Остановка на Медленном Году (сборник) - Фредерик Пол

И другая вещь сбивала с толку: когда он смотрел на изображение матери, такой открытой, такой зовущей в своей наготе, ему являлись непрошеные и возбуждающие мысли, которые — Сэнди почти был в этом уверен — в данной ситуации были невозможны.

Он не понимал, почему так получается. В чем здесь дело. Но сегодня он тоже едва ли откроет эту тайну, решил Сэнди. Покончив с едой, он отнес недоеденные остатки на тележку, напоминавшую сейчас поле после побоища, и вернулся в кабинку, чтобы продолжить работу над стихотворением.

Сэнди сам не заметил, как задремал. Он узнал об этом, лишь когда его разбудил Оби.

— Да, ты становишься истинным хакхлийцем, — одобрительно сказал Оби.

— А что это у тебя?

— Так, ничего. Просто стихотворение. — Сэнди прикрыл листок.

— Да ладно, дай–ка взглянуть. Мы же тебе наши всегда показываем.

— Я еще не закончил, — запротестовал Сэнди, вскакивая. Вскочив, он увидел, что к ним, тяжело переваливаясь, направляется раздраженная Полли.

— Лизандр, — обвиняюще заявила она, — ты не прибрал после еды. Так того и гляди у нас появятся жуки–паразиты, и придется их выводить, а значит, завести гнездо сторожевых пчел.

Такая несправедливость поразила Сэнди.

— Почему ты меня обвиняешь? Почему именно я всегда должен убирать?

— Потому что только ты не спишь после еды, только ты! Тебе это известно.

— Ну и что? А сегодня я спал. Не было у меня времени убирать.

— А стихотворение написать — было, — заметил предатель Оби. Он повернулся к Полли. — И не хочет его показывать. Говорит, оно еще не закончено, хотя мне показалось, что оно вполне уже готово.

— Посмотрим, что ты там написал, — командирским голосом объявила Полли и многозначительно свела и развела большие пальцы, словно щипала воздух.

Возмущенный Сэнди покорился и передал ей листок, а тем временем остальные члены когорты, зевая и потягиваясь, в беспорядке направлялись к ним.

О мой

почти забытый

родной земной дом!

Мечтаю о тебе изо дня

в день! И по ночам ты

мне снишься! И я не до–ждусь, когда почувст–вую под ногами

тебя, о Земля!

И у

тебя есть

хорошенькая

старая лу–на.

— Я попытался написать хакхлийское стихотворение по–английски, — нервно пояснил автор произведения.

— Гм, — сказала Полли, ничем кроме этого междометия не выдав своего мнения.

— По–моему, довольно сложная задача, — заметил Основа.

— А может, не стоит время тратить, — вставила Елена. — Все равно настоящего стихотворения не получится. Эти крошечные иероглифы — они такие гадкие на вид!

— К тому же, — добавил Оби, стукнув по блокноту кулаком, — картина у тебя получилась неверная. — Оби специализировался по астрономии. — Пропорции не соблюдены. Луна должна быть намного меньше.

— Тогда не поместились бы слова, — начал защищаться Сэнди.

— Тогда Землю следовало в размерах увеличить, вот и все. И обе планеты слишком сплющены на полюсах. Они у тебя больше на Юпитер похожи.

— Это же стихотворение, а не урок астрономии, — фыркнул Сэнди.

— Да, — согласилась немилосердная Полли, — но изображение должно быть правильным. К тому же, как может Земля быть «забытой»? Ты не можешь ее забыть. Ведь ты там не был и поэтому ничего не помнишь, и забывать тебе нечего, верно? Ведь твоих родителей подобрали в космосе.

— Это поэтическая вольность, — упрямо сказал Сэнди.

Полли укоризненно стрельнула в него гибким языком.

— Никто не давал поэтам права искажать факты, — сообщила она. — По крайней мере, хакхлийские поэты такого себе не позволяют, а если на Земле подобное принято, то какая разница, верно? Ну, хватит об этом! Голосую за просмотр фильма, пока не придет Май Тара.

Но фильмы, которые предпочитала когорта, были не по вкусу Сэнди. Фильмы эти были о войне, терроризме и прочих кровавых страшных вещах, которые земляне, как известно, проделывали друг с другом в двадцатом веке. Когда вернулась Май Тара, спор едва не перешел уже в ссору. Май Тара остановилась в дверном проеме. В это время Основа обвиняющим тоном заявил, обращаясь к Сэнди:

— Я думаю, что все твои земные правители — дураки.

— Ты просто ничего не понимаешь, — упорствовал Сэнди, мрачно нахмуря лоб. — Вероятно, они так поступали, потому что были на то причины.

— Какие причины, Сэнди? Чтобы убивать друг друга? Разрушать фермы, когда у обеих сторон недостает еды, чтобы выжить? Отравлять землю, воду, воздух? Разве это мудрые правители, специально выращенные и обученные, как наши хакхлийские Вышестоящие? Ты когда–нибудь видел на корабле что–нибудь столь же возмутительно жестокое и бессмысленное? Ты видел, чтобы пастухи хухиков нападали на рабочих наружных систем?

— Если бы пастухи напали, от них остались бы рожки да ножки, — вмешался в спор Оби. — Эти ребята–пустотники — здоровые парни!

— Не в этом суть! Суть в том, что ничего подобного на борту корабля не может произойти. Хакхлийцы не ведут себя так бессмысленно!

Сэнди упорно стоял на своем, продолжая защищать земные правительства.

— Куда проще управлять несколькими тысячами, чем несколькими миллионами.

— В самом деле? Вот как? — Основа ехидно высунул и спрятал язык.

— Ну, а на наших родных хакхлийских планетах, где живут тысячи и тысячи миллионов, — там случается война? Слышал ли ты о подобном?

— А я понятия не имею, что на родных хакхлийских планетах творится, — воинственно заявил Сэнди. — И ты тоже. Когда корабль проводил последний сеанс связи?

Пожалуй, на этот раз он зашел слишком далеко. Даже его друг Оби возмущенно дернулся, а Май Тара ахнула:

— Шэнди! Как мошно?

— Но это правда, — сказал он и прикусил язык. Его мало трогали чувства товарищей по когорте, но Май Тару он любил всем сердцем.

— Дорогой Лишандр, — сказала она строго. — Не штоит в таком легком тоне упоминать трагедию нашей иштории. Ты забыл, чему тебя учили?

Он раскаянно взглянул на нее.

— Прости меня, Май Тара.

Он прекрасно знал, что все как один хакхлийцы на борту звездолета оплакивали в душе тот давно ушедший в историю день, когда прежние Главные Вышестоящие после долгих и горьких раздумий вынесли решение: продолжать экспедицию несмотря на потерю связи с родными хакхлийскими мирами.

Оби сказал примирительно:

— Сэнди немного нервничает, ведь приближается время его высадки на Землю. Он даже стихотворение об этом сочинил.

— Правда? Покажите мне, — попросила Май Тара.

Прочитав стихотворение, она заключила Сэнди в объятия своими коротенькими, толстыми ручками и лизнула его в знак любви.