Почти как люди - Клиффорд Саймак

— А эти восемь с половиной. Я не могла вспомнить размер, а может, и не знала никогда. Но лучше большие, чем маленькие. Тут полно зевак, возле полицейских все время кто-нибудь слоняется. Без сапог на тебя никто не обратит внимания.

— Спасибо, — поблагодарил Джерри. — Сапоги меня просто замучили.

Она подошла и села рядом. Он обнял ее за плечи, притянул к себе и наклонился, чтобы поцеловать.

— Слушай, тут чудесное местечко, — сказала она, — Давай никуда не пойдем. Посидим, поговорим. У меня к тебе куча вопросов. Утром ты не дал мне и слова сказать. Ну а теперь давай рассказывай.

— Ну, я говорил, что был внутри этой штуковины. Но я там был не один. Была еще рыба, кролик, енот и ондатра.

— Ты сказал, что они хотели изучить тебя. И всех остальных они тоже изучали?

— Я так думаю. Представь себе, что ты чужак и спускаешься на незнакомую планету. И тебе хочется узнать, что там за жизнь…

— Почему бы тебе не начать с самого начала и не рассказать мне все по порядку, подробно.

— Ты же меня перебивать будешь. Вопросами своими.

— Не буду. Я сижу, молчу и слушаю.

— Но ты не будешь писать обо мне статью?

— Это зависит от того, что ты мне расскажешь. И можно ли будет об этом написать. Но если ты скажешь «нет» — не буду. Я, конечно, могу с тобой поспорить, но если ты все равно скажешь «нет» — честное слово, не буду.

— Прекрасно. Вчера я приехал сюда, потому что мне сказали, что в омуте у моста попадаются радужные форели. Я знал, что у меня всего полчаса на рыбалку, потому что концерт, на который ты собиралась…

— Так ты помнил о концерте?

— Еще бы не помнить! Ведь ты меня столько терроризировала…

— Ну ладно. Рассказывай дальше.

Он рассказал все с начала до конца, и она на самом деле почти не перебивала.

— Почему же ты не вернулся в Лоун-Пайн вчера вечером? — спросила она, когда Джерри закончил свой рассказ. — Ты же знал, что реку можно перейти вброд.

— Вчера не знал. Я это выяснил уже утром. А вечером я заблудился и всю ночь не знал, где нахожусь. Когда меня выкинуло, было уже темно, и я совершенно дезориентировался. Я даже не мог найти ту штуковину, которую ты называешь пришельцем. Нашел что-то похожее на тропинку, но идти по ней можно было только на четвереньках, нащупывая ее руками. Когда пытался идти по-человечески, все время натыкался на деревья. Так и полз. Надеялся, что она меня куда-нибудь выведет. А она взяла да и кончилась посреди леса. И тогда я понял, что придется дожидаться утра, и забрался под елочку. У нее ветви до земли доставали, так что ветра под ней не было, но все равно холодно. А костер развести спичек не было.

— И там ты просидел до рассвета?

— Ну да. А потом услышал, что деревья валятся, и этот шум, когда пришелец грызет деревья. Я, конечно, не знал, что он пришелец. Я вообще ничего не знал, что там происходит. Ведь лес заповедный, деревья трогать нельзя. Но в тот момент я об этом не думал, честно говоря. Думал только, что там окажется кто-то, кто объяснит мне, как добраться до Лоун-Пайна.

— А потом ты увидел полицейских возле моста и испугался?

— Точно. Так что я разведал речку вниз по течению и нашел брод. А потом услыхал голоса на берегу и пошел посмотреть. И встретил тебя.

— Но я до сих пор так и не поняла, — сказала она, — почему ты не хочешь, чтобы кто-нибудь знал о том, что ты был внутри пришельца.

— Так и не поняла? А ты подумай — у меня же нет ни малейшего доказательства, что я на самом деле там был. И пришлось бы мне стать еще одним придурком, который старается нажиться на истории с приземлением летающей тарелки. Мало таких, что ли? Сейчас, наверное, по всей стране народ взбаламучен.

— Это верно, — согласилась Кэти. — Быть может, в Вашингтоне больше всего. Я тебе говорила, что здесь люди из ФБР. А сегодня днем еще и научные наблюдатели появились, целая команда.

— Если кто-нибудь узнает, что я был там, внутри, — продолжал Джерри, — они меня поймают и начнут допрашивать. Я, конечно, мог бы все им честно рассказать, но мне же нечем доказать, что не вру. Я буду чувствовать себя дураком, а они, скорее всего, мне не поверят, а потом, рано или поздно, история попадет в газеты, и одни будут уверены, что я все это выдумал, а другие — что еще хуже — поверят.

— Да, я тебя понимаю, — сказала Кэти.

— То, что я мог бы сказать, никому не поможет. А уж если они уцепятся, то не отпустят. Начнут допрашивать, переспрашивать, пытаясь поймать на каком-нибудь вранье. Чего доброго, еще в Вашингтон потащат, а мне над диссертацией работать надо.

— Да, — согласилась Кэти, — ты прав, наверное. Не знаю. Я думаю, что, возможно, ты принял правильное решение.

— Ты имеешь в виду, что не будешь спорить, писать обо мне или нет?

— Пожалуй, я бы и не решилась, — сказала она. — Получилась бы чистейшая ерунда — голая сенсация без капли доказательств. Ничего, на что можно опереться, кроме твоих слов. Представляю, что сказал бы Эл Лэтроп.

— Кто такой Эл Лэтроп?

— Наш главный редактор. Он верит только документам. Такой материал он бы ни за что не пропустил. Скорее всего, даже Джонни не пропустил бы. Сам-то восхитился бы, конечно, но он же знает, что Лэтроп…

— Ну и слава богу, — сказал Джерри. — Я думал, мне с тобой драться придется.

— Но обидно до чертиков, — сказала Кэти. — Такой бы материал получился! Боже, какой это был бы материал! Его бы по всей стране разнесли, все газеты напечатали бы, миллионы людей прочитали бы, и ты бы сразу стал героем.

— А может, и вруном?

— Может, и так, — согласилась она.

Она прижалась к нему, положив голову ему на плечо. «До чего же здесь хорошо», — подумала она. Солнце уже опускалось к западу, но еще пригревало, на небе не было ни облачка. Впереди журчала вода, перекатываясь через каменистую отмель, а на том берегу осиновая роща сияла золотом осенних листьев на фоне мрачноватой зелени сосен.

— Но ты понимаешь, что рано или поздно они до тебя доберутся? — спросила она. — Как только расковыряют твою машину и найдут номерные знаки или определят номер мотора.

— Да, конечно, — ответил он. — Но я должен выиграть время. Мне надо успеть подумать. Как-то сориентироваться, чтобы знать, что делать. А, может быть, к тому времени вопрос, кому принадлежала машина, уже не будет никого интересовать.

— Но даже когда они узнают, что она твоя, — сказала Кэти, — не стоит упоминать, что ты был внутри пришельца. Никто никогда и не спросит об этом. Никому в голову не придет, что такое возможно. Все, что тебе нужно, — выждать, пока шум поутихнет, хоть немножко. Вполне вероятно, что пришелец задаст им всем работу для ума. В ближайшие дни тебе надо подать заявление о выплате страховки. К тому времени мы, быть может, узнаем, кто забрал автомобиль и зачем.