Отцы - Валерий Панюшкин

Вы притихли. Вы так покорно притихли, что мне стало стыдно. Я представил себе, что почувствовал бы, если бы на меня орал человек пятиметрового роста. Я вдруг представил себе, каким огромным кажусь тебе, которая ниже меня вдвое, и каким великаном кажусь Феде, который ниже тебя на голову.

Вы покорно оставили санки, стояли молча. Я сел с вами рядом на корточки:

– Простите меня, дети. Давайте полдороги на больших санках поедет Варя, а полдороги Федя. Пожалуйста. Иначе я не знаю, как разрешить эту проблему с санками.

– Хорошо, – согласилась ты и охотно забралась на маленькие неудобные санки.

Мы поехали домой. Я думал, ты забудешь о нашем уговоре. Но нет. Приблизительно на полдороге ты сказала:

– Полдороги! Пора меняться санками.

Федя пытался было возражать, но ты настолько была уверена в своей правоте, что убедила мальчика слезть с санок кивком головы. Федя расстроился. Он отказался сесть на маленькие санки. Он всю оставшуюся дорогу до дома шел пешком. А ты, едучи на больших и удобных санках, не оглядывалась. Тебе совершенно не было Федю жалко.

46

Как-то раз новыми домашними тапками ты слегка натерла ногу. Я укладывал тебя спать. Перед сном ты щекотала себе пятки, притрагиваясь пятками к моим обросшим за день щетиной щекам. Когда голая твоя нога в очередной раз приблизилась к моему лицу и ты принялась уже хихикать, предвкушая щекотку, я заметил мозоль:

– Откуда это у тебя, Варенька, мозоль?

Ты прекратила игру и принялась рассматривать ногу с совершенно серьезным видом. Внимательно оглядела мозоль на ноге, потрогала пальцем, лизнула и сказала со вздохом:

– Взрослею.

Ты действительно взрослела. Это выражалось даже и не в том, что ты научилась читать. И не в том, что через год в школу. И не в том, что менялись зубы. И не в том, что появлялись время от времени связанные с взрослением нервные тики. Дело было в другом: раньше одного взрослого хватало, чтобы занимать тебя целый день. Теперь я, мама, бабушка, дедушка, няня и старший брат – все вместе не способны были занять тебя даже на часть дня. Ни у одного из нас по отдельности, ни у всех вместе не хватало сил, чтобы соответствовать твоей потребности в играх и впечатлениях.

Игры были бесконечны и наслаивались одна на другую. За каждым из взрослых закреплен был игрушечный персонаж. Все персонажи связаны были друг с другом сложными взаимоотношениями и выстраивались у тебя в голове в целую «Сагу о Форсайтах». Ни одна игра у тебя не была равна себе. Например, игрушечный дракон Стич (которого анимировал я) мог играть ежедневный спектакль под названием «обжорство Стича», но одновременно и погружаться на дно Мирового океана, каковое погружение заключалось в перелистывании иллюстрированной книжки про морскую фауну. То есть я перелистывал страницы книжки, дивился потешным драконьим голосом разнообразию морских чудищ, а заодно съедал половину чудищ, закусывая их бытовыми предметами, подворачивавшимися под руку.

– Давай, Стич, съешь еще пояс от халата, – подсказывала ты.

И приходилось выдумывать, как, питаясь угрями на дне морском, Стич случайно поглотил похожий на угря пояс.

Мультики по телевизору ты тоже смотрела, не то чтобы увлекаясь сюжетом. Тебе хотелось, чтобы в телевизоре шел мультик, а на диване перед телевизором ящерица Фырфыра и кукла Раэлла (обеих анимирует мама) беседовали о путешествии в волшебную страну.

Короче говоря, мы решили первый раз в жизни повести тебя в кино и показать тебе фильм на большом экране. Мы надеялись, что хотя бы на пару часов ты утолишь жажду впечатлений. В один из первых дней нового года мы отправились в кинотеатр «Пять звезд» смотреть фильм «Хроники Нарнии». Кинотеатр этот был выбран потому, что там, насколько нам помнилось, по фойе летали ручные попугаи.

– Мы едем к попугаям? – поминутно спрашивала ты в машине, ибо не верила, что кино на большом экране чем-нибудь всерьез отличается от кино по телевизору.

В кинотеатре была совершенно вавилонская толпа. Старший брат Вася сразу же покорно встал в бесконечную очередь за билетами. Я вышел на улицу покурить, твердо решив, что сначала покурю, а повешусь уже потом. А ты, волоча следом за собой маму, подошла к первой попавшейся служительнице и прямо спросила:

– Здравствуйте, скажите, пожалуйста, где у вас тут ручные попугаи? – Ты недавно освоила вежливые формы, и потому любила их.

– Попугаи наверху, – соврала служительница.

Ты без колебаний потащила маму на третий этаж кинотеатра.

