Сожженные мосты - Александр Маркьянов

Но полеты на Леди Дракон имеют и свои приятные стороны. Чаще всего базы, на которых базируются эти самолеты, расположены в самых благословенных уголках земного шара. Таких, как Акротири, Кипр — самолет прилетал туда прямиком из Североамериканских соединенных штатов, там происходила — как в гражданских лайнерах — смена экипажа. Потом самолет, тщательно выбирая маршрут чтобы не попасть ни в чье чужое воздушное пространство, проходил над Средиземным морем, потом делал поворот — и углублялся вглубь континента, делал своеобразную петлю, чтобы пройти над Афганистаном и Пакистаном. Там он вел разведку против России, а потом — Японии. Потом он приземлялся в Гонгконге, крошечном островке британского влияния в этой части света, снова дозаправлялся, менялся экипаж — и Леди Дракон делала последний бросок домой, на большую авиабазу Неллис в Неваде, где было крупное гнездо этих птиц.

Обычно за полет на «Леди Дракон» давали три дня отдыха — и капитан ВВС САСШ Джей Борн использовал эти дни на всю катушку. Тем более — что сейчас его смена пришлась на Кипр, райский уголок суши посреди Средиземного моря. Эта земля, опять таки один из островков владычества Британской империи, помимо крупной и значимой в этом регионе военно-морской и военно-воздушной базы имела несколько десятков километров пляжной полосы с теплым, ласковым морем и изумительным белым песком. На этот белый песок приезжало греться из Великобритании немало молодых леди, потому что старшее поколение предпочитало ужасные британские морские курорты, где летом порой чтобы согреться — надо было брать бутылку с горячей водой в постель. Это летом! А тут было тридцать пять в тени, было море отелей и ресторанчиков и, как я уже упоминал, было немало молодых леди, выбравшихся из промозглой Британии позагорать. Капитан Борн на своем опыте убедился, что для того, чтобы иметь успех, нужно быть «типичным американцем» — грубоватым, нагловатым, совершенно не джентльменом, готовым всегда подраться и постоять как за себя, так и за даму. Почему то британские леди «велись» именно на это, им нравились американцы — и капитан Борн все эти три дня не скучал ни единой минуты. А когда пришло время прощаться — его пассия даже оказала ему услугу и подвезла его на смешном маленьком автомобильчике — по размерам ненамного больше газонокосилки — прямо до ворот базы ВВС Акротири. За что ей капитан был несказанно благодарен — не надо было тратиться на такси, здесь цены на такси, как впрочем, и на бензин, по североамериканским меркам — выше некуда.

Попрощавшись с Кларой… или как там ее… под заинтересованными взглядами британских томми, охраняющих КП, капитан прошел на пост и вызвал себе машину из числа тех, что обслуживали американский военный контингент на базе. Не прошло и пяти минут, как рядом с визгом затормозила синий Шевроле Камаро со знаками ВВС САСШ на дверцах — ее как раз и использовали, чтобы сопровождать драконих при посадке.

— Как? — спросил капрал Намуни из технической группы, сидевший за рулем.

— Подвинься… — капитан полез за руль — хочу вспомнить, что это такое, скорость сто миль в час…

— За прошлый раз нас же наказали — британцы сильно не любили лихачащих по базе североамериканских пилотов. В Британии вообще не было принято ездить быстро, там мало подходящих для этого дорог.

— Пусть обломаются… — с этими словами капитан Борн придавил педаль газа.

Полеты девятая эскадрилья стратегической разведки ВВС САСШ совершала в основном в интересах РУМО, разведки министерства обороны и АНБ — Агентства национальной безопасности, занимающегося почти тем же — но при этом не являющегося военным ведомством. АНБ на базе представляла гражданская дама по имени Карина, несмотря на жару, она всегда одевала строгий серый или темный костюм и выглядела так, что командование базы всерьез опасалось за качество технического обслуживания самолетов. Капитан Борн тоже был не против — но по слухам не обломилось пока никому…

Сейчас Карина, в своем потрясающем сером костюме стояла в тени ангара, обсуждая что-то с со старшим группы девятой эскадрильи, майором Никополисом. В руках у Никополиса был летный планшет с какими то данными, и он что-то упорно пытался доказать Карине. Капитан Никополис был из семьи эмигрантов-греков, потому спокойствием не отличался и доказывал весьма эмоционально. Чуть в стороне, растянув большое полотнище чтобы защитить фонарь самолета от прямых солнечных лучей, техники заканчивали перезагрузку Q-отсека, расположенного сразу за пилотской кабиной. Судя по всему — заправка уже была завершена.

