Может быть, он? (СИ) - Лабрус Елена

Я обессиленно откинулась к спинке. Проклятье! Как будто колдуна не хрен послала — как сговорились все. Ну как объяснить-то, что не будет Гарик со мной счастлив.

Да, любила. Но искры, что летят между нами до сих пор — не огонь, а когда молотом по наковальне: он твердолобый, я упрямая.

Да, сохла по нему дольше, чем мне хотелось бы. Но простить… да не за что уже!

Выздаравела. Или выздоровила. В общем, нипадохла.

Отболело. Отмучилось. Истаяло.

Да, обещала выйти за него замуж, если он встанет на ноги. Но он же умный, ему хватит мозгов не делать мне предложение. Потому что я ведь соглашусь. Но лишь для того, чтобы бросить его у алтаря. Пусть почувствует, каково было мне, когда я открыла дверь и увидела его целующим ту девицу, с которой он пришёл.

Он разбил мне сердце. И знает об этом. И знает, что я его брошу. Знает, что ничего уже не будет.

Очень надеюсь, что знает. Очень надеюсь, что я не ошибаюсь и на счёт своих чувств.

Потому что на самом деле всё это с Гариком уже неважно.

Я люблю другого человека.

И завтра иду на день рождения к его маме.

Там и поговорим, — вздохнула я и проглотила комок в горле.

Но это!.. По капельке выпило кровь,

Как в юности злая девчонка — любовь,

И, мне не сказавши ни слова,

Безмолвием сделалось снова.

И я не знавала жесточе беды.

Ушло, и его протянулись следы

К какому-то крайнему краю,

А я без него… умираю.[1]

А он об этом знает? — прозвучал в ушах насмешливый вопрос Гарика.

И это был хороший вопрос: надо сообщить Миро̀, что наша договорённость в силе.

Я потянулась за телефоном, когда Вадик с Мариной пошли к дому.

— Кстати, никто не хочет пойти со мной на ДНК-вечеринку? — спросила я вслед.

— Нет, спасибо, — ответил Вадик, держа Маринку за руку.

— Даже не спросили, что это, — буркнула я.

А если бы спросили, я бы ответила, что это вступительное занятие моего исследования. Вход свободный, для всех желающих, можно без пары. И, во-первых, это способ узнать кто друг другу подходит, а кто нет на основе ДНК-теста. А во-вторых, это будущее поиска идеального партнёра. Противоположности притягиваются. А исследования показывают, что противоположные гены иммунной системы генетически совместимы лучше всего. В таких парах лучше сексуальная жизнь, женщины чаще испытывают оргазм, уровень измен ниже, а вероятность более здорового потомства — выше.

— Вы потеряли шанс узнать совместимы ли вы генетически, — крикнула я брату вслед, хотя никто меня, конечно, уже не слышал, и посмотрела в телефон.

Всё те же два пропущенных звонка от Миро̀.

Ни на один из них я не ответила. Просто не знала, что сказать.

Но теперь знаю.

Палец потянулся написать сообщение… нет, букв от него мне сейчас так мало.

Каждый самурай сам себе самурай, если рядом нет других самураев, — решила я.

И нажала «вызов».

----------------------------------------------

[1] Анна Ахматова, «Последнее стихотворение», 1959 г.

Глава 16

Конечно, моя безупречная, — мысленно повторил Мирослав слова, которые ей не сказал. — Ты обещала — ты выполняешь своё обещание пойти со мной.

Она сказала: надо поговорить.

Он сказал во сколько будет её ждать.

Мир посмотрел на часы: осталось меньше часа. Охрана сообщит, когда подъедет её такси.

Он стоял у окна отцовского кабинета, глядя в серое небо, и думал о том, что «надо поговорить» обычно означает: надо расстаться. В их случае: нет, Миро̀, мы не будем вместе, прости.

Он её теряет. Холодок пробежал по спине. Мирослав сглотнул.

Он не готов потерять то, что только что нашёл. Смысл. Свет. Счастье смотреть в её искрящиеся золотыми лучиками глаза, касаться её тёплой кожи, целовать её насмешливые губы.

Он ошибся.

