Том 9. Братья Карамазовы I-III - Федор Михайлович Достоевский

…великий дух говорил с тобой в пустыне, и нам передано в книгах, что он будто бы „искушал“ тебя. — Имеется в виду евангельский рассказ об искушении Христа дьяволом (Евангелие от Матфея, гл. 4, ст. 1 — 11, от Луки, гл. 4, ст. 1 — 13).

277

„Кто подобен зверю сему, он дал нам огонь с небеси!“ — В Апокалипсисе говорится о звере, долженствующем явиться людям перед концом мира, и они „поклонились зверю, говоря: кто подобен зверю сему и кто может сразиться с ним?“ (Откровение Иоанна, гл. 13, ст. 4) Здесь же предсказывается появление другого зверя, который „творит великие знамения, так что и огонь низводит с неба на землю…“ (там же, ст. 13).

278

…человечество провозгласит устами своей премудрости и науки, что преступления нет — которым разрушится храм твой. — Ср. слова Герцена о Р. Оуэне (1771–1858) в „Былом и думах“: „Это тот, один трезвый и мужественный присяжный «между пьяными“ (как некогда выразился Аристотель об Анаксагоре), который осмелился произнести not guilty <…> преступнику“ (Полярная звезда на 1861 год. Кн. 7. С. 275; ср. с. 283, 290–291). „Не один Оуэн в наше время, — пишет Герцен, — сомневался в ответственности человека за его поступки; следы этого сомнения мы найдем у Бентама и у Фурье, у Канта и у Шопенгауэра, у натуралистов и врачей и, что всего важнее, у всех, занимающихся статистикой преступлений“ (там же. С. 306).

279

…ибо к нам же ведь придут они — „Лучше поработите нас, но накормите нас“. — Аналогичные мысли Достоевский развивал еще в 1873 г. См., например: Гражданин. 1873. № 41 С. 1092–1093; № 42. С. 1117–1119 („Иностранные события“).

280

Приняв „хлебы“ ты бы ответил на всеобщую и вековечнуютоску человеческую — „пред кем преклониться?“ — О необходимости для каждого человека перед кем-нибудь или чем-нибудь преклониться говорил Макар Долгорукий в „Подростке“ (ч. 3, гл. 2, III).

281

Вот эта потребность общности преклонения — всё равно падут пред идолами. — Близкие мысли высказывал К. П. Победоносцев в „Гражданине“, редактируемом Достоевским (1873. № 35. С. 951; см. также с. 465).

282

Вместо твердого древнего закона — свободным сердцем должен был человек решать впредь сам, что добро и что зло… — Под твердым законом здесь понимается Ветхий завет, строго, до деталей регламентирующий жизнь древних евреев. Новый закон, закон Христа, заключался преимущественно в заповеди любви (см.: Евангелие от Матфея, гл. 5, ст. 43–44; гл. 22, ст. 37–40; от Марка, гл. 12, ст. 28–31; от Луки, гл. 10, ст. 25–28). В Послании к римлянам сказанное Христом формулируется кратко: „Не оставайтесь должными никому ничем, кроме взаимной любви; ибо любящий другого исполнил закон“ (Послание к римлянам апостола Павла, гл. 13, ст. 8). Великий инквизитор упрекает Христа за эту неопределенность краткой заповеди любви.

283

…чуть лишь человек отвергнет чудо, то тотчас отвергнет и бога, ибо человек ищет не столько бога, сколько чудес. — Паскаль писал: „Чудеса важнее, чем вы думаете: они послужили основанию и послужат продолжению церкви, вплоть до антихриста, до конца мира“. И дальше, со ссылкой на св. Августина: „Я не был бы христианином, не будь чудес…“ (Паскаль Б. Мысли (о религии) С. 213, 272).

284

Это маленькие дети, взбунтовавшиеся в классе и выгнавшие учителя. Но придет конец и восторгу ребятишек… — Ср. у Н. П. Огарева в стихотворении „1849 год“, написанном в связи с поражением революции 1848 г. и опубликованном в „Полярной звезде на 1857 г.“ (Кн. 3. С. 153):

Безропотно, как маленькие дети,

Они свободу отдали тотчас,

В смущении боясь отцовской плети,

И весь восторг, как шалость, в них погас.

285

Великий пророк твой в видении и в иносказании говорит, что видел всех участников первого воскресения и что было их из каждого колена по двенадцати тысяч. — Имеется в виду Иоанн Богослов, автор Апокалипсиса, одной из книг Нового завета. Как и другие апокалипсические сочинения, Откровение Иоанна написано в форме видения и содержит пророчества о последних днях и судьбах мира. По словам Вл. С. Соловьева, Апокалипсис Иоанна Богослова был одной из любимых книг Достоевского в последние годы жизни (см.: Соловьев Вл. С. Собр. соч. СПб., 1912. Т. 3. С. 223) Об участниках первого воскресения см.: Откровение Иоанна, гл. 7, ст. 4–8.

286

Неужели мы не любили человечества, столь смиренно сознав его бессилие, с любовию облегчив его ношу и разрешив слабосильной природе его хотя бы и грех, но с нашего позволения? — Эти слова Инквизитора, как и другие, соотносятся с тем, что говорит о корыстной снисходительности иезуитов Б. Паскаль в „Письмах к провинциалу“ (1657) „…бога создавал нарушителей закона <…> а это учение (иезуитов. — В. В.) делает то, что все почти становятся невинными“. „Люди до того теперь испорчены, — рассуждает иезуит в одном из писем, — что мы, не имея возможности привести их к себе, принуждены идти к ним сами <…> И вот, чтобы удержать их, наши казуисты и рассмотрели те пороки, к которым более всего склонны во всех положениях, для того чтобы <…> установить правила, настолько легкие что надо быть чересчур требовательным, чтобы не остаться довольным ими, ведь главная задача, которую поставило себе наше общество <…> это не отвергать кого бы то ни было…“ (Паскаль Б. Письма к провинциалу. СПб., 1898. С. 76–77).

287

Мы давно уже не с тобою, а с ним, уже восемь веков. Ровно восемь веков назад как мы взяли от него — Рим и меч кесаря… — Имеется в виду образование теократического государства (центр Рим), в результате чего глава католической церкви, папа римский, приобрел светскую власть.

288

Великие завоеватели, Тимуры и Чингис-ханы… — Тимур (Тимурленг, Тамерлан, 1336–1405) — среднеазиатский полководец, предпринимавший опустошительные военные походы на Персию, монгольские владения, владения Золотой Орды (вплоть до Волги), Индию, Малую Азию, Китай; Чингис-хан (Темучии, 1155–1227) создатель монгольской империи, завоеватель Северного Китая, Афганистана, Персии, в своих походах дошедший до Кавказа и Южной России. В библиотеке Достоевского была книга „Чингис-хан и его полчища, или Голубое знамя. Историческая повесть времен нашествия