Капитан подошел к группе механиков, мельком заметил, что на птице, на которой ему предстоит лететь — номер тридцать три. Летчики были людьми суеверными и верили во всякие приметы, иногда дурацкие — а номер тридцать три был восстановлен после неудачного приземления.

— Как?

— Нормально… — старший группы механиков оторвался от планшета с контрольным списком, заполненным наполовину — долетишь как нельзя лучше.

— Где сменник?

— В здании штаба. Дожидается.

Каждый самолет, особенно такой, сложный в управлении был индивидуальностью, летчики пересаживались с самолета на самолет если того требовали обстоятельства. Правилом хорошего тона было дождаться сменщика и ответить на его вопросы, прежде чем уходить в увольнительную.

Сменным оказался капитан Ван Мерве, спокойный как скала голландец, сын рыбака с западного побережья, он сидел на диване в комнате отдыха летного состава и пил чай. Тут же были британцы — но он не обращал на их утки и подколки, без которых британцы не могут жить ни малейшего внимания.

— Ван, как жизнь? — с ходу перешел к делу Борн.

— Весело. Весьма весело.

— Что новенького в Неллисе?

— В Неллисе. Ну за исключением того, что один ас умудрился едва не протаранить крышу Миража[432] — все в норме.

— Ли?

— Он…

— Этот парень опасен для жизни.

— Он самурай. А в этом заведении он проигрался.

— Весело. Что с самолетом.

— Правый двигатель не выходит сразу на режим, если на высоте. Что-то с лопатками.

— Говорил?

— Говорил… Здесь все равно чинить не будут, на безопасность полета не влияет.

— Не влияет?!

— У них какое-то срочное дело. Когда я приземлился — у меня появилось чувство, что они хотят отправить меня на второй круг.

— Круто. Надо подать на них в суд. Что еще?

— Больше ничего. Там, кстати я не уверен, что проблема с двигателем. Вибрации никакой и тяга равномерная. Может быть — это приборы барахлят. Удачи.

— И тебе счастливо отдохнуть…

Ван Мерве был женат, и можно было ожидать, что он большую часть свободного времени просидит как пень на берегу с удочкой. Может быть — выйдет в море, половит окуня.

Капитан вышел в коридор, надеясь разыскать Никополиса — но он сам наткнулся на него мрачный как туча и все с тем же самым планшетом в руках. На планшетах, судя по виду, были спутниковые снимки какой-то базы ВВС.

— Борн, ты мне нужен!

— Да, сэр.

— Эти чертовы гражданские хотят нас поиметь. Но будь я проклят, если им это удастся.

— Да, сэр.

— Пошли… Выслушаем эту дуру…

Дура или нет — но само присутствие такой дамы, тем более перед долгим полетом было ох как некстати. Отвлекало от рабочих мыслей…

— Угадайте, где это, капитан?

Когда Карина не улыбается — почему то она становится еще сексуальней. Улыбка ее портит. И эта прическа — до сих пор капитан Борн считал, что ненавидит короткие стрижки. Короткая стрижка — это для кожаных затылков[433]. А тут…

— Россия.

— Тепло.

Тепло то тепло… А не греет. Только распаляет.

— Где то на Юге.

— Еще теплее…

Капитан попытался вспомнить все базы ВВС России на южном направлении — он должен был это помнить хотя бы потому, что если он ошибется — смерть придет к нему оттуда. У русских есть чертовски дальнобойные ракеты?

— Мары?

— Нет.

— Самарканд?

— Снова нет.

— Бухара.

— И снова нет. Сдаетесь?

Капитан улыбнулся.

— Вам — с превеликим удовольствием.

Он знал, что за последнее высказывание его могут привлечь — за сексуальное домогательство. Н он знал, что Карина этого сделает. Иногда он думал, что она садистка и любит мучить мужиков. Если бы она выбрала кого-то одного — остальные бы позавидовали счастливчику и отстали. Но она никого не выбирала.

— Это база одиннадцать дробь семь, так мы ее называем. Севернее Мары, числится недействующей.

— Так нечестно.

— И тем не менее. Она числится недействующей — но спутник засек не только активность на ней, причем мы так и не смогли расшифровать эту активность, но и большой объем передачи данных с того направления. Мы думаем, что русские что-то затевают, и именно там.