Тайны Сикорских (СИ) - Троянская Мария

Обычно, если жертва похищения не сбегает в первые минуты, до того, как ее вывезли из людного места или связали, или запихнули в машину, то шанса на побег больше может и не представиться. Нам повезло, что водитель был один, что вы попали в пробку и что сломался кондиционер и не разрешить тебе открыть окно было бы со стороны водителя странно — ему бы пришлось вскрываться перед тобой и воевать на виду у стоящих впритык машин и снующих между ними людей, либо же продолжать играть роль водителя, который везет тебя в Ватикан. Но поверь, вы двигались к выезду из города, но никак не везли документы мне, то есть тому, кто сейчас находится в теле Артема Николаевича Сикорского и кто отдал приказ забрать бумаги у Лучано.

— Что в этих чертовых документах?!

— Не чертыхайся.

— Что в них?!

— Это тебя не касается.

— Еще как касается! Я не могу здесь скрываться вечность. У меня… Мне нужно домой. Нужно забрать паспорт из отеля и улететь. Меня хотели убить, — Катя задрожала сильнее.

— Не спеши. Хозяйка дома Патриция мой надежный человек и очень влиятельный, она узнает, безопасно ли возвращаться. И тогда примем решение, что делать дальше.

Катя укуталась в банное полотенце, сверху накинула огромный белый халат, такой, который обычно выдают в отелях.

— Меня могут убить! Мне нельзя умирать! — Катя лихорадочно думала о Лизе. Что будет с ней, если мама не вернется, если придется всю жизнь быть в бегах. Назад дороги не было. Живой Сикорский, если причастен к похищению, объявит, что она украла документы, и факты будут говорить в его пользу. Не сможет же призрак выступить в ее защиту. Да и вдруг этот невидимый мужчина, выглядящий как Артем Николаевич, водит ее за нос? Какие основания ему доверять? Голова шла кругом.

Артем проскользнул в спальню вслед за Катей и встал так близко, что она могла бы почувствовать его дыхание на своем лице, если бы он был способен дышать.

— Я ни на секунду не оставлю тебя. Не бойся. Я сделаю все возможное, чтобы не исчезнуть бесследно, оставив тебя разбираться со всем, что произошло, одной. Слышишь? — голос успокаивал, заставлял верить. Катя вспомнила, как однажды во время Велесовой ночи на миг оказалась в объятиях Артема Николаевича, и жаром запылали щеки.

— Ты веришь мне? — спросил мужчина.

Кате хотелось поверить, ведь если она признает, что доверяет ему, она почувствует опору в рушащемся вокруг мире. Ту опору, которую потеряла давным-давно вместе с предательством мужа, которую долгое время пыталась соорудить собственными силами, разыскивая любимого отца своей дочери, которую выбило из-под ног появление Владимира в компании красивой любовницы. Невесты… Но они ведь даже не разведены!

Злость и обида подстегнули. Катерина вернется к дочери. Лиза не останется одна. И для этого она готова заключить сделку с кем угодно. Но сперва…

Катя решительно направилась к сейфу, спрятавшемуся за дверцей шкафа, ввела необходимую комбинацию и открыла его.

— Я бы настоятельно не советовал совать нос, куда не следует, — холодно сказал Сикорский.

Катя проигнорировала его, словно говорящее радио. Чем ей может помешать призрак? Обидится?! Что можно было потерять, она и так потеряла.

— Катя, постой, — Сикорский попытался безуспешно в своем бестелесном обличии перегородить женщине дорогу к сейфу, куда заставил перед этим положить забранные из того места, где были оставлены, документы, ставшие причиной сегодняшних событий. — Я не могу запретить тебе ознакомиться с информацией…

— Вот именно! — решительно заявила Катя.

— Но ты должна понимать, что пока ты ничего не знаешь, ты еще обладаешь правом на прежнюю жизнь. Как только ты прочтешь… все изменится. Подумай, нужно ли это тебе, — Сикорский не настаивал, он объяснял последствия, предупреждал, понимая, что все тщетно.

