Хозяйка графских развалин - Мстислава Черная

вовсе успокаивается, хотя и остаётся напряжённым.

Господыня окидывает его задумчивым взглядом с головы до ног, убрать путы не приказывает, сесть не разрешает. Она даже не обращается к нему напрямую, поворачивается обратно ко мне:

— Леди, почему бы вам не узнать, что такое слёзы солнца у него?

Почему?

— Гарет, я оказалась в затруднении. Что такое слёзы солнца?

— Вы… не знаете?

— Знала бы — не спрашивала бы, — так и тянет рыкнуть, но я сдерживаюсь.

— Так называют белый янтарь напитанный магией дневного светила, леди. Ценится артефакторами на вес золота в буквальном смысле слова.

Хм…

— Его можно купить? — уточняю я.

— Очень дорого и очень сложно.

Про золото я услышала, повторять не обязательно.

Я широко улыбаюсь демонице:

— Господыня Оти, вы слышали. По предоплате ваше желание будет исполнено без проблем. Полагаю, ваши подчинённые уже доложили, что графство испытывает финансовые трудности. Приобрести для вас белый янтарь на собственные средства, к моему большому сожалению, не представляется возможным.

Неужели господыня Оти станет той, за чей счёт я обогащусь?

— Продажа слёз солнца без одобрения сделки Тайной канцелярией запрещена под страхом смертной казни, — осаживает меня Гарет одной фразой сокрушая фантазию о быстрых и очень больших деньгах.

Господыня его реплику пропускает мимо ушей. То ли она считает ниже своего достоинства вступать в диалог с пленником, то ли запреты императора её не беспокоят. Скорее всего, и то, и другое.

Как я успела понять, демоны персонажи из страшилок. Вряд ли они подчиняются имперским законам. Хотя… а с чего я вообще решила, что господыня демоница?! Я соотнесла легенду и появление незваных гостей. Да, роль сыграла их странная броня — пойди, отличи, у него родной клюв из чешуи выглядывает или на голове искусный шлем. А если они… не демоны, а люди?

Я запуталась.

Впрочем, сейчас мне не до чужой генеалогии.

Запрет на свободную перепродажу — это серьёзно. Почему я уверена, что у Гарета своих слёз солнца нет? Потому что он бы давно использовал их, чтобы оплатить лечение Гебби.

Хм…

Ввязываться в афёры без малейшего понимания правил игры глупейшая затея. Мне сходу приходит на ум, что можно подарить слёзы солнца и получить встречный ценный подарок, что что можно дать попользоваться слезами, формально не передавая их в собственность.

Нашла кому противоречить — императору!

Но… император далеко в столице, а господыня вот она, напротив. И отряд стражи с алебардами в десятке шагов от нас, так что приоритеты смещаются в сторону холодного оружия.

— Уверена, найти какое-то решение можно. Господыня Оти, я хочу прояснить один важный момент. Почему о слезах солнца вы заговорили со мной, а не с любой из тысяч и тысяч женщин империи?

— Хм?

— Не знать историю рода… Как грустно. Надеюсь, вы всё же сможете вспомнить свои корни.

— Гарет? — оборачиваюсь я.

— Я не понимаю, о чём говорит господыня Оти.

Зато я догадываюсь.

Цвет глаз намекает.

— Господыня Имили Оти, — исправляет помощница, а страж дёргает за верёвку не сильно, с ног не сбивает, но ощутимо.

Покачнувшись, Гарет стискивает зубы и дёргает плечом, пытаясь избавиться от пут как от обычной верёвки. Движение скорее бессознательное, чем реальная попытка освободиться.

— Господыня Оти, — перехватываю я, — боюсь, я не смогу понять ситуацию без пояснений с вашей стороны. Сожалею.

— Керан Оти, неужели имя предка и основателя линии, вам неизвестно?

Я оборачиваюсь на Гарета, и он отрицательно качает головой.

— Нет, господыня Оти.

— Какое разочарование.

— Основатель нашего рода носил имя Эрис.

Господыня резко оборачивается, но ничего не говорит, и страж, который было потянулся, чтобы снова дёрнуть верёвку, опускает руку.

— Удобно, — фыркает господыня Оти. — Эрис был сыном Керана. Зачем помнить о позоре и истинных корнях? Начать летопись с чистой страницы и возвышения из небытия, пфф! Это ещё более жалко, чем я предполагала.

Господыня повелительно взмахивает кончиками пальцев, и её помощница наполняет из кувшина стакан. Мне не наливает. Я и не ждала. Собственно, я ничего не ждала, тем удивительнее, что, выпрямившись, помощница адресует мне лёгкий поклон.

Всё-таки я не улавливаю… почему отношение ко мне и к Гарету настолько разнится?

Впрочем при внешней вежливости помощница не пытается скрыть высокомерного презрения во взгляде. Она встаёт в позу учительницы младших классов, разве что указки в руках не хватает, и тоном лекторши-зануды начинает:

— В три тысяча втором году красного цикла наследник Эра Великого начал готовить заговор, но оказался настолько глуп, жаден и недальновиден, что меньше, чем через десять дней был раскрыт. Закон для предателей един. Гнилую ветвь в родовом древе уничтожают. Керан и его подельники были казнены. Великий Эр в милости своей сохранил жизнь дочери Керана, Эрис. Он позволил не причастной к заговору юной внучке и её матери покинуть наш мир. Буква Закона была сюблюдена, а изгнанница Эрис в вашем мире стала первой графиней Оттонский.

Я кошусь на Гарета.

Он слушает очень внимательно, и это единственное, что можно понять. Лицо у него каменное.

— Простите, как я могу к вам обратиться?

Мне нет дела до превосходства, с которым она на меня смотрит.

— Госпожа Шайвин, леди.

— Госпожа Шайвин, я благодарю вас за рассказ, мне было очень важно услышать историю, но у меня остались два вопроса. По какой причине император даровал титул чужачке?

— Изгнанница Эрис с одобрения Великого Эра даровала империи секрет пространственных переходов.

То есть титул… купленный.

— Благодарю. Другой вопрос… Я супруга графа, а не глава рода. Почему вы говорите о слёзах солнца со мной?

Надеюсь, после этого вопроса нас с Гаретом не поменяют местами? Я буду рада, если его, наконец, развяжут, но у меня ни малейшего желания пробовать путы на себе. Стоять в унизительном положении, сохраняя спокойствие и самообладание…

Гарет вызывает у меня искреннее восхищение.

Уверена, оказавшись на его месте, держаться также я бы не смогла.

— Я чувствую исходящий от вас аромат брачной печати, — господыня отвечает лично.

Она поднимает стакан и делает глоток. Она считает свой ответ исчерпывающим?

— Эм… — честно говоря, я не замечала, чтобы синий цветок-татушка чем-то пах. Как и красный.

Ладно.

Я всё равно не понимаю. У Гарета точно такая же печать. Почему по здешним меркам я вдруг выше в иерархии?

К счастью, госпожа Шайвин выдаёт гораздо более понятное объяснение. Я не выше, просто:

—