Ящик водки - Альфред Кох

Вывод из этой истории прост как огурец: все мусора одинаковые.

С женой я встретился в Куршавеле, спустя неделю после депортации. Мы были счастливы.

– Теперь что касается моих заметок 98-го года. Я, например, тогда написал про Валентина Цветкова. Освежил в памяти старые дела – когда еще при Советской власти его привлекали по статье «промышленная контрабанда». В 98-м я слетал туда к нему в Магадан: вот, кооперативщик был под следствием, а теперь командует регионом – Колымой. А потом еще писал я заметку про Валерия Абрамкина. Это бывший зэк. Он хотел переиздать свою книжку «Как выжить в советской тюрьме» – на тот момент уже не советской, а русской. И он ходил по фондам, по капиталистам – но никто ему не дал никаких денег. И он говорит: «Ну как же так? Ну что же люди думают? Зареклись, что ли, они от сумы да от тюрьмы?» А книжка очень интересная. Я так ею вдохновился, что начал по зонам ездить и тоже сочинил книжку. Еще я ездил тогда в Наро-Фоминск, где перед 9 мая в аккурат выплачивали пособия узникам концлагерей. Это было леденящее такое душу зрелище. Давали старикам две тыщи марок в год. И там они рассказывали – ну хоть поедим досыта. И все это – к 9 Мая. В то время как западным узникам давали не по 2, а по 20 тыщ например.

– А там, видимо, мерили от потребительской корзины.

– Ну может, мерили и от корзины, но один узник – его фамилия Зусьман – так он принципиально отказывался, и не брал эти деньги, и писал куда-то в европейские инстанции: «А чем это французский еврей лучше меня? Почему ему больше платят?» И отказывался от денег – не нужны мне, говорит, ваши подачки.

– А я не знаю, кстати, причину. Я только предполагаю. Я не знаю, почему дифференцированно.

– Может быть, потому, что Советский Союз два раза отказывался вообще от этих пособий. В принципе.

– Почему так с деньгами, надо спросить у вдовы Собчака госпожи Нарусовой – это она отвечала за распределение этих пособий. С учетом бедственного положения пенсионеров в России такие выплаты – хорошее подспорье. Мне кажется, что хоть кто дай денег – и то хорошо. Но с другой стороны… Вот смотри. У тебя дед застрелил огромное количество каких-то людей, работая в ЧК.

– Ну допустим.

– А сейчас – с какой стати ты бы часть своих денег тратил для помощи родственникам этих людей? Или, допустим, он держал людей в тюрьме, а потом их выпустили, и ты сейчас должен платить людям, которых законопатил твой дед.

– Ну, в случае с Германией, наверное, другая картина. Люди работали на немецкую промышленность, а зарплату им не платили. И промышленность с этого поднималась.

– Не так. Эту промышленность потом союзники разбомбили под ноль. А подымалась она после, на американские деньги, по плану Маршалла.

– Но все-таки: люди работали, а им не платили зарплату. Так хоть задним числом платите!

– Ты имеешь в виду корпорации, которые остались? Какой-нибудь «Мессершмитт»? Хотя, думаю, деньги, в том числе и из бюджета, выделялись. Впрочем, не важно. Сидели люди в немецком лагере, им платят немцы – отлично, меня это устраивает. Но давайте продолжим эту логику. Сидел в русском лагере – получи от русского правительства. Он же, зэка наш родимый, тоже бесплатно херачил! Днепрогэсы всякие строил, Магнитки. Пускай наши корпорации, которые построены лагерниками, например Магнитогорский металлургический комбинат, платят лагерникам бабки.

– Логично. А то, сука, у меня есть знакомые, которые скупили по дешевке земли по берегам канала Волга – Москва, а теперь перепродают их под дачи. Так они пьют за товарища Сталина – это ж он нагнал зэков на строительство канала, и теперь ребята с этого получают прибыль. Вот пусть бы и отчисляли на поддержание выживших зэков. Надо бы действительно поставить вопрос! Вот Норильский комбинат, который зэки строили, – он чей сейчас, кто с него прибыль снимает?

– Потанинский он.

– Вот Потанин и должен платить. Пусть у него тоже будет совесть, как у немцев.

– В самом деле! Если мы, дрожа лицом, в праведном гневе говорим: условно говоря, «Сименс» наживал бабки на наших военнопленных, которые там работали, на угнанных в Германию, и теперь обязан нам платить компенсацию, то не должны ли мы сначала обратить это внимание на «Норильский никель», и на Магнитогорский металлургический, и на все сибирские прииски золотые?

– Я просто не знаю, как это сделать.

– Да взять и принять закон в Государственной думе!

– Ну, это как с реституцией получится. Концов не найдешь.

– Нет! У нас абсолютно понятны границы этого периода. Абсолютно понятны статьи, по которым нужно выплачивать. Ты что думаешь, в 30-х годах не было жуликов, воров и убийц? Были. Мы им платить компенсацию не будем. А если сел по политической статье и реабилитирован в 56-м году или позже – будьте любезны. Где ты работал? В лагере 37бис/такой-то? Предприятие теперь называется «Акционерное общество „Красное вымя“. Оно и обязано выплатить компенсацию.

– Очень хорошо. Я не возражаю со своей стороны. «Уголок» даю – как Ельцин.

– И до тех пор, пока «Красное вымя» не заплатило компенсацию, к немцам не суйся. Они – во вторую очередь. А то немцы заплатили, а наши? Давайте за себя-то сами ответим. Чтобы у нас было моральное право потом с немцев-то спрашивать. Мы вот своим, которых мы посадили, – мы им заплатили. А теперь, дорогие товарищи немцы, заплатите нашим, которых посадили вы.

– Немцы сами начали платить. Добровольно. При том что советское правительство два раза отказывалось.

– А сейчас человек жалуется: мало немцы платят, – и не берет эту компенсацию. А ты сначала с наших получи!

– Тут вот что можно сказать по поводу зэков и компенсации. Я в одной зоне видел – два плаката рядом висят. Один – «На свободу с чистой совестью». Ну, с ним все понятно – наглядная агитация. А второй плакат такой: «Умом Россию не понять». Я думаю, что это действительно так. В этом отдают себе отчет даже зоновские охранники, люди не очень научно подкованные. Так зачем же мы будем искать в России какую-то банальную логику? Я бы не стал на этом основывать свои оценки и суждения. Да и ты не стал, наверное.

– Ой, Господи! Боже мой, как я устал от этой белиберды про «умом не понять»… Ну ладно… горбатого – могила…

Комментарий Свинаренко

Теперь коротко про то, что я в том году сочинял.

Немало я тогда написал заметок про Америку – это были главы книжки, которую я после издал. Она вышла в «Вагриусе», который тогда был на пике славы.

Но главным образом я тогда описывал русскую жизнь, по которой в Америке соскучился. С отвычки все отечественное кажется таким трогательным – какое-то время…