Призвание – режиссёр. Беседы с режиссёрами российского кино - Всеволод Коршунов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В социальном контексте есть проблемы, мимо которых нельзя пройти: потом не сможешь себе этого простить. Можно, конечно, заниматься разным кинематографом, но при этом совершенно не быть связанным с тем контекстом времени, в котором живешь сегодня. Но потом, спустя какое-то время, наверно, будет очень стыдно и сложно смотреть в глаза людям, которые спросят тебя: «А почему ты ничего не мог изменить, почему ничего не мог сделать, почему не мог помочь тем людям, которые были рядом с тобой?» Мне кажется, в этом есть одна из основных задач режиссуры.
Анна Меликян
«Сердце режиссера должно быть большим»
В кино мы идем за волшебством
Я росла в Ереване. На одном из армянских каналов показывали Бергмана, Тарковского, Феллини. Это были мои фильмы детства. Я просто других, в общем, не знала. Конечно, по российским каналам тоже смотрела «Приключения Электроника». Но Бергман, Тарковский, Феллини – это кино, на котором я росла. И потом, когда поступила во ВГИК, меня поразило, что показ этих фильмов был отдельным предметом. Мы ходили в кинозал, и никто из моих сокурсников их не знал. И выяснилось, что это легенды мирового кинематографа, а для меня они были моими детскими фильмами. Это, конечно, удивительно.
Потом я узнала, что на нашем телеканале были тогда фанаты кино, которые сидели и просто их пускали. Я позднее нашла этого человека и сказала ему большое спасибо. Потому что очень важно, что в детстве на ребенка влияние оказывает: книга прочитанная, фильм просмотренный. Это же все неосознанно происходит. Кино в детстве – волшебный мир, в который ребенок погружается. Мир иллюзий. Мы идем за этим волшебством. Объяснить не может человек, как в семнадцать лет понять: я хочу быть режиссером. Есть какая-то магия кино, действительно мир иллюзий, в который хочется, конечно, убежать от реальной жизни и просто быть частью этого волшебного мира.
В кино нет главных
У любой группы есть свой полководец. Режиссер – это полководец, потому что идея зарождается внутри него. Если мы говорим об авторском кино, то режиссер сам придумывает свои фильмы. Мои фильмы, может быть, не очень авторские; тем не менее все идеи сценария принадлежат изначально мне. Это и есть самый волшебный момент, когда вдруг внутри начинает жить какая-то история, и она требует немедленного выхода наружу. Этот корабль ведет режиссер, а не продюсер. Но при этом я не умаляю действий продюсера. Чем дальше, тем больше я понимаю, что очень нужно плечо человека, который в чем-то мудрее, умнее, опытнее тебя. Потому что находиться в диалоге с таким человеком в процессе создания фильма – это большое счастье. Продюсер – это не только человек, который приносит мешок денег и уходит, как часто в нашей стране воспринимается. В идеале это твой соратник, друг, с которым можно как минимум поговорить.
Сейчас я закончила картину и окончательно поняла, что в кино вообще нет главных. Если раньше мне казалось, что я главная, ведь это мое, авторское кино, то сейчас вдруг очень остро стала понимать, что от каждого человека зависит очень многое. Это не просто слова. Взяла я другого артиста – и получилось другое кино. Другой оператор – это другой глаз. Поэтому мне кажется, что нас сводит жизнь не случайно. Может быть, потому, что вместе мы сможем выдать лучший результат. Именно эти люди с их талантами. И конечно, это удивительно, когда соединяешь абсолютно разных людей. Но главная задача – чтобы их талант работал на результат, чтобы этот фильм получился. Каким фильм будет, никто не знает. Самое страшное, когда на площадке сто пятьдесят человек, все уверены, что режиссер все знает, а ты осознаешь вдруг, что вообще не понимаешь, что происходит. Тогда просто доверяешься этому потоку, который тебя несет.
И чувствуешь, как важен каждый этот человек. Поэтому я бы не выстраивала иерархию. Для меня все важны, потому что знаю, что без одного какого-то человека был бы просто другой фильм. Значит, этот человек для чего-то встретился на пути. Для того, чтобы этот фильм получился именно таким.
Автор – не ты
Сценарии всю жизнь ищу. Но сейчас все меньше. Потому что понимаю, что мой путь – это когда история рождается из меня. Это может быть и соавторство со сценаристом, но все же изначально идея должна быть моя. Необходимо гореть ею. Возможно, это связано с какой-то длиной пути, потому что фильм делаешь, даже если все быстро происходит, три года жизни. В моем случае все начинается с моей идеи.
Хотя я все еще верю в то, что когда-нибудь мне на почту придет волшебный сценарий. Основные муки творчества у меня происходят со сценарием. Я не считаю себя профессиональным сценаристом, поэтому просто в муках его рождаю. Пока еще ни разу не было такого чуда: я открыла файл, прочитала, влюбилась, и начала бы моя фантазия работать от этого текста. Когда внутри рождается история, чувствуешь, что вот оно, и все начинается. Если этого нет, то страдаешь, что ничего нет, а когда это есть, страдаешь, потому что понимаешь, что впереди опять долгий путь мучений.
У меня бывает огромное чувство страха. Возникает ощущение, что замахиваюсь на какую-то большую идею, что она мне не по силам. Тогда становится страшно. Сначала кидаешься к разным сценаристам, потому что кажется, что они умнее, талантливее и лучше, что сама не справишься. Потом по разным причинам они отпадают. Тогда приходишь, садишься и начинаешь работать, просто потому что понимаешь, что не можешь этого не сделать. Задаешь себе вопрос: сможешь отказаться? И понимаешь, что если откажешься, дашь слабину, то будешь чувствовать через какое-то время себя несчастным оттого, что этого не сделал. Внутри оно зарождалось, но испугался, что это не осилишь, и не сделал. Потому начинаешь постепенно, шаг за шагом, концентрируясь (очень важна концентрация), как-то разбираться. Даже один на один с текстом не чувствуешь себя одиноким, потому что если движение в правильном направлении, то очень много в жизни подсказок и помощи
