Царьград (сборник) - Александр Харников

Шрамов на моем полуголом теле было предостаточно – и я уже привычно чуть расслабился – иначе будет еще больнее. Но удара не последовало.

– Хлоп. – И Джосайя, воя от боли, выронил кнут, хватаясь за окровавленное плечо.

Вокруг нас, буквально из ниоткуда, материализовалось десятка полтора человек, в свободной пятнистой одежде зеленого цвета, снабженной множеством карманов. Первое, что мне бросилось в глаза, были эти самые карманы, несомненно, набитые самыми разными инструментами для убийства. Их, несомненно, европейские лица были покрыты устрашающей боевой раскраской из диагональных черных полос. Вооружены пришельцы были короткими карабинами с двойными стволами и непонятными утолщениями на конце.

Не успел я моргнуть глазом от удивления, как снова раздались эти странные звуки: «хлоп, хлоп, хлоп», и остальные негры тоже начали бесформенными кулями валиться на землю.

Джон Финбар застыл с открытым ртом, медленно поднимая дрожащие от страха руки вверх. Несколько карабинов были нацелены прямо на него, а их хозяева при этом нехорошо улыбались.

– Pizdets tebe, yankes! – сказал один из них на незнакомом мне языке. – Doprigalsa, suka!

Мы все, испуганные всеми этими непонятными событиями, тоже на всякий случай подняли вверх руки. И тут заговорил один из пришельцев, наверное, самый главный из них.

– Не волнуйтесь, джентльмены, – сказал он на вполне понятном английском, хотя и с ранее незнакомым мне акцентом, – мы ваши друзья, и пришли вас спасти. Есть ли среди вас сеньор де Сеспедес?

Я встрепенулся и сказал:

– Да, сеньор, это я… А в чем, собственно, дело?

– Скажите спасибо вашему сыну Мануэлю, – сказал мне пятнистый, – за то, что он так любит вас. Благодаря ему, вашей персоной заинтересовались очень большие люди.

– Мистер офицер, – спросил у пятнистого пришельца самый старый член нашей команды Джон Данстон, – а что же будет с остальными?

– А с остальными, – с улыбкой ответил пятнистый, – ждет не дождется встречи хорошо известный вам адмирал Рафаэль Семмс. Но мы заболтались, джентльмены…

Пятнистый посмотрел на все еще корчащегося на земле Джосайю, потом повернулся к одному из своих подчиненных.

– Vot vidite, praporshik, k chemu privel vash neumestniy gumanizm? – укоризненно сказал он все на том же языке. – Jivotnoe muchaetca. Budte lubezni ego dobit!

Один из пришельцев подошел к Джосайе, поднял свой карабин и выстрелил ему в лоб. Раздался негромкий выстрел – будто открыли бутылку шампанского – и из затылка Джосайи на песок хлынула кровь. Наш самый злобный мучитель отправился догонять своих приятелей по дороге в ад. Хотя я не удивлюсь, если и там, в пекле, они все скопом запишутся в надсмотрщики.

– Zer gut! – Офицер одобрительно кивнул и указал на Финбара: – I etogo belogo kozla toje! Takaia u vas, praporshik, epitimia.

Видимо поняв, о чем идет речь, Финбар тут же обгадился от страха. Жизнь ему спас все тот же Джон Данстон.

– Мистер офицер, – сказал он пятнистому, – это Джон Финбар, большая сволочь и доверенное лицо сенатора Паттерсона. Он слишком много знает, чтобы умереть просто так.

– Otstavit kozla, praporshik! – рявкнул офицер и посмотрел на Данстона. – Благодарю вас за ценные сведения, мистер…

– Данстон, Джон Данстон, – сказал мой товарищ по кандальной цепи.

– Вот и славно, мистер Данстон, – сказал офицер, – еще раз вам спасибо. А теперь, джентльмены, давайте покинем это место.

Офицер посмотрел на Финбара, от которого мерзостно воняло нечищеным сортиром:

– Эй ты, Финбар, chmo dolbanoe, прекрати трястись, поживешь еще! Давай сюда ключи от цепей, живо!

Финбар трясущейся рукой пошарил у себя в кармане и отдал офицеру «зеленых человечков» связку ключей.

Офицер передал ключи одному из своих людей, сказав нам, – Джентльмены, подходите по очереди к сержанту, он снимет с вас цепи, а потом мы все вместе, не торопясь, но очень быстро пойдем вон в том направлении… – офицер показал на густые заросли кустов и пальм на другой стороне неширокого острова.

Мы выстроились в очередь. Вот и настал тот момент, когда впервые за долгое время я не чувствовал на себе тюремных цепей. Последним оковы сняли с едва держащегося на ногах Бакстона, после чего мы все вместе быстрым шагом пошли к пальмовому леску. Пятнистые помогали идти сильно избитым Бакстону и Филлипсу.