Мама рассказывает, что, добравшись до верху, ты еще раз спросила первую попавшуюся служительницу о ручных попугаях. А когда выяснилось, что попугаи украдены, ты сказала:

– Тогда, может быть, покатаемся на паровозе над пропастью, пока папы нет?

В кинотеатре «Пять звезд» устроен внутренний дворик. Над внутренним двориком на высоте третьего этажа проложена игрушечная железная дорога. Если бы я увидел, что ты едешь над пропастью на игрушечном паровозике, я, конечно, сначала убил бы маму, а потом бы сам умер от разрыва сердца. Чтобы не остаться круглой сиротой, ты решила покататься на паровозике, пока я курю.

– Папе не говори, – сказала ты маме, забираясь в паровозик.

Когда я докурил, катание уже закончилось. Мне незачем было умирать от разрыва сердца, зато пришел удрученный Вася и сказал, что кончились билеты.

– Хнык! – прокомментировала ты отсутствие билетов и пошла в игровую комнату. – Хнык, – сказала ты, выйдя из игровой комнаты через пять минут, – там очень скучно.

День обещал быть безнадежно испорченным. Мне ничего не оставалось, как повезти семью в другой кинотеатр. Подходящих сеансов и билетов на подходящие сеансы не нашлось нигде, кроме маленького кинотеатра в Люберцах. Перед началом просмотра ты потребовала купить тебе коробку шоколадных шариков, про которые я не знаю, как они называются, но знаю, что их принято есть в качестве завтрака с молоком. Кроме шариков в коробке содержался маленький пластмассовый фавн.

– Козел, – констатировала ты, разглядывая фавна снизу, – а так похож на человека, – удивлялась ты, разглядывая фавна сверху, – только с рожками.

Я думал, что в связи со своей непоседливостью ты не выдержишь и половины сеанса. Я всерьез готовился выйти с тобой в фойе, пока мама и Вася досматривают фильм, грызть противные шоколадные шарики и играть в фавна, каковой наверняка оказался бы очередным метемпсихозом дракона Стича.

Но ничуть не бывало. Ты смотрела весь фильм не отрываясь. Ты была абсолютно захвачена действием. Ты только время от времени снабжала фильм комментариями, причем очень тихими, губы едва шевелились:

– Фавна слишком сложно зовут «мистер Тумнус», я буду звать его Тунус.

Или:

– Я поняла. Там, где зло, там всегда темнота или полумрак. А там, где добро, там всегда светло.

Или, когда в кадре появились кентавры, ты сказала:

– Вот это да! Кентавры едут сами на себе!

Фильм закончился. Ты сказала, что кино тебе очень, очень, очень понравилось. Ты очень попросила, чтобы тебе купили фильм, как только DVD-диски с «Хрониками Нарнии» поступят в продажу. Приехав домой, ты немедленно запихала фавна в морозилку, ибо там было царство злой колдуньи, из которого фавна нужно было поминутно спасать.

С тех пор мы очень часто стали покупать противные шоколадные шарики. Мы покупали их ради вложенных в коробки персонажей из «Хроник Нарнии». Шариков никто не ел. У нас накопилось килограммов пять этих противных шоколадных шариков.

47

С «Хроник Нарнии», собственно, началась «сепарация», если пользоваться терминологией детских психологов – расставание, взросление, постепенное ослабление зависимости ребенка от родителей. Я хочу сказать, что игры твои по мотивам «Хроник Нарнии» – это были первые игры, в которые ты играла одна. Прежде я бы обязательно подошел к тебе, спросил бы, что ты тут делаешь, и постарался бы научить тебя чему-нибудь полезному. Теперь я только заглядывал в твою комнату, но не входил внутрь. Помогать тебе сепарироваться советовала нам доктор, утверждая, будто постоянное шмыганье носом – это в твоем случае не насморк, а нервный тик. Доктор говорила, будто ты шмыгаешь носом именно потому, что не по возрасту сильно зависишь от нас, слишком сильно любима, контролируема и опекаема.

Ты сидела одна за столом и писала книгу. Эта книга по мотивам фильма «Хроники Нарнии» состояла из десятка листков in octavo, скрепленных вместе, и писалась почему-то справа налево, как Тора или Коран. На обложке ты старательно нарисовала льва и солнце, причем так, что лев и солнце совершенно не отличались друг от друга.

Доктор говорила, будто нервные тики – наиболее распространенное расстройство у современных детей. Особенно часто у детей бывают нервные тики, если родители успешны, много работают, редко бывают дома, а вернувшись домой, принимаются баловать ребенка или усиленно ребенка воспитывать, так или иначе не замечая, что ребенок повзрослел. Послушавшись доктора, мы стали замечать твое взросление, тики почти сразу пошли на убыль, но замечать взросление дочери оказалось довольно грустно.