Лабиринт чародея. Вымыслы, грезы и химеры - Кларк Эштон Смит

ты замыслил? – язвительно спросил он, указывая на крабов, которые все еще складывали выдранные куски плоти в отвратительную кучу.

Сарканд поднял руку – на указательном пальце блестел древний изумруд, оправленный, как мы теперь заметили, в кольцо в виде щупальцев спрута, которые охватывали шарообразный камень.

– Я обнаружил это кольцо среди других сокровищ, – похвастался Сарканд. – Оно было заключено в цилиндр из неизвестного металла вместе со свитком, из которого я узнал о его действии и могущественной магии. Это перстень Басатана, морского бога. Тот, кто долго и внимательно всматривается в изумруд, может увидеть любые дальние края и события. Тот, кто носит кольцо, может повелевать морскими ветрами и течениями и обретает власть над морскими тварями, чертя пальцем в воздухе определенные знаки.

Пока Сарканд говорил, зеленый камень как будто разгорался и темнел, словно приоткрывая окошечко в тайны неизмеримых морских глубин. Зачарованный и завороженный, я забыл обстоятельства нашего положения, ибо изумруд неодолимо притягивал мой взгляд, разрастаясь и заслоняя собой черные пальцы Сарканда. В мерцающей зеленой глубине мне чудились бурлящие волны, призрачные плавники и переплетающиеся щупальца.

– Будь начеку, Мантар, – шепнул мне на ухо учитель. – Мы столкнулись с грозным колдовством и должны владеть всеми своими чувствами. Отведи глаза от изумруда.

Я подчинился неотчетливо слышному шепоту. Видение померкло, растаяло, и вновь вернулись фигура и лицо Сарканда. Его толстые губы кривились в широкой сардонической ухмылке, обнажавшей крепкие белые зубы, заостренные, как у акулы. Он запустил громадную ручищу с перстнем Басатана в стоящий позади него сундук и вытащил пригоршню самоцветов, жемчужин, опалов, сапфиров, гелиотропов, алмазов. Камни сверкающим дождем потекли у него между пальцев, а колдун возобновил свои разглагольствования:

– Я высадился на Ирибосе намного раньше вас. Я знал, что во внешнюю пещеру можно безопасно войти только во время отлива и без мачты. Возможно, вы уже сами догадались обо всем, что я могу рассказать. Как бы то ни было, это знание умрет вместе с вами, и очень скоро. Узнав, как действует кольцо, я увидел в изумруде все, что происходит в морских водах вокруг острова. Лежа здесь с перебитой ногой, я видел приближение вора и его товарища. Я вызвал морское течение, которое унесло их лодку в затопленную пещеру, где она в мгновение ока утонула. Они могли бы доплыть до берега, но по моему приказу крабы в бухте утащили их на дно, утопили, а потом позволили волнам вынести тела на берег. Проклятый вор! Я щедро заплатил ему за карту, которую он по своему невежеству не смог прочитать, но заподозрил, что речь идет о кладе… Немного позже я точно таким же образом поймал вас, предварительно немного помучив и задержав встречным ветром и штилем. Однако вам я уготовил несколько иную гибель.

Голос некроманта затих, отозвавшись долгим эхом и оставив после себя тишину, наполненную невыносимой неопределенностью. Казалось, мы стоим посреди готовой разверзнуться пучины, в ужасной темноте, освещаемой лишь глазами Сарканда и камнем в волшебном кольце.

Оцепенение, сковавшее меня, разбил холодный иронический голос учителя:

– Сарканд, а ведь есть еще одно колдовство, о котором ты не упомянул.

Смех Сарканда прозвучал, точно рокот бушующего прибоя:

– Я следую обычаям племени моей матери, и крабы снабжают меня всем необходимым, а я вызываю их и управляю ими с помощью перстня морского бога.

С этими словами он поднял руку и указательным пальцем начертил в воздухе диковинный знак, так что изумруд в кольце описал сияющую окружность. Двойная процессия на миг приостановила свое движение. Затем, точно повинуясь какому-то единому импульсу, они заспешили к нам, а из глубин пещеры и от входа потянулось множество их товарищей. Они надвинулись на нас с поистине невероятной скоростью; они щипали наши лодыжки и голени острыми, как ножи, клешнями, будто в них вселились демоны. Я нагнулся, бешено орудуя кинжалом, но на смену тем немногим, которых мне удалось уничтожить, приходили десятки новых, тогда как другие, ухватившись за подол моего плаща, уже взбирались по нему. Окруженный со всех сторон, я потерял равновесие на скользкой земле и полетел навзничь в столпотворение кишащих крабов.

Лежа на земле, пока крабы переливались через меня кипящей волной, я увидел, что учитель сорвал с себя и отбросил в сторону отяжелевший плащ. Войско зачарованных крабов продолжало осаждать его, карабкаясь по спинам друг друга и взбираясь по его коленям и бедрам; а между тем Миор Люмивикс странным движением метнул свой кинжал в воздетую руку Сарканда. Лезвие полетело вперед, вращаясь блестящим диском, и начисто отсекло кисть чернокожего некроманта – только перстень блеснул на его указательном пальце, словно падающая звезда.

Кровь фонтаном брызнула из искалеченной руки, а Сарканд, точно впав в оцепенение, остался сидеть, на короткий миг сохраняя позу, в которой творил свое заклятие. Потом рука его бессильно повисла; кровь струей хлынула на расстеленный плащ, заливая самоцветы, монеты и фолианты и пачкая кучу принесенной крабами человеческой плоти. Крабы тотчас же потеряли всякий интерес к нам с учителем, как будто движение падающей руки тоже было знаком, и нескончаемо длинной волной потекли к Сарканду. Они облепляли его ноги, карабкались на мощный торс, давили друг друга, взбираясь на плечи. Колдун пытался сбросить их своей единственной рукой, изрыгая ужасную брань и нечеловеческие проклятия, что эхом раскатывались по всей пещере. Но крабы все драли и драли его тело, словно объятые дьявольским неистовством, и кровь сочилась все новыми и новыми струйками из ранок, оставленных острыми клешнями, заливая панцири широкими алыми ручьями.

Кажется, мы с Миором Люмивиксом стояли и смотрели на агонию черного некроманта бесконечно долго. Наконец распростертое существо, бывшее когда-то Саркандом, прекратило стонать и метаться под живым саваном, окутавшим его тело. Лишь нога в лубке из щепок да отрубленная рука с кольцом Басатана остались не тронуты занятыми своей омерзительной работой крабами.

– Уф! – воскликнул учитель. – Он оставил дома своих демонов, но нашел себе новых… Пора нам с тобой выйти наружу и погреться на солнышке. Мантар, мой милый бестолковый ученик, набери-ка ты плавника да разведи на берегу костер. Клади плавника побольше, не скупясь, чтобы угли были глубокими, горячими и красными, как в преисподней, и испеки нам дюжину крабов. Но выбирай тех, которые только что выползли на берег из океана!

Морфилла

В Умбри, городе в Дельте, после захода солнца, одряхлевшего и превратившегося в угольно-красную угасающую звезду, огни горели с ослепительной яркостью. И ярче всего блистали и сверкали светильники, озарявшие дом стареющего поэта Фамурзы, чьи анакреонтические баллады, воспевавшие земные радости, вино и