы томно старая карга перевернулась на спину. Платок сполз с ее лица, и квестор с некоторым удивлением разглядел, что это лицо молоденькой барышни – очень белокожее, очень румяное, овальное и крупное, с ярко-красными детскими губами, высокими, властно расчерченными бровями и темными ресницами, которые теперь трепетали от боли, корчившей тело девушки.

Румянец удивительно быстро выцвел, голубые глаза закатились, девушка вытянулась и затихла. Квестор удивленно покосился на экран цифровой десницы, еще раз перечитал персональные данные госпожи Евы Доки Певц, 98-летней уроженки города Курска, социальной пенсионерки. Ну точно ведьма: очевидно, именно магия помогала столетней старухе выглядеть так свежо.

«Ну вот, старуха больше не помеха следствию», – удовлетворенно помыслил квестор Литот. Перевел взгляд на помиравшего от страха ребенка – девчонка так дергала ножками, что снова потеряла носок.

– Милое дитя, – нежным голосом сказал квестор, в очередной раз присаживаясь на корточки. – Давай играть в занимательную игру. Я буду показывать тебе картиночки, а ты выберешь из них ту, на которую был похож злой бяка эльф. Ладно?

Он развернул цифровую десницу так, чтобы девочке был виден цветной экран. Добавил яркости и запустил программу, которая выбрала из Единой базы данных «Эшелон-2100» личные дела преступников, в тексте которых содержалось слово «эльф».

Первой на экране высветилась фотография порнозвезды по имени Невинность, которая в 2019 году снялась в нашумевшем фильме «Эльфийский секс», а после завершения съемок отравила таллием всех коллег по съемочной группе, включая великого режиссера Карло Падло Мозоллини. Девочка вытаращилась на фотографию порнозвезды так, словно это была ощеренная пасть тиранозавра.

– Ну ладно, не плачь, девочка, – ободрил ее квестор. – Посмотри-ка, вот другая картинка.

Теперь на экране появилась физиономия конвейерного маньяка Грегга Бомбея Комбизона по кличке Ночной эльф, который специализировался на том, что убивал нищих, но при этом вырезал своим жертвам четко определенный фрагмент двенадцатиперстной кишки. Когда его взяли, в коллекции Ночного эльфа было сто девять засушенных фрагментов нищенских внутренностей. Три года назад его выпустили на свободу, и он переключился на банкирские селезенки.

Увидев лицо Грегга Комбизона, девочка чуть не задохнулась от ужара.

– Не похож? Не этот за тобой гнался? – мягко спрашивал квестор, перелистывая досье преступных эльфов на экране запястья. Один за другим мелькали впечатляющие физиономии насильников, наркодельцов, растлителей и коррупционеров, страшные маски боевиков «Повстанческой армии Средиземья», фотоснимки лидеров наркокартеля «Серебристая гавань», ушастые зеленоватые лица сектантов, последователей Ника Пера Умова, заказывавших себе пластические операции «под эльфов», и многих, многих других…

Девочка перестала плакать, зато начала икать от страха. К сожалению, великолепному квестору не удалось пролистать коллекцию фотографий до конца. В соседней комнате что-то оглушительно грохнуло, зазвенели осколки стекла – Порфирий Литот понял, что начался штурм.