— Как только я переступила порог дома Сикорских, дорога к прежней жизни навсегда закрылась для меня. Как только я увидела призрака — мое сознание перевернулось. Я уже давно увязла в Ваших проблемах, Артем Николаевич. Я выбираю право знать, что происходит вокруг, а не тыкаться слепым котенком. Иначе не смогу помочь, ни себе ни Вам, — ответила Катя и раскрыла папку.

Первый документ был испещрен какими-то странными символами, в обрамлении которых было каллиграфически выведено:

Лучано Борджиа от имени Главы клана Отличительных признается единственным и беспрекословным лидером Рода Борджиа.

Внизу была поставлена алого цвета чернилами размашистая подпись. Под ней находилась вторая, в основе которой лежала написанная латиницей фамилия Борджиа.

Следующие несколько документов были написаны на латыни и итальянском. Затем Катя прочла:

Сим документом Лучано Борджиа клянется от имени Рода, что тайна Отличительных не будет нарушена. Кровь невинных не прольется зря. Каждый ослушавшийся будет предан соответствующему проступку наказанию.

Лучано Борджиа обещает верно и беспрекословно исполнять указания Сикорского Артема Николаевича, Главы клана Отличительных.

- Кто такие эти отличительные? Мафия? — спросила Катерина, пролистывая бумаги дальше и натыкаясь на подписи алыми чернилами на каждом из листов.

Сикорский рассмеялся:

— Что-то вроде этого. Никогда не смотрел н события под этим углом.

— И Вы… Вы глава этого клана? Рикардо и Руджеро хотели возглавить ячейку, а Вы, то есть не Вы, а тот, кто занял Ваше тело, назначил старшим Лучано?

За дверью послышались голоса супругов, проживающих в доме, ставшим временным убежищем для нее.

— Тс-с, — Артем напрягся, прислушиваясь к взволнованной итальянской речи. Оставаясь в спальне, он высунул просунул голову сквозь дверь в коридор, чтобы было лучше слышно.

— Удобное умение — проходить сквозь стены. Сначала у Вас это не очень-то получалось. Как призрак, Вы прокачались, — пошутила Катя, продолжая перекладывать бумаги, разыскивая еще какие-нибудь записи на понятном ей языке. Но взглянув на своего собеседника, почувствовала, как недоговоренные слова оцарапали ей горло, превратившись в шершавые ледышки.

— Включи телевизор, новости, быстрее, — скомандовал Сикорский, напряженно застыв.

Катя с помощью пульта пролистала список каналов, нашла новостной.

— … отвезли в больницу. Мать находится в стабильно тяжелом состоянии. Сын в коме. Медики делают все возможное, — на фоне картинки воющих сирен скорой помощи рассказывал диктор местного новостного канала, Сикорский синхронно переводил с итальянского вслух.

— На меня и мою мать совершено покушение, — объяснил Артем, поймав испытывающий взгляд Катерины. — И, кажется, нет необходимости выяснять, кто в моем теле. Это я сам. Ко мне начинает частично возвращаться память.

Воспоминания толпились, пытаясь протолкнуться, смешивались, мешались. Одни были затертыми и блеклыми, другие яркими и впечатляющими.

Сикорский четко увидел, как в древнем Завете отличительных нашел формулировку, благодаря которой он, как лидер, имеет право выбирать среди равных единокровных сыновей главаря клана. Обычно он не вмешивался во внутренние семейные разборки, лишь одобрял подобранную кандидатуру.

Уже несколько веков Главы отличительных не использовали право вето избранника малых кланов, ведь это могло стать причиной разборок, а то и войны. Открытое порицание Руджеро или Рикардо могло вызвать большие проблемы. С одной стороны, их нельзя допускать к власти, потому что они слишком радикальны, слишком вспыльчивы и их позиция грозит разоблачением существующего порядка. С другой, открыто отказать старшим братьям, когда их выберет совет Борджиа, в приходе к власти — значит нажить врагов. Но давно забытое право Сикорского единолично выбрать из единокровных сыновей одного и назначить его лидером Борджиа не оставляло возможности в открытую опротестовать его решение. Главное было успеть озвучить имя Лучано и юридически зафиксировать на бумаге его назначение до того, как совет Борджиа заявит о восхождении Рикардо или Руджеро.