Нежнее шелка - Сьюзен Джонсон

— Неблагодарная шлюха! Если бы мы тебя не выкупили, ты горбатилась бы сейчас на рисовом поле, а у тебя на шее сидели бы пьяница-муж и дюжина детей.

— Скажу больше, я благодарна за свою жизнь так же, как ты благодарна за свою. А теперь, прошу прощения, господин Хироаки велел мне быть хорошо одетой на время поездки, и мне нужно кое-что собрать.

Она знала, что за ней будут следить, но она уже припрятала, что могла, из своего золота; остальное придется бросить.

— Быстро вы, — сказал, улыбаясь, Юкиё, когда вернулся некоторое время спустя и увидел ее сидящей на плетенке.

— Господин Хироаки торопится, — сказала она. — Я всего лишь орудие его воли и выполняю приказ.

Глаза Юкиё на мгновение предостерегающе расширились, но голос его прозвучал мягко:

— Его люди ждут внизу. Нам придется ехать верхом, так что инспектор, наверное, считает наше поручение срочным. Оденьтесь потеплее.

Глава 13

— У меня приятные новости, господин, — прошептала хорошенькая Айко, скромно опустив глаза, прежде чем снова встретиться взглядом с Хироаки, и улыбнулась.

Главный инспектор сидел сбоку от своей молоденькой любовницы, стоящий между ними низкий столик уставлен едой и напитками, и в голове у Хироаки туман — он опорожнил слишком много пиал саке. Он впервые за несколько дней расслабился. Сунскоку, согласно последним донесениям, ехала уже по южной дороге, и удачный исход ее миссии вполне вероятен. Эта таю — женщина многих достоинств.

Он уже предчувствует удачу. И это придавало его голосу нежность.

— Скажи мне свою хорошую новость, малышка.

— Я беременна, господин. И настоятельница монастыря заверила меня, что это мальчик.

— А-а. — Первое, о чем он подумал: скоро она станет недоступна и непривлекательна. Но она такая радостная, что хотелось сделать ей приятное. — Это замечательно, милочка. Ты будешь хорошей матерью.

У Хироаки было двенадцать сыновей и восемь дочерей от жены и разных наложниц. Покорная любовница ему нужнее, чем очередной сын. Но что стоит сказать доброе слово? Он улыбнулся и поманил ее к себе:

— Иди сюда, кошечка, покажи мне свой животик…

Придется велеть экономке добавить в утренний чай Айко некое зелье, которое стравит беременность. Успеет завести ребенка, когда надоест ему. Не сейчас. Ее наивность забавляла его, а может, и отвлекала от жестокости мира.

— Ты уже придумала имя? — ласково осведомился он.

Глава 14

Остановившись на первой почтовой станции, Сунскоку предложила людям Хироаки выпить саке, чтобы согреться, а она с Юкиё проследит, как запрягут свежих лошадей.

Ночь холодная, сырая и противная, и, несмотря на приказ главного инспектора гнать лошадей во весь опор, его подчиненные колебались недолго.

— Смотрите не ройтесь в наших вещах, — предупредил один из полицейских. — Иначе головы поснимаю.

Сердито глянув на направляющихся к трактиру, Юкиё прошипел:

— Негодяй! Посмотрю, как ты с меня голову снимешь.

— Надменность их и погубит. Но пока они нам нужны, так что держи себя в руках. Дай мальчику из конюшни вот это. — Сунскоку протянула ему крупную монету. — Мне нужны добрые лошади, а не клячи, за которых платит Хироаки. Жду тебя здесь.

Под навесом рядом с конюшней она укрылась от непогоды. Спустя время к ней присоединился Юкиё.

— А теперь рассказывайте, что происходит на самом деле. — Стряхнув с плаща капли ледяного дождя, он слегка улыбнулся и привалился к шероховатой стене. — Потому что эта ночь чертовски не подходит для путешествий, приказал вам это Хироаки или нет.

— Не понимаю, о чем ты. — Она подняла голову и устремила на него невинный взгляд.

— Это не просто поручение Хироаки, — откровенно сказал он, полагая, что истинное простодушие ее миру вряд ли присуще. — Так что либо рассказывайте, либо я под любым предлогом вернусь в Эдо.

— Не вернешься, — с вызовом сказала она. — «Зеленый дом» тебя уволит или сделает кое-что похуже.

— Что-нибудь придумаю. Старая карга, которая содержит это заведение, меня любит. — Он подмигнул.

— Не может быть!

— Не стоит изображать удивление. Мы оба делаем все, чтобы выжить.

Мать Юкиё убили, когда она была совсем молодой, и мальчик, одинокий и заброшенный, занялся воровством. Смышленый не по летам, он был еще и сильный. Довольно скоро здешняя якудза приметила его и взяла под свое крыло.

— Прости. Мне она не нравится, вот и все.

— Обасан никому не нравится. Какое это имеет отношение ко всему остальному? Итак, куда мы едем и для чего я вам понадобился?

— Могу я доверять тебе?

— А я могу доверять вам?

Последовало короткое молчание, каждый обдумывал степень грозящей опасности. Оба брошены в жестокий мир маленькими детьми, и обоим слово «доверять» казалось сомнительным.

— То, что мне понадобится от тебя, может стоить тебе жизни.

— Я каждый день рискую.

По его лицу ни о чем нельзя судить.

— Почему же ты пришел? Ты не обязан.

Он пожал плечами:

— Вы знаете почему.

— Слова любви я слышу от каждого встречного.

— Уж это точно. Разница лишь в том, что я говорю серьезно.

— Скорее обманываешь себя. Слушай. — Смущенная разговором о любви, она сказала с легким вздохом: — Буду честна с тобой, потому что на кон поставлено все. — На мгновение она закрыла глаза, не зная, подвергает ли свою жизнь опасности, доверяясь ему. С предателями якудза жестоко расправляются. Пойдет ли он ради нее на такой риск?

— Ваш багаж слишком тяжел для одной только одежды, — беспрекословно заявил он. — Вы не собираетесь возвращаться, ведь так?

На мгновение в ее глазах мелькнул страх — она пыталась вспомнить, кто нес ее плетенки.

— Никто к ним не прикасался, кроме меня, — мягко сказал он.

— Ты что, читаешь мои мысли? — тихо спросила она. Сердце ее забилось сильнее, поскольку гейш, пытавшихся сбежать, наказывали, помещая в самые отвратительные приморские дома терпимости.

— Я могу читать ваши мысли, потому что оба мы живем в одинаковом страхе. И оба преодолеваем его по сто раз на дню. — Он быстро оглядел двор конюшни, сознавая, как опасно то, что он собирается сказать. — Пойду с вами куда угодно. Все для вас сделаю. Только попросите.

Слишком много раз слышала она подобное, она к этому даже привыкла.

— Что мне нужно прямо сейчас, — просто сказала она, — так это чтобы ты предупредил мою семью и вывез из Овари.

Ни к чему было объяснять почему.

— Я найду, кто поедет.

— Я надеялась, ты сам поедешь.

Он покачал головой:

— Я вас не оставлю. Куда вы, туда и я. Но Ногучи сделает все, что я попрошу, и не станет задавать лишних вопросов. Я пошлю за ним, и он догонит нас к утру. Особенно если люди Хироаки предпочтут провести холодную ночь в теплом трактире, а не в дороге.