ШТУРМ В МАЙСКУЮ НОЧЬ

Ребенок был слишком тяжел, к тому же квестор чувствовал, что может подхватить какую-нибудь опасную инфекцию, поэтому, когда отовсюду загрохотало, забрызгало стеклом и жаром, он схватил девочку под мышки, рывком поднял на ноги, крикнул: «Беги, беги за мной, ну что же ты?!», потом бросился к окну, к шкафу, опять обернулся: «Беги скорее, тебя здесь убьют!» – девочка едва стояла на дрожащих ножках, ухватившись рукой за косяк, и тупо таращилась на квестора, потом ножки подломились, и она осела на тряпки рядом с телом девушки-старухи – Литот подскочил, яростно потянул за шиворот, за сине-зеленую вязаную кофточку – ребенок немедля побагровел, зашелся в беззвучном плаче: квестор махнул рукой, оскользаясь на блестящем паркете, закрывая лицо от колючих осколков, бросился к выходу. Он вызовет вразумителей, они эвакуируют ребенка, решил он, на бегу ухватил пальцами электронное запястье, нащупывая канал связи, – но слишком поздно: в дымящуюся оранжерею с тонким свистом влетело что-то маленькое и серебристое, тут же грохотнуло, полыхнуло оранжево-синей молнией электромагнитного импульса: все здание содрогнулось и провалилось во мрак: полицейская электробомба средней мощности вмиг выжгла, вырубила все электрическое в радиусе ста метров – все аккумуляторы, сенсоры, обмотки и инфракрасные порты; цифровое запястье квестора, не успев пискнуть, умерло и повисло холодным грузом – в тотальной черноте, рискуя разбить лицо об углы и косяки, сыщик вывалился в какой-то предбанник, посыпались какие-то жестянки, обрушилась кастрюля с горячим и липким, заливая колени – вот уже видно коридор в отсветах рыжего пламени, бушующего в оранжерее; снова тошнотворный свист – и льдистый взрыв разлетевшегося стекла, а через миг восхитительный фонтан разноцветных искр, желто-сине-зеленый и пышный, расцвел в черном квадрате неба: квестор все понял и судорожно швырнул свое тело прочь, к выходу, но – уже, уже окатило сухим дождем скользкого шуршащего бисера: это шариковая бомба разорвалась под крышей, обдавая все вокруг шипящим душем крошечных гелевых бусинок: многоцветная шариковая начинка плеснула по стенам, миллионы капелек застывающего геля шумящими волнами покатились по полу, настигая квестора – он успел прыгнуть за угол, но все же поскользнулся (несколько икринок уже очутились между подошвой и полом, его ударило о простенок плечом), потом успел заметить впереди тусклое пятнышко масляно-желтого света, успел удивиться, что лампочка не погасла от электромагнитного импульса, и даже успел еще раз прыгнуть вперед, к входной двери – но…

Страшный удар в переносицу проломил ему череп. Боль, будто белый фонарь, вспыхнула в голове сыщика, и он повалился на коврик у порога.

Пришел в себя от боли: что-то холодное жестоко ударило по зубам, в щеку – это унтер-офицер штурмовой бригады «Прогресс» по имени Паченга, на собственных плечах выносивший бессознательное тело квестора из проклятого здания, немного не рассчитал шаг, ступил в лужу гальваквы, разлившейся из чрева убитого робота-швейцара, чуть поскользнулся и неловко задел эвакуируемого квестора головой о почтовый ящик в подъезде дома номер 400.

Порфирий Литот издал бесчувственным горлом хрип и разлепил веки: перед глазами мелькнула зеленоватая стена парадного подъезда, потом резанул по ушам истошный скрежет раскрываемых дверей, и тело квестора окунулось в вонючее тепло с улицы: штурмовик вынес его наружу.

Колючие песчинки покусывают лицо, в носу защекотало от мусорного дыма… Сыщик, болтаясь на спине резво шагающего штурмовика Паченги, попытался приподнять голову и оглядеться. Ухитрился опознать в свете голубоватых прожекторов характерный силуэт микроволновой пушки, замаскированной под пожарную карету, а также нескольких «пожарных» в мигающих касках, красных комбинезонах и с электрокарабинами наперевес. Рядом яростно-рыжим пятном пылал ритуальный костер, вокруг которого мелькали горбатые тени камлающих полицейских ведьм в золотисто бликующей униформе. Квестор возвел глаза выше, чтобы поглядеть, не мотаются ли в вечернем воздухе гренадеры с ракетными ранцами, но почувствовал резкую, властную боль в переносице и уронил голову на бронированный загривок Паченги.

Квестор был счастлив остаться в живых. Содрогаясь и болтаясь на спине Паченги, он боролся с приступами тошноты и одновременно старался прислушаться. Свиста в воздухе и отдаленных разрывов внутри дома теперь не слышно – следовательно, вразумители уже обработали заколдованную башню элекромагнитными, графитовыми, гелевыми и масляными бомбами, заклеили магнитной сетью, залепили пенистым клеем. В большинстве случаев этого оказывается достаточно для того, чтобы сломить оборону окопавшихся в здании преступников. Лишенные своих электронных устройств, барахтающиеся в потоке скользких шариков или наглухо влипшие в липкую пену, преступники прекращают сопротивление – им остается покорно ждать, когда в здание войдут штурмовики и арестуют.