Брачный период мачо - Арина Ларина

— Эх ты, этим надо было поинтересоваться в самом начале! — поучительным тоном сообщила Лена. И тут же в ее мозгу немым укором всплыл печальный лик безответственно забытого Олега.

Почувствовав резкую смену настроения любимой, Иван неуверенно повторил свой вопрос.

— Официально нет, — огорошила его Лена. Если бы он спросил, что она имела в виду, она вряд ли бы смогла членораздельно пояснить свою мысль. Скорее всего, это проснулась ее совесть, ни на секунду не забывавшая об обязательствах перед Олегом.

— И… как нам быть? — неуверенно поинтересовался Иван.

— Нам просто быть, — загадочно ответила Лена. — Будем решать проблемы по мере их появления, как говорят умные люди.

Я не умею так, — строго сказал Иван. Он совершенно явно не ожидал от Лены таких сложностей. Судя по его физиономии, он вообще планировал сегодняшнюю ночь провести с ней, и наличие препятствий в его схему не вписывалось. Посмотрев на фасад дома, уютно поблескивающий желтыми окнами, он добавил:

— Значит, тебя там ждут?

— Хочешь, заходи к нам на чай, — внезапно предложила Лена.

— Ты издеваешься?! — охнул Иван. — В кои-то веки я решил, что наконец-то нашел девушку своей мечты, а она предлагает мне групповуху!

Лена согнулась пополам от хохота. На всякий случай придерживая взбешенного кавалера за карман куртки, она топала ногой и тоненько причитала. Иван спокойно ждал, пока девушка придет в себя и перестанет радостно повизгивать, пояснив причину внезапного веселья по столь печальному поводу.

Слегка успокоившись, она решила расставить все точки над «i».

— Во-первых, я живу здесь с мамой, она тоже вряд ли согласится на групповуху, так что общий язык вы найдете, — начала она, опустив тот факт, что последние полмесяца мама жила здесь в одиночестве. — Во-вторых, с чего ты решил, что я свободна? Во мне что, есть какие-то признаки унылой старой девы? Почему я должна быть одинокой? У любой современной женщины есть мужчина. Это нормально, логично и физиологично.

Увидев, что Ивану лекция категорически не нравится, вероятно, некоторые тезисы противоречили его устойчивой жизненной позиции, она решила закруглить свой психологический экскурс:

— Просто если женщина встречает мужчину своей мечты, то она имеет право выбирать между любовью и физиологией.

— А яснее можно? — не понял Иван.

— Можно, но не нужно, — обнаглела Лена. — Если ты не понял сейчас, значит, ты еще не дозрел.

— Мне уйти дозревать в темное место, как банану?

— Нет, зрей рядом, под присмотром, — подумав, заявила Лена. — Пошли, пошли, зеленый…

Вероника Федоровна, совершенно не ждавшая гостей, обрадовалась приведенному кавалеру ровно на столько же, насколько он обрадовался знакомству с ней: вроде бы лестно и знаменательно, но так не вовремя!

Предвосхитив мамины вопросы, Лена громко объявила:

— Мамуля, знакомься! Это Иван!

Мама попыталась скрыть удивление и брякнула первое, что пришло в голову:

— Очень приятно! Леночка так много о вас рассказывала!

Лена тут же отвлекла изумленного Ивана поиском тапочек, и пока он, кряхтя, рылся в ворохе разнокалиберной женской обувки и выискивал на свою гигантскую лапу подходящую баретку, которой там и в помине не было, она пояснила:

— Я не удержалась и рассказала маме о нашем сегодняшнем знакомстве. Ничего, что я тобой уже похвасталась?

Иван что-то промычал снизу, а Лена, наступив на ногу выкатившей глаза маме, пропела:

— Мамуля, пошли в кухню, а то тут места мало, Ивану развернуться негде.

Вероника Федоровна намек поняла и рысью рванула из прихожей.

— Где Олег? И почему ты тащишь домой мужика, с которым только что познакомилась? — без предисловий выпалила мама, торопясь получить необходимую информацию, пока сопящий босоногий Иван не помешал допросу.

— Это любовь, забудь про Олега. Мы останемся ночевать, — телеграфировала ей Лена.

Мама открыла было рот, чтобы высказать свое ценное многоопытное мнение по поводу скорости развития их отношений, но не успела. В кухню ввалился Иван, виновато сообщив, что тапочки он не нашел.

— Вы не волнуйтесь, носки у меня чистые, я не наслежу, — добавил он на всякий случай.

Мама молча кивнула. Мужик казался примитивным до безобразия. Но внешне интересным: широченные плечи, круглая, как сковорода, физиономия, спокойная улыбка и добрые глаза веселого дворового пса. Как реагировать на этот конструктор, она не знала, поскольку не было возможности сравнить этого гоблина с так и не предъявленным ей бизнесменом.

Иван кукожился и боялся шевелиться в крохотном пространстве их квартиры. Он выглядел как огромный плюшевый медведь, упакованный в маленькую коробку. От бесплодных попыток съежиться до разумных габаритов, он вел себя еще более скованно и неловко, теряя нить беседы и затравленно кося глазом на Лену. Общество мамы, в ускоренном темпе выяснявшей всю его подноготную, парня явно тяготило. Вопросы из Вероники Федоровны сыпались пулеметными очередями. Видимо, боясь, что молодые сию секунду пойдут ломать кровать, она, не дослушав ответов, задавала все новые и новые вопросы. За полчаса беседы она уже знала, что Иван перспективный, образованный, но без жилплощади, немного старше Лены, но без вредных привычек, простоватый, но без многочисленной периферийной родни. Голодный Иван, любезно напоенный чаем, скромно поедал бутерброды, которые Лена не успевала ему лепить, но от ужина вежливо отказывался, боясь отпугнуть вероятную тещу своим аппетитом.

— Ладно, — Вероника Федоровна покусала губу, пошевелила бровями и строго посмотрела на Лену. — Я спать пошла, а вы тут без меня чаевничайте.

— Спокойной ночи, — галантно привстал Иван, едва не опрокинув стол.

— И вам того же, — съязвила мама и выплыла из помещения.

Иван вопросительно взглянул на Лену:

— Я, наверное, тоже пойду?

— Ну подожди, у нас санузел совмещенный. Сначала мама, потом мы.

— Мы? В узел? — завращал глазами кавалер. То ли он не верил своему счастью, то ли чисто теоретически сомневался, что они поместятся там вдвоем.

— Я пойду пока постелю, — равнодушно буркнула Лена, пытаясь скрыть волнение.

Осторожно покосившись, она увидела выражение искреннего недоверия на его румяном лице. Похоже, Иван, как и мама, опасался столь бурного развития отношений, хотя по бегающим глазкам было ясно, что упускать возможность он тоже не хотел.

Если бы кто-нибудь еще месяц назад рассказал ей такое, то она бы искренне и насмерть обиделась. Когда подобные истории озвучивала Карякина, Лена смотрела на нее как на тяжелобольную, с хроническим диагнозом, не поддающимся излечению. На деле это оказалось очень просто, и изнутри ситуация вовсе не выглядела неприлично. Наоборот, все было предельно естественно. И теперь слова Светки о том, что взрослые занятые люди для экономии времени могут обойтись без затяжного периода ухаживаний, вовсе не выглядели пошло и глупо. Внутренний голос убедительно советовал Лене не пытаться оценить свое поведение объективно, поскольку резюме может быть не то что резко отрицательным, а даже слегка оскорбительным. Хотя этот же голос по-стариковски ворчал о том, что, вообще-то, так торопиться нецелесообразно. Лена, перестилая белье, виновато уговаривала сама себя: