Совьетика - Ирина Маленко

Долго еще мы ели – по-русски и по-литовски, до отвала,- и говорили о жизни.

– … Зачем , скажите, она нужна, такая свобода, если я не могу жить и

работать в своей стране?! В такие годы я должна куда-то ехать! Почему я не могу помогать своей стране? И почему наши люди, которые имеют высшее образование, должны здесь мыть посуду? Потому, что чтобы получить работу, надо жить в большом городе, за квартиру платить невозможно, надо иметь свое жильё. … Сначала надо заработать на жильё мытьем посуды за границей, а только потом уже можно будет искать нормальную работу дома! Это страшно… Свой человек, с таким образованием, хочет жить в своей стране, хочет приносить пользу своей стране,. отдавать все силы… Голодный человек не может быть свободным! …

– …Здесь люди не злые, они не знают этого недостатка, таких проблем… Но наше впечатление такое – они имеют деньги, но им ничего не интересно! Некуда ходить, ни театра, ничего… Они только встречаются в пабах, с друзьями, выпить, поговорить – и все. Их это устраивает. А нас это не устраивает! Нам надо и кино хорошее, и театр… У нас Леша здесь есть из Питера – он не может жить без театра! Ему и нам это надо. Концерты надо. А у них тут – другое… Люди здесь этого не понимают. Они имеют деньги, могут поехать куда угодно, но им это не интересно. Паб, пиво – это вся их жизнь… 2 часа ночи, кругом накурено, шум, грязно, а они детей туда с собой берут! Что такой ребенок видит с детства, кроме этого? …

– …Мы очень хотим поездить по стране, посмотреть. И в Англию хотим съездить. Но денег нет пока. Вот Вида отдаст долги – а уж тогда… Надо отдать как можно скорее, ведь все соседи собирали. Они очень Виду жалели, когда она 3 года не работала и сидела дома с детьми. Они ее любят, а она – их. Очень хорошие люди. У самих денег нет – вот и надо им отдать поскорее! И так уходит на жильё 30 фунтов в неделю, на еду… Совсем денег не остается. Но надеемся увидеть страну. Надо всё знать, посмотреть, людей, интересные места… Надо жить, надо верить! Как иначе ещё можно выжить?…

А когда гостьи наши собрались обратно в Каван, мама воскликнула:

– Девчата, ну куда уже вы поедете на ночь-то глядя? Оставайтесь у нас, будем Новый год вместе встречать! Песни петь будем…

И мы встретили его все вместе – как в старые, добрые советские времена…

***

А через неделю мама уехала и опять увезла Лизу, отрывая кусочек от моего сердца – и я не хочу еще раз подробно описывать свои при этом чувства… Только на этот раз я взбунтовалась и сказала ей твердо:

– Лечи ее, мам, но давай с тобой договоримся: после лета я за вами заеду. Ты будешь ездить с ней домой два раза в год, если хочешь, но жить Лиза будет со мной. Хватить уже таскать ребенка туда-сюда.

Мама согласилась – возможно, просто для того, чтобы поскорее уехать. Ведь ее отношение к Ирландии оставалось прежним.

***

Тоску мою несколько скрасил неожиданный визит соотечественницы, знакомой мне до этого только по электронной почте – девушки из Москвы по имени Алена. Она умела играть на скрипке, причем Алена сама научилась как этому, так и ирландским танцам! Кроме того, она готовилась к защите диссертации и не по каким-нибудь там ирландским сказкам, а по органической химии! Было от чего такого человека зауважать.

Алене очень хотелось впервые посмотреть Ирландию и заодно показать ирландцам свои незаурядные музыкальные способности. И она приехала ко мне в гости на неделю.

Мне очень хотелось показать ей как можно больше всего за эту неделю. Я прекрасно понимала, что Алену не интересовала политика – не всех же она должна интересовать!- вот только в Северной Ирландии от этого никуда не денешься, как ни крути. Но я все-таки постаралась прикусить себе на время язык и возила Алену на могилу святого Патрика и в другие подобные места. Хотя и очень уставала после работы. Алена, как человек творческий, моей усталости не замечала.

На могиле святого Патрика, изгнавшего по легенде когда-то из Ирландии всех змей (злые языки говорят, что в Америку!) Алена расчувствовалась, села прямо чуть ли не на могильный камень и сыграла что-то такое душевное на скрипке. Народ косился на нас, но из своей ирландской вежливости ничего не говорил.

– Чувствуешь? Камень отзывается!- сказала она мне, не замечая косых взглядов окружающих. Камень для нее, видимо, был важнее. А потом Алена долго обнимала в парке деревья, пытаясь с ними заговорить. «Чудная же девка!»- вспомнились мне слова парубка Вакулы….

После этого я повезла Алену в Белфаст – чтобы она своими глазами увидела все «прелести» тамошней жизни и рассказала дома тем, кто не верит. Притворяться туристом мне ещё до этого ни разу в жизни не приходилось. Но так было интереснее – послушать, что именно нам скажет гид, если мы представим себя как две совершенно наивные девушки, имеющие представление о здешней жизни только по 20-секундным клипам из новостей об очередном взрыве бомбы.

Мы с Аленой заключили своего рода пари – сможем ли мы угадать, к какой из двух общин будет принаделжать наш гид.

Конечно, теоретически говоря, гид должен быть нейтральным и объективным – и повестовать о сухих фактах, разбавляя их парочкой местных анекдотов, чтобы туристы не заснули на заднем сиденье. Но в Северной Ирландии, «стране контрастов”, как и y нac в России, людей нейтральных днём с огнем поискать….

Однажды я ездила по Белфасту с гидом, фактически уже здесь обосновавшись – и тогда не стала делать из этого секрета. В результате чего гид всю дорогу мучал меня расспросами: “А там, где Вы живете, флаги какие-нибудь есть? Ну, хоть какие-нибудь?” – и никак не хотел поверить мне, что нету…

Тот гид был парнишка образованный, умный, многое знающий – и он честно старалcя казаться нейтральным. Но я все равно быстро “вычислила” его. Kaк?

Когда он привез нас на могилу к Карсону – первому премьер-министру Севера, у меня уже возникли подозрения о его происхождении, но ещё не было 100%-ной уверенности. Для католической части населения Карсон – местный Адольф Гитлер, для протестантской – герой и отец нации. Для гида он, конечно, должен был быть всего лишь исторической фугурой , о которой следовало говорить без эмоций. Но как можно говорить без эмоций о том, что тебя касается так близко? Вот и Брайaн – так звали того гида, – все его эмоции отражались на лице, как он ни пытался не выпускать их наружу…

Он не говорил “мы правы, а они виноваты”, “мы-красные, они-белые”, но когда он провозил нас мимо офиса Шинн Фейн на Фоллc Роуд и прокомментировал “мюрал” (настенную картину) с портретом самого знаменитого, пожалуй, человека из Северной Ирландии со словами: «А сейчас перед вами – портрет приговоренного террориста Бобби Cэндca…», я тихо хлопнула себя по коленке и сказала себе: “Прямо в точку – все, я знаю теперь, кто он, никаких сомнений!”

Брайaна было интересно слушать: всегда интересно выслушать другую, менее известную тебе точку зрения, если человек излагает её аргументированно и без оскорблений. До того, как мы увидели Бобби Cэндca, Брайaн никого не оскорблял. Но при виде героя противоположной общины все-таки не выдержал…

Я продолжала его слушать со вниманием, а он воспринял моё внимание как знак одобрения его взглядов, – и это его вдохновило. Проезжая через Антрим, он то и дело с тоской поглядывал в сторону моря и доверительно сообщил мне раз 5:

– Знаете, а в хорошую погоду отсюда видно Шотландию! – с таким видом, словно бы кто-то не пускает его в страну его предков…

На этот раз, пока мы с Аленой ждали гида, я сказала ей, что по его имени (Майкл) его “вычислить” невозможно. Майклы, как и Брайaны, бывают и среди “зеленых”, и среди “оранжевых”. Черные такси тоже бывают и у тex, и у других. Хотя при вызове этих одинаково черных такси тебя иногда всерьез спрашивают: “А вам какое такси – зеленое или оранжевое?”

Мы с Аленой договорились, что обе попытаемся определить его принадлежность по тому, куда он нас повезет, и по комментариям, которые он будет делать. Но когда он показался в дверях, честно говоря, на мгновение у меня даже пропало желание с ним куда-то ехать…

”Майкл” оказался на самом деле“Чарли” (что тоже может встречаться и там, и там). Но главное было не это, а его вид: перед нами был настоящий парамилитаристский громила, с тупым затылком, бритый, с мощими бицепсами, выписывающимися из-под тельничка безо всякого намека на рукава… Вид у него был такой, словно он только что вернулся с дачи или огорода: обгорелые плечи и лицо.

Чарли не блистал ни знаниями, ни интеллектом. Но он и не стремился, в отличие от Брайaна, потихоньку склонить тебя на сторону своего народа, совершенно серьезно считая, что “Кукулин был… древним защитником Ольстера от ирландских атак” , как мы с удивлeнием для себя узнали в Восточном Белфасте…

Чарли просто хотел заработать свою двадцатку, – и, естественно, знал больше и чувствовал себя лучше среди своих…