В детективе, что он читал, в каждой из одиннадцати книг сыщик постоянно говорит: первое впечатление от места преступления — самое важное.

Первое, что почувствовал Мир, когда вошёл в отцовский кабинет — мышеловка захлопнулась.

Это потом он ощутил тошноту, липкий пот, что выступил по всему телу, дёрнул узел галстука, словно ему не хватало воздуха и понял: зря он надеялся, что в этот раз всё будет по-другому. Зря подумал: раз он пришёл в «Экос» не для того, чтобы кому-то что-то доказывать, воевать, побеждать, наводить свои порядки и решать свои проблемы, а с единственной целью — ради отца, то всё будет иначе. Нет, он ошибся. Было всё то же самое: корпоративные «ценности», гонка за деньгами, кто кого сожрёт первым — всё, от чего он бежал и бежал сознательно.

Всё вернулось. Он в той же клетке. С теми же зверьми.

И это всё та же бессмысленная битва не на жизнь, а насмерть.

Двенадцатую книгу о своём любимом детективе ему, похоже, удастся дочитать нескоро.

Мирослав тяжело вздохнул.

— По этому вопросу всё, Мирослав Сергеевич? — подала голос юрист.

Мир развернулся. В воскресный день с утра он позволил себе вызвать на работу только одного человека — главу юридического отдела. Она и сидела с бумагами за большим столом для переговоров.

— Да, спасибо, Альбина Булатовна. Я потом посмотрю документы, что вы подготовили.

Она кивнула.

— А это материалы дела, которые вы просили, — подвинула она через стол папочку. — Напомню, что судебный процесс нигде не освещался во избежание скандала, поэтому удалось сохранить произошедшее в тайне. Но на компанию действительно подали иск, и дело мы проиграли.

— На компанию? — уточнил Мир. — Не на сотрудника?

— В соответствии со ст.1068 ГК, ответчиком по гражданскому иску о сексуальных домогательствах может быть не только лицо, виновное в таких действиях, но и работодатель, — отчеканила она. — Поэтому в компании такие жёсткие правила насчёт интимных связей, — поправила часы на широком запястье. — Правила, как вы понимаете, возникают не на пустом месте и создаются не для того, чтобы их нарушать. Поэтому мой ответ, как главы юридического департамента — нет, исключения ни для кого из сотрудников, в том числе руководящего состава не делались и не должны делаться. Созданный прецедент с выплатой возмещения морального вреда может поставить компанию в очень невыгодное положение, особенно в случае повторного возникновения схожей ситуации. А обход правил может спровоцировать злоупотребления.

— Это именно то, что я и хотел услышать, — кивнул Мирослав. — Благодарю, Альбина Булатовна.

— Вы позволите вопрос, Мирослав Сергеевич? — закрыла рабочий блокнот юрист и встала, держа его в руках.

— Да, конечно, — остановился перед ней Мир.

— Информацию, что вы просили подготовить, об условиях увольнения руководящего сотрудника, — кивнула она на оставленные на столе папки, — как-то связана с вашим вопросом о сексуальном домогательстве?

— Может быть, — пожал плечами Мир, давая понять, что обсуждать это не намерен.

— Как скажете, — кивнула юрист, поджала губы. — Но вы же понимаете…

— Конечно. Когда мне понадобится ваша помощь, я обязательно извещу, — широко улыбнулся Мир и проводил её до двери. — Прошу прощения, что побеспокоил в выходной день.

— О, никаких проблем, Мирослав Сергеевич, — бочком стала выходить в дверь невысокая полная юрист. Миру показалось, она хотела ещё что-то сказать: подняла глаза, задержала дыхание, но увидела, как из-за своего стола поднялась секретарь и тут же передумала.

— Чай, кофе, Мирослав Сергеевич? — посмотрела секретарь отца «Леночка» поверх юристки.

— Благодарю, Елена Юрьевна, я уже ухожу. Не стоило вам беспокоиться, выходить ради меня в воскресенье.

— Ой, ну что вы, какое беспокойство, — отмахнулась она. — Если что потребуется — обращайтесь.

— Обязательно, — посмотрел на часы Мир. Закрыл дверь. Собрал оставленные на столе папки, положил их на свой стол. Сел и открыл верхнюю.