Похититель моего сердца - Донна Валентино

– Тебе лучше лечь спать, это пойдет на пользу здоровью.

– Так ты не забудешь про свечу?

– Не забуду.

Отведя отца в спальню, Джиллиан принесла из кладовки оплывший огарок свечи и, борясь со своей совестью, попыталась зажечь почти сгоревший фитиль. Она обещала зажечь свечу для Камерона Смита, но вовсе не обязана использовать для этого новую, которая будет гореть всю ночь. Ставить свечу на окно она тоже не собиралась.

В конце концов, Джиллиан на несколько дюймов приоткрыла ставень и поставила огарок свечи на каминную полку, решив, что он будет гореть не дольше часа.

Теперь Джиллиан могла спокойно спать, зная, что сдержала данное отцу слово, и в то же время не сделав почти ничего, чтобы облегчить Камерону Смиту возвращение домой. Однако сон по-прежнему не шел к ней. Она не считала минуты, но совесть уже начинала ее мучить из-за жульничества со свечой, когда она наконец услышала, что Камерон вернулся.

Стук шагов внезапно замер, и Джиллиан почудилось, что она услышала тихий возглас удивления, как будто зажженная для него свеча тронула его холодное сердце.

Вздор. Она слышала, как он задул свечу и вышел в коридор, ведущий в его комнату. Довольно долго было тихо. Джиллиан знала, что глупо воображать, будто он помедлил, всматриваясь в узкий коридор, где находилась дверь в ее комнату, слегка приотворенная на случай, если ее позовет отец. Затем он снова начал двигаться, и она услышала глухой звук, с которым Камерон расстилал в темноте соломенный тюфяк. Только тогда она заснула, вдыхая запах растопленного воска.

На следующий день миссис Поджетт встревожилась, обнаружив, что в кладовке осталось всего полбуханки хлеба.

– Я вчера только испекла четыре буханки. Этого хватило бы до конца недели, – ворчала она.

– Мы сейчас кормим еще двоих мужчин, – напомнил доктор Боуэн.

– Мужчин с непомерным аппетитом, – добавила Джиллиан, искоса глянув на Смита, как будто это он съел весь хлеб. Камерон ничего не ответил – видимо, он счел неразумным ввязываться в обсуждение бушующего в нем неудовлетворенного аппетита. Кроме того, он не съел этот хлеб. Он его украл. Он спрятал хлеб в мешочек в своей комнате, и с тех пор чувство вины не давало ему покоя. Одно дело навязывать Боуэнам свою волю, и совсем другое – красть у них еду, чтобы накормить умирающих от голода роялистов.

«Настоящий воин просто берет все, что ему нужно. – Насмешливый голос отца так и звучал у него в ушах. – Ты слишком мягок, мой мальчик. Ты никогда не будешь достоин звания рыцаря. Почему твой младший брат не родился первым? У него были и характер, и задатки настоящего рыцаря! Возвращайся к своему фермерству…»

Вина за украденный хлеб удручала Камерона и, по всей видимости, была причиной не свойственной ему вялости, отбивавшей у него желание продолжать работу, благодаря которой он стал бы в деревне известной личностью. Он весь день ничего не делал, только смотрел на Джиллиан, когда она работала, и пытался себе представить, как она выглядела бы в шелковом зеленом платье, которое, по словам ее отца, она иногда надевала, с распущенными и вьющимися по плечам роскошными волосами.

Камерон знал, что, если бы она своими руками месила тесто и пекла хлеб, он ни за что не украл бы его.

– Ваш ягодный кустарник требует обрезки, да и огород выглядит довольно запущенным, – небрежно сказал он.

– Когда мы приехали, сад был уже заброшен, – потупившись, ответила Джиллиан. – Цветы – папина страсть, и мы расчистили небольшой участок под его розы.

– Если не возражаете, я займусь остальным.

– Но в этом нет необходимости…

– На левом углу дома оторвалась водосточная труба, а на втором этаже подгнил один подоконник, ведь так?

– Вы можете перестроить мой дом от фундамента до крыши, но этим не исправите того, что нам причинили.

– Мне нравится исправлять вещи и ощущать на руках землю, – проворчал он.

Весь день Камерон провел во дворе и в саду, работая в поте лица. Он починил водосточную трубу и подоконник, обрезал отплодоносившие ветки малины и выдрал корни разросшихся сорняков. Насколько он мог судить, Джиллиан ни разу не выглянула, чтобы посмотреть, как у него идут дела. Впрочем, ему это вовсе не было нужно, поскольку он делает все это не для того, чтобы произвести не нее впечатление.

Убрав тяжелый камень из розовых кустов, Камерон выпрямился. Он тем не менее ожидал, что простое женское любопытство заставит выйти посмотреть, как идут дела.

Джиллиан с отцом закончили ужинать, когда Камерон, войдя в дом, приблизился к очагу и некоторое время постоял у огня. Как только немного стемнело, он снова вышел из дому и, прихватив спрятанный в конюшне мешок с хлебом, направился в лес.

Мешок бил Камерона по спине, пока он быстрым шагом шел через луг, двигаясь так быстро, как будто люди Кромвеля, преследуя его, наступали ему на пятки.

Наконец он добрался до спасительного леса. Ветер раскачивал верхушки деревьев, ветки стучали у него над головой, как кости скелета. Листья печально вздыхали у него под ногами, когда он наступал на них, шагая к назначенному месту.

Видимо, его люди рискнули разжечь костер, и Камерон учуял запах дыма за сотню ярдов, но огонь хорошо замаскировали – он не заметил даже намека на слабый проблеск. Трое мужчин, Баско, Родермел и Квинт, уже ожидали у костра.

– Где остальные?

– Ушли с трофеями поглубже в лес, – отрапортовал Родермел.

Камерон одобрительно кивнул и снял с плеча мешок с хлебом. Ему следовало подождать, но Баско выхватил у него из рук мешок, и Камерон понял, что тем, кто ушел охранять фургон с трофеями, теперь ничего не достанется.

Он старался не замечать их грубые манеры, когда они разламывали хлеб на куски и запихивали в рот, – голодным людям было не до изящных манер. Чтобы отвлечься от их чавканья, он вернулся мыслями к Джиллиан. Интересно, какой длины у нее волосы и насколько глубок вырез ее шелкового платья?

Ему нестерпимо захотелось побежать обратно, как он раньше бежал из дома, но Камерон знал, что никуда не денется от этого видения. Как бы быстро он ни бежал, образ Джиллиан будет везде его преследовать.

– И это все, что ты нам принес? – недовольно спросил Баско, проглатывая последний кусок хлеба.

– Этот хлеб был рассчитан на всех, а не только на вас троих, – высокомерно сказал Камерон.

– Хлеб! – Баско сделал неприличный жест рукой. – Солдатам нужно мясо. Вам надо получше о нас заботиться, а то мы почистим деревенские дома.

– Нам нельзя трогать крестьян, Баско, – заметил Родермел, бросая выразительный взгляд в сторону Камерона. – Лорд Харрингтон предупредил, что нам может понадобиться их помощь.