Дом Цепей (litres) - Стивен Эриксон

Но сначала передо мной стоит безотлагательная задача — выбраться из этого лагеря живым.

Геборик ещё на миг замешкался у двери, пытаясь всеми чувствами проникнуть во тьму впереди. Путь был чист, по крайней мере, на двадцать шагов, и он устремился вперёд.

В последний раз покатав жёлудь в пальцах, убийца сунул его в кармашек сумки и осторожно выполз из расселины.

— Ох, Худовы ручонки…

Песня отдалённым громом прокатывалась по его костям, и ему это было не по нутру. Что ещё хуже, в оазисе впереди просыпались какие-то силы, которые даже он, далёкий от чародейства, ощущал пламенем в собственной крови.

Калам Мехар ещё раз проверил свои длинные ножи, затем спрятал их в ножны. Было огромное искушение оставить в руках оружие из отатарала, чтобы отбить любую магию по дороге. Но это ведь работает в обе стороны, верно?

Он разглядывал дорогу впереди. Свет звёзд казался непривычно тусклым. Убийца изо всех сил постарался припомнить всё, что видел за день из своего укрытия. Цилиндрические стволы пальм, проросшие из неровных глиняных откосов и обломков камней. Остатки коралей, загоны и пастушьи хибары. Канавы в песчаной земле, засыпанные старыми листьями и кожурой. Никаких новых очертаний впереди.

Калам двинулся вперёд.

Он мог разглядеть угловатые очертания приземистых строений впереди, холщовые стены на глинобитном основании, плетни и ротанговые ограды. Значит, там кто-то живёт.

Вдали, справа от Калама, возвышалась серая полоса странного каменного леса. Убийца собирался проложить свой путь сквозь него, но было в этом месте что-то необъяснимо неприветливое, отчего Калам заподозрил, будто лес не так пуст, как кажется.

Приближаясь к чему-то похожему на утоптанную дорогу между хижинами, он уловил тень движения слева направо в проходе. Калам пригнулся и застыл. Последовала вторая фигура, затем третья, четвёртая и пятая.

Пятерня. Итак, кто в этом лагере мог бы организовать убийц в пятерню? Он помедлил ещё с полдюжину ударов сердца, затем продолжил движение. Приблизившись к тому месту, откуда пришли убийцы, скользнул следом. Все пятеро двигались в семи шагах друг от друга, на два шага больше, чем шли бы Когти. Это и подозревал Котильон? В этом он хотел, чтобы я убедился?

Это Персты.

Семь или пять, Каламу было всё равно.

Он подошел к замыкающему достаточно близко, чтобы рассмотреть его. Тот нёс на себе зачарованные предметы, отчего силуэт казался размытым и смутным. Убийца в тёмно-сером облегающем одеянии, мокасинах и перчатках прятал лицо под капюшоном. В руках сверкали чернёные кинжалы.

Значит, не патрулируют, а охотятся.

Калам приблизился на пять шагов, затем метнулся вперёд.

Правой рукой зажал рот, схватив за челюсть, левая же одновременно опустилась на голову и потянула в противоположную сторону. Жёсткий рывок сломал шею Перста.

На кожаную перчатку Калама внезапно обрушились рвотные массы, но он, не ослабляя хватку, опустил тело на землю. Уложив покойника, он высвободил руку, отёр насухо о серую рубаху и продолжил путь.

Спустя двести ударов сердца их осталось всего двое. Персты, петляя, двигались к кварталу, где стояли прежде великие храмы. Они остановились на краю широкой площади, несомненно, поджидая своих товарищей.

Калам приблизился к ним, как шел бы третий в ряду. Ни один не обратил на него внимания, их взгляды притягивало здание на другой стороне площади. В последний момент Калам вытянул оба ножа и вонзил их в спины убийц.

С протяжными вздохами оба мужчины опустились на пыльные камни. Глава пятерни Перстов получил смертельный удар, но Калам медленно провернул лезвие в сторону, и теперь присел над умирающим мужчиной.

— Если твои хозяева слушают, — прошептал он, — а им стоило бы, — привет от Когтей. Увидимся…

Он вытащил оба ножа, очистил лезвия и спрятал в ножны.

Цель охоты, как он полагал, находилась в том самом здании, к которому было приковано их внимание. Прекрасно — у Калама в этом проклятом лагере друзей нет.

Он двинулся по краю площади.

В начале следующего переулка он обнаружил три тела, все — юные девушки. Кровь и колотые раны указывали, что они отчаянно сопротивлялись. Вдаль, в сторону храма, уходили два кровавых следа.

Калам шёл по ним, пока не убедился, что след уходит в выломанную дверь полуразваленного здания, — затем остановился.

Из широкого проёма доносилась горьковатая вонь колдовства. Это проклятое место заново освятили.

Изнутри не доносилось ни звука. Он неспешно двигался вперед, пока не миновал проём.

Сразу на входе лежало закутанное в серую ткань тело. Искривленные под странным углом конечности указывали, что человек умер от волны колдовства. Во тьме шевелились тени.

Калам вытащил длинный нож из отатарала и прокрался внутрь.

Смутные тени расступились.

Пол разрушился давным-давно, на его месте теперь зияла глубокая яма. В пяти шагах впереди на груде сваленных булыжников лежала молодая девушка — рядом с лужами крови и ещё тремя телами. Она была покрыта полосами запёкшейся крови. Тёмные глаза, глядящие на Калама, светились.

— Ты помнишь тьму? — спросила она.

Не отвечая, он отступил назад на безопасное расстояние.

— Не шевелись, милашка, и ты переживёшь нашу встречу.

Визгливый смех разорвал темноту на краю ямы.

— Разум покинул её, Коготь. Увы, не хватает времени подготовить моих слуг к ужасам современной жизни, хоть я и пытался. Как бы то ни было, ты должен знать, что я тебе не враг. Воистину, если кто сегодня и ищет способ убить меня, то это лишь малазанский отступник, Корболо Дом. И, конечно, Камист Релой. Указать ли тебе, где их найти?

— Я и сам найду — в свой срок, — прошелестел Калам.

— Думаешь, тебе хватит клинка из отатарала, Коготь? Здесь, в моём храме? Ты понимаешь природу этого места? Вероятно, ты убеждён, что да, но, боюсь, ты заблуждаешься. Работорговец, предложи нашему гостю вина из той бутылки.

Фигура со странными очертаниями, извиваясь и шлёпая в жиже, выползла слева от Калама. Ни рук, ни ног. Множество гноящихся ран и гниющих рубцов от проказы. Ужасающую картину довершал привязанный ремнями к спине существа серебряный поднос, на котором стояла приземистая глиняная бутыль.

— Боюсь, он довольно медлителен. Но спешу заверить тебя: вино так хорошо, что ты согласишься — оно стоило ожиданий. Убийца, ты находишься подле Бидитала, первосвященника всего изуродованного, сломанного, раненого и страдающего. Моё… пробуждение было и долгим, и мучительным, признаю. В своём разуме я проработал каждую деталь культа, который возглавлю. И всё это время я не подозревал, что изменение было… направленным. Слепота, коварство и, воистину, упрямство. Даже когда судьбоносный новый Дом оказался передо мной, я не осознал правду. Этот разрушенный фрагмент Куральд Эмурланна, Коготь, не станет игрушкой пустынной богини. Или Императрицы. Никому из вас он не достанется, потому что он станет сердцем нового Дома Цепей. Скажи своей Императрице, чтобы не вмешивалась, убийца. Нам плевать, кто будет править землями вне Священной пустыни. Она может их забирать.