Я оглянулся. Еще двое «зеленых человечков», переговорив на своем языке, заломили Финбару за спину руки и повели его вслед за нами. На месте нашего мучения оставались только трупы негров-надсмотрщиков да пустая кандальная цепь.

Когда мы пришли в пальмовый лесочек, то я увидел там еще четверых таких же людей в зеленых форме и боевой раскраске, а также две большие металлические лодки.

Первое, что сделали наши освободители – это заставили Финбара снять обгаженные штаны и прополоскать их в морской воде. Иначе рядом с ним было просто невозможно находиться. Тем временем нам всем дали каждому по бутылке вкуснейшей чистой воды из какого-то странного прозрачного материала, а также по пакету с едой, показавшейся мне необычайно вкусной.

Когда все было закончено, а отмытый от дерьма Финбар был скован по рукам и ногам, «зеленые человечки» столкнули обе лодки на воду и помогли нам всем забраться внутрь и довольно плотно рассесться на скамейках. Особенно бережно наши спасители обращались с Бакстоном и Филлипсом и очень небрежно с Финбаром, для чего-то обернув его каким-то прозрачным материалом.

Странно, но я не увидел в лодках ничего похожего на весла или мачты с парусами. Но наши спасители вели себя так, будто знали, что и как надо делать. Через семь-восемь минут все «зеленые человечки» уселись в шлюпки и оттолкнули их подальше от берега. Внезапно за спиной у меня что-то взревело, будто разом заорала тысяча чертей. Скамейка подо мной дернулась и завибрировала. Я почувствовал, как наша лодка рванулась вперед, задирая вверх нос и набирая бешеную скорость. Слева от нас мчалась вторая такая же лодка, похожая на птицу с двумя белопенными крыльями.

Вцепившись в скамейку побелевшими от напряжения пальцами, я оглянулся назад. Наши спасители, сидевшие на корме, улыбались. Им явно нравилась эта безумная гонка, заставляющая внутренности обычного человека дрожать от страха. Я начал читать про себя «Отче наш» и молитву Деве Марии, но это не очень-то помогало.

Прошел час или больше, лодки как безумные неслись вперед, берег давно скрылся за кормой, а на юге, справа от нас, исполинскими башнями в небе стали подниматься белые башни кучевых облаков. Явно приближался шторм. Мне уже начало казаться, что мы вот так собираемся пересечь всю Атлантику и прибыть в Европу, но тут впереди в дымке появился силуэт большого серого корабля.

Когда мы подошли поближе, я разглядел большой флаг, развевающийся над странной решетчатой мачтой. Флаг был белый, с двумя диагональными синими полосами. Я мучительно пытался вспомнить, что это за флаг, и какой стране он принадлежит. И тут у меня в голове щелкнуло – это русские. Нас с товарищами из лап сенатора Паттерсона спасли русские! Они все время кого-то спасают, то Европу от Наполеона, то болгар и сербов от турок, то нас от янки.

Вот так закончились мои мытарства в Чарльстоне. И когда я спросил офицера, командовавшего нашими спасителями – куда мы направляемся, он дружелюбно улыбнулся и сказал мне:

– Туда, где вас ждут ваши дети, сеньор де Сеспедес, – обратно в Гуантанамо.

Часть 5

Длинные руки империи

21 (9) октября 1877 года. На борту «Североморска»

Родриго Игнасио де Сеспедес Ньето, вновь свободный

С недавних пор мне все время снились сны. То я возвращаюсь домой в Гуантанамо к моим любимым детям, то мы с Мануэлем охотимся в лесах к северу от Гуантанамо. А недавно мне даже приснилось, что моя старшая, Мария, встретила в лесу огромного и могучего слона, и что этот слон встал перед ней на колени, сорвал своим хоботом цветок и галантно вложил его прямо ей в руки.

Но каждый раз подобные сны заканчивались пробуждением и суровыми буднями. Сначала я просыпался на кишащей клопами циновке на жестких тюремных нарах, и первым, что я видел, были голые кирпичные стены нашей камеры в городской тюрьме Чарльстона. Потом это была сырая, поросшая травой земля, и цепь, которой я прикован к своему соседу, а он – к какому-нибудь дереву, там, где мы строили железную дорогу. Наконец, это был холодный каменный мешок в подвале казематов форта Молтри…

Поэтому я всегда пытался как можно дольше спать и не просыпаться – пока Финбар или другой надзиратель не заорет через решетку: «А ну-ка подъем, мерзавцы!»

Но в этот раз меня никто не разбудил, и спал я весьма долго и спокойно. Но приоткрыв глаза, я подумал, что, наверное, все еще сплю. Ведь лежал я на мягкой постели, застеленной белоснежным бельем. С трех сторон вокруг меня стояли ширмы, на одной из которых висело распятие, а на другой – картина с каким-то огромным кораблем. С четвертой же стороны была стена с круглым иллюминатором, через который я увидел голубое небо и белые высокие облака.