Ведомая огнем - Ольга Гусейнова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Дэнарт, а давай я тебе кусок своей рубашки подарю для трусов! – тихо предложила я, чувствуя себя неловко. Вроде как зажала кусок тряпки для своего мужчины, в то время как другие последнее отдали.
Но дракон моих терзаний не понял и не оценил, с досадой спросил:
– Марьяна, неужели приличия важнее твоего здоровья? Моя кожа без проблем справляется с лучами Эша. А вот твоя – тут же обгорит. Если ты оторвешь кусок от рубашки, оголишь часть своего тела. Я не готов идти на подобные жертвы в угоду глупым условностям.
В этот момент он поймал мой взгляд, брошенный на джинсовую тряпку на бедрах Шкера, и понял наконец, в чем дело.
– Их «одели» еще у рархов. Если бы мои сородичи были в курсе вашей плохой восприимчивости к воздействию Эша, поверь, ходили бы голыми и дальше.
Дэнарт наклонился ко мне, а я, не раздумывая, коснулась губами его щеки.
Мой дракон замер на мгновение, а потом странно неуверенно тоже повторил мое действие. Затем хрипло спросил:
– Ты не против нежностей в паре?
Я вытаращилась на него и ответила:
– Нет! Я, наоборот, даже «за», а что, у вас это не принято?
Дэнарт вновь вернул себе суровый независимый вид, но все же ответил:
– Эшарты – темпераментные, привязчивые, для нас важен тактильный контакт, а еще мы – очень коллективные. Адаптеры более хладнокровные, медлительные, в жизни – обособленные индивидуалисты, которые плохо переносят нарушение своего жизненного пространства. Притирка в такой паре идет долго и зачастую с некоторыми психологическими трудностями. Хотя надо отметить, что психологически адаптеры довольно пластичны, и эшартам удается подмять их под себя и…
На последних словах Дэнарт сам себе чуть рот не заткнул. Умолк на полуслове, а потом, заметив Свету, резко спросил:
– А где Эгер?
Подруга, пожав плечами, ответила:
– Он, как проснулся, уселся на краю площадки вон там, – Света развернулась и махнула рукой в сторону, – и пялится в небо. А когда я спрашиваю, что с ним, отмахивается и смотрит дальше, да еще раскачивается из стороны в сторону и улыбается… с глупым видом!
Дэнарт нахмурился и уже привычной мне, вихляющей походкой быстро направился в указанном направлении. А я на миг засмотрелась на его поджарую голую задницу в красный ромбик. Недолго думая, мы со Светой припустили следом.
– Думаешь, что-то не так? – взволнованно спросила она у меня.
– Может, он зрение вернул? – предположила я с надеждой в голосе.
Но тут Света неожиданно нахмурилась и с тоской в голосе посетовала:
– Тогда он меня как разглядит, так сразу и улетит, как твой недавно.
– Не переживай, Свет. Мне Дэнарт ночью рассказывал, что они от своей пары уже никуда не улетят, а то зрение потеряют. А для них это – смерти подобно. Знаешь, я думаю, тот дракон, что себя вместе с Леной сжег, именно поэтому так поступил. Слепым остаться не захотел, а процесс настройки на нее уже пошел. Для него в этом отношении было уже все кончено.
– А чего это вы по ночам не спите? – Света с подозрением уставилась на меня. Заметив, как я смущенно отвожу взгляд, усмехнулась и поспешила к Эгеру.
– Странно все это! – раздался позади голос догнавшей нас Джулии.
– Что именно? – поинтересовалась я.
– Я фотограф одного из известных гламурных журналов о моде. Была… Так вот, я считаю, что у нас снова понятийный аппарат сбоит. Или мы отличаемся от них.
– Почему ты так считаешь? – нахмурилась Света.
В этот момент мы дошли до Эгера и Дэнарта, присевшего рядом с черным драконом.
А Джулия остановилась, широко расставив измазанные глиной ноги и руки, и тихо пояснила:
– Получается, у них слишком широкий спектр цветов. У нас он ограничен тремя основными цветами и несколькими дополнительными, а они говорят о нескольких как об основных. Вероятнее всего, все-таки речь идет о качестве и возможности смешения основных цветов для получения различных оттенков. Хотя, может, у них спектральная чувствительность другая или в целом строение глаза отличается? Они же видят в темноте как кошки?!.
– Ой, да ладно! Мне сейчас не до этого! – расстроенно перебила Джулию Света, а потом тихо добавила со страхом: – У меня вон мужик с катушек съехал. Что мне теперь делать? Одной в этом мире?
Мы втроем уставились на Эгера, который, покачиваясь и, кажется, даже не моргая, смотрел на занимающийся рассвет. И шептал как завороженный:
– Как прекрасно…
– Так он прозрел, Светка, – выдохнула я, радостно улыбаясь.
К нашей компании подошел Шкер. Заглянув в лицо Эгеру, кивнул Дэнарту. Они дружно подняли шального дракона на ноги, а потом «шоколад» отхлестал его по физиономии. Чувствительно, на мой взгляд!
– А полегче нельзя? – возмутилась Света.
Шкер ухмыльнулся, качнул головой и отпустил Эгера, который повернулся на голос Светы и восхищенно уставился на нее.
– Как прекрасна-а-а…
– Двинь-ка ему еще, пожалуйста! – процедила сквозь зубы Света.
Мужчины расхохотались. Все, кроме Эгера. Тот, пошатываясь, добрался до своей женщины, схватил ее за руки и вновь прошептал:
– Ты невероятная, моя, моя женщина. Твои волосы золотятся в рассветных лучах. Каждая прядка переливается десятками тонов. А белая одежда в серых разводах скрывает потрясающее тело. Коричневая глина с зелеными прожилками мха… Ты знаешь, у тебя изумительные глаза – самого красивого небесного цвета! Я не верил, когда нас готовили к тому, какие они, цвета нашего мира. Ориентировали на то, как опознавать тот или иной цвет. Приводили аналогии, объясняли те, кто с этим уже столкнулся. Но такое нельзя описать – это надо видеть. Это надо прочувствовать, прозреть…
Эгер, как загипнотизированный, дрожащими пальцами коснулся волос Светы, большими ладонями провел по ее телу, ковырнул ногтем комочек глины, поднес к глазам. Затем нос к носу приблизил лицо к ее и улыбнулся как ненормальный.
Именно в этот момент я поняла – Дэнарта нужно бы простить. Он, когда прозрел, все же повел себя чуть более сдержанно, хотя…
Подошедший к нам Айаал прошептал недоверчиво:
– Неужели у него весь спектр? И полное смешение? Невероятно!
– Нам пора вылетать. Мы и так слишком сильно опаздываем, скоро совсем рассветет и начнет жарить. А они и так… поджаренные… – проворчал Шкер.
Эгеру потребовалось еще несколько минут, чтобы прийти в себя, затем я заметила, как его светлая кожа в черной окантовке ромбиков чешуи потемнела от смущения. Но Эгер никак не хотел выпускать Свету из рук и все касался ее, не обращая внимания на то, что она вся измазана в глине. Подруга поначалу смущалась, потом расслабилась и поверила наконец, что нравится своему мужчине в любом виде. Особенно такая, как сейчас – яркая и цветная: коричневая глина с остатками мха на лице и конечностях, голубые глаза, спутанные, нечесаные волосы, грязно-белый халат с ободранными краями…
А все равно тряпочка на бедрах Эгера вон как топорщится, выдавая возбуждение. Света, тоже заметив это, расцвела на глазах и порхала рядом с практически мужем, или как тут у них называют.
Вскоре восемь драконов с пятью пассажирками яркими пятнами взмыли в небо навстречу рассвету.
Сегодня я летела, прижавшись к Дэнарту, не потому что боялась упасть с высоты, а потому что ближе, теснее хотела ощущать его теплое тело. Нет, поспать на таком транспортном средстве пока смелости или уверенности в своем драконе не хватит, но подремать, крепко обнимая руками и ногами, – вполне возможно.
Произошедшее между нами ночью сейчас казалось приятным сном, но прятать голову в песок, как страус, – не хочу. Я впервые в жизни последовала желанию тела, нет, пока еще не души или сердца, но и их коснулись отголоски ночного купания в эрховане. Но думать об этом или анализировать – тоже не хотелось. Да и страшновато – туманная неопределенность будущего пугала.
Заняться было нечем – скорость и ветер в лицо не давали поговорить. Вот я и дремала, набираясь сил и изредка поглядывая по сторонам.
Через несколько часов – если ориентироваться по моим внутренним ощущениям и положению Эша на небе – я отметила у горизонта загадочное красное пятно. Дэнарт, сделав плавный маневр, подлетел к Эгеру снизу, и они заговорили на незнакомом нам языке. Судя по тональности, о чем-то тревожном. А еще я со стыдливым любопытством, тайком рассматривала снизу мужскую гордость черного дракона. Ну уж очень интересно: сильно ли отличается эта часть тела в его второй ипостаси от «человеческой»?!
– На что смотрим? – раздался сверху ехидный голос Светы.
По-детски втянув голову в плечи, словно меня поймали за чем-то недозволенным, почувствовала, как щеки заливает горячее смущение, хотя слой глины никому не позволит его разглядеть.
Света понимающе хмыкнула, а затем, свесившись с Эгера, тихо добавила:
– Я тоже поглазела, когда от станции летели. Почти не отличается, да?! Эх, какие мы все… в общем, любопытные…
Мы обе рассмеялись, точнее, попытались, но высохшая глина сковывала мимические мышцы, а вытягивать трубочкой губы – глупо, и смех заглох